у него сильно защекотало, и он так чихнул, что бочка вздрогнула и скатилась с бугорка в низину.
Мальчишки невольно прижались друг к другу.
— Слышишь, там кто-то есть, — вновь шепнул Алёша, когда бочка остановилась, и, схватив лежавшую неподалёку круглую крышку, изнутри прикрыл ею отверстие бочки.
Над головами ребят раздались голоса. Один из них принадлежал Андрею, другой, старческий, скрипучий, — сторожу.
— Ну что ж, раз Василий Прохорыч дал такое распоряжение, тогда берите, — говорил Михей. — Под расписку, конечно… Тут их у меня на счету двадцать девять бочек имеется…
— Вот и неправильно, — шепнул Ваня, — тридцать две… Я сам считал.
— Верно! И я считал, — согласился Алёша.
— Из них пять бочек с капустой, — продолжал Михей, — Выходит, двадцать четыре штуки можете забирать.
— Спасибо, Михей Силыч, — поблагодарил Андрей. — Завтра же с ребятами мы их перекатим в поле, поближе к сусликам.
— А зачем их перекатывать? — как бы про себя вновь зашептал Ваня. — Мой тятька на грузовике их обещал перевезти.
— Уж и обещал! — зашептал Алёша. — Как бы не так!
— Да ну тебя! — вскипел Ваня.
Между тем, исчерпав разговор, сторож всё ещё не отпускал Андрея. Он попросил у него папироску.
— Не курю, Михей Силыч.
— Ну что ж, на нет и суда нет. Конечно, может, оно и вредно, как доктора говорят. А я вот курю… Подымлю своим самосадом, мне словно и дышать легче. — И старик, пригласив Андрея присесть на бочку, скрутил козью ножку и чиркнул спичкой.
«Вот он какой, драконий глаз! — про себя улыбнулся Алёша. — А я-то испугался!»
— Значит, сусликов будете истреблять, — рассуждал словоохотливый Михей. — И водой, и дымом, и капканами? Так сказать, всеми видами оружия. Правильное дело… Можно сказать, народное. Давно пора этих нахлебников с наших полей выгнать… А ребятишки, значит, слушаются вас… уважают. И как вы их только к рукам прибрали? Народ они бедовый, озорной, особливо Мишка… Меня-то они, конечно, побаиваются… Я человек строгий, беспорядков не люблю…
Услышав такое безудержное хвастовство, Ваня с Алёшей зашептались и даже фыркнули.
— Что это? — прислушался Андрей.
Но ребята в бочке опять затаились.
— Это, видно, капуста шипит под нами, — принялся объяснять Михей. — По-научному сказать, брожение происходит. Прошлогодняя капуста, вот в ней всякие там ми… ми… микроор-га-низмы и играют. Толкутся себе и толкутся. Иной раз до того дотолкутся, что только держись… Днище вышибают! — Старик умолк и подозрительно поглядел на бочку. — Как она сюда попала? Если бочка с капустой, так ей вон где быть полагается, под навесом. Ну-ка, милок, помоги-ка мне. Эх, люди, люди! Общественное добро не берегут.
Дед Михей вместе с Андреем принялись толкать бочку к навесу.
— Стойте! Не надо! — донеслись из бочки приглушённые голоса. — Мы не капуста…
— Чур меня, чур! — замахал руками испуганный дед Михей. — Вот так капустный дух! Вот так ми… ми… — В этот раз он так и не выговорил мудрёного слова и, подобрав полы своего брезентового плаща, пустился наутёк.
Алёша с Ваней поспешно вылезли из бочки.
— Хороши, нечего сказать! Откуда вы взялись? — удивленно спросил Андрей, но вдруг как-то странно всхлипнул и, обняв ребят, начал хохотать.
Глядя на него, засмеялись и сконфуженные ребята, сначала неуверенно, тихо, а потом всё громче и громче, и по Лягушечьей балке разнёсся такой дружный хохот, что лягушки от удивления перестали квакать.
Мишкина карта
В воскресенье Андрей устроил общую проверку. Алёша Окуньков доложил, что капканов уже набралось сто пятьдесят штук и все они исправлены и проверены. Федя Четвериков отрапортовал о безотказно действующих дымогарах. Саня Чистова сообщила, сколько у них сплетено петель, силков и сколько заготовлено лопат и колышков.
Особенно же ребятам понравилось, когда Ваня Сорокин чётко и коротко доложил, что двадцать четыре бочки вывезены в поле и наполнены водой.
— Теперь можно начинать боевую операцию? — нетерпеливо спросил Димка. — Завтра в восемь ноль-ноль. Правда, Андрей Петрович?
Андрей окинул взглядом застывших в напряжённом ожидании ребят — их стало значительно больше, чем при первой встрече.
— Можно, да не совсем, — задумчиво сказал он. — Как и чем уничтожать сусликов, мы уже знаем, а вот где они, в каких местах — это нам пока неизвестно. Разведки мы не провели и карты не составили.
— А мы и без карты их найдём, — сказал Димка.
— А всё же с картой лучше, — возразил Андрей и спросил Саню, правда ли, что её брат составляет по заданию правления карту.
— Да, он что-то давно рисует, — ответила Саня.
— Не даст он нам карту, — отозвался Алёша. — Пожалеет…
— А почему бы не дать? — вступился Стёпа Соломин. — Он же не пожалел для нас сорока капканов. Надо только Мишку попросить как следует, он это любит…
— Зачем же просить? — заметил Андрей. — Мы просто пойдём к Василию Прохоровичу и скажем ему, что нам нужна карта расположения сусликов и хороший проводник-разведчик.
Не успев смыть с лица и рук следы краски, взъерошенный, сияющий Мишка развернул перед председателем колхоза законченную им карту местности и принялся объяснять, что он хотел на ней изобразить.
— Всё, брат, ясно без слов, — остановил его Василий Прохорович, рассматривая карту. — Сам вижу, не слепой. Вот Большая пустошь. Самый первый очаг сусликов. Так здесь и отмечено. Правильно! Вот Попова поляна. И здесь сусликов много. Тоже верно указано… — А это что? А-а… понятно. Масштаб. А это? — спросил председатель, разглядывая надпись в правом углу карты, и, прищурившись, прочитал: — «Рисовал М. Чистов»… Фамилия художника, значит. Добре! Ну что ж, Михаил, карта получилась отменная. Задание колхоза выполнил. Спасибо тебе!
Как Мишка ни старался быть серьёзным, но от такой похвалы его разноцветное лицо расплылось в улыбке:
— Дядя Вася, а ещё какое поручение будет?
— Есть поручение, — засмеялся председатель, взглянув на Мишку, — важное, и притом срочное. Немедленно умыться. Да с мылом, покрепче. У тебя же не лицо, а радуга какая-то.
— Я серьёзно, дядя Вася… — обиделся Мишка и, заглянув в оконное стекло, принялся рукавом рубахи стирать со щёк и подбородка краску.
— А если серьёзно, то вот какое дело. Возьми сейчас карту и отнеси её Андрею Петровичу… — начал Василий Прохорович и, исподлобья взглянув на Мишку, осёкся и стал покашливать.
Мишка внезапно побледнел и тихо проговорил:
— Вы же карту просили для…
— …колхоза. Верно! — закончил Василий Прохорович.
— А для института? — спросил Мишка.
