кто нам бочки с водой в поле возить будет? Взял бы да и помог на своей трёхтонке.
— Ишь куда подъехал! — покачал головой отец. — А бочки у вас есть?
— Будут бочки… я знаю, — заверил Ваня.
— Так скажите только — когда, что, — согласился Николай Ефимович. — Поможем, дело нетрудное…
Разговор на этом закончился, и Ваня отправился в сени спать. Но сон не шёл к нему. Из головы не выходил разговор с отцом. И что Ваня только наболтал ему! И бочки-то у них скоро будут, и грузовик им нужен… А тут ему ещё вспомнилась ссора с Алёшей… Нет, он становится совсем как Алёша Окуньков… «А если в самом деле сходить на склад и отобрать бочки? — подумал Ваня. — А может быть, даже прикатить их к школе или в поле! И утереть бы нос этому хвастунишке Алёше».
Ваня ещё долго ворочался в постели, потом поднялся, осторожно вышел на улицу и направился за околицу, где находился старый склад конторы «Плодоовощ».
В старину Лягушечья балка пользовалась недоброй славой. Может быть, потому, что здесь, в низине, всегда по ночам стоял туман, а из шуршащих камышей доносилось неумолчное кваканье лягушек. Когда-то говорили, что на болоте возле Лягушечьей балки живут лешие и водяные. Но это было давно. Сейчас этого никто не говорил. Да и таких людей, которые поверили бы разным небылицам, отыскать трудно. И всё же некоторые ребята старались обходить безлюдную балку. «Мало ли что», — думал иной малодушный и робкий человек. Но если человек смел и не верит разным бабушкиным сказкам, то пройтись ему по Лягушечьей балке всё равно что раз плюнуть, особенно если его оклеветали, будто он трус.
И вот Ваня Сорокин бодрым шагом идёт на склад «Плодоовощ». Однако, когда он ступил на мягкую, податливую почву балки, шаги его несколько замедлились… Вот наконец показался и склад. За забором высились горы пустых ящиков и корзин, тускло освещённых большой жёлтой луной. Низко стелющийся туман скрадывал их очертания, и казалось, что они висят в воздухе. А лежащие бочки были похожи на спины не то тюленей, не то медведей. Из болота доносилось шуршание камышей и надрывное кваканье лягушек. Ване стало немного не по себе: «Конечно, — думал он, — никаких чертей или разных там домовых здесь быть не может. Всё это чепуха, и думать об этом даже не стоит. Но, может быть, в этих ящиках и бочках кто-нибудь притаился. Может быть, волк повадился ходить туда на ночёвку или крыса какая-нибудь. Ведь среди крыс тоже попадаются ядовитые. Она тебя цапнет, а ты потом всю жизнь ходи инвалидом с деревяшкой или без глаза».
Размышляя таким образом, Ваня вдруг обнаружил, что стоит на одном месте. Но тут он вспомнил свою ссору с Алёшкой, насмешливую улыбку Андрея и снова, но уже осторожно, озираясь и стараясь ступать как можно тише, пустился в путь. Подойдя поближе к складу, он уже почти совсем не боялся. Всё, что раньше скрадывалось туманом, стало хорошо видно, и бочки уже не казались спинами неведомых зверей. Пересчитав все бочки, он почувствовал себя настоящим героем. Последнюю лежащую на боку бочку Ваня тщательно осмотрел и даже бесстрашно заглянул в её чёрное нутро. Она была пуста и пахла чем-то кислым. Как человек, сделавший немаловажное дело, Ваня почувствовал глубокое удовлетворение. Лениво потянувшись, он даже зевнул, да так и застыл с разинутым ртом… Прямо на Ваню, медленно покачиваясь, плыла по воздуху какая-то фигура. Ваня зажмурил глаза и быстро присел за лежащую бочку. А когда вслед за тем он услышал, как таинственная фигура издала пронзительный крик, а потом провалилась неизвестно куда, зубы у Вани мелко-мелко застучали, и он на четвереньках залез в бочку.
Алёша, втянув голову в плечи, сидел на корточках на тропинке, ведущей к складу «Плодоовощ». И всё из-за этого крика ночной птицы. Если бы не этот крик, он бы и не думал присаживаться. Да и присел-то он, по правде говоря, совершенно нечаянно. Всё случилось как-то само собой: раздался пронзительный крик птицы, и Алёша не успел опомниться, как заметил, что сидит на корточках.
Впрочем, всё получилось как нельзя кстати: Алёша как раз устал. Посидит он немного, отдохнёт и пойдёт дальше. Конечно, будь на его месте Ваня Сорокин, так у того, уж наверно, все поджилки бы затряслись. Правда, когда Алёша был поменьше, скажем года три назад, может, он действительно немного струхнул бы. Но теперь — нет.
Чего тут пугаться, в самом деле! Ведь на свете ничего, кроме природы, не бывает. А хозяин природы — человек. Значит, никакого страха и быть не может. А что Алёша немного дрожит, так это ж от самого обыкновенного холода. Ну, а вспотел он, ясное дело, от тумана. Туман сгустился, осел на Алёшу, вот он и вспотел маленько. Беда невелика. Но уж то, что задумал, он выполнит. А за это и попотеть не жалко… Он докажет, что Алёша Окуньков не только умеет нечаянно оговариваться на слётах… Завтра же он отрапортует Андрею. Так, мол, и так. Бочки все обследованы. Общее количество такое-то, исправных столько-то, требующих починки столько-то, совершенно негодных столько-то… А когда Андрей Петрович удивится и спросит, когда же Алёша успел сходить на склад и произвести обследование, Алёша, даже не взглянув на Ваню, который будет стоять рядом, ответит небрежно и скромно: «Я туда пошёл в свободное время, в одиннадцать часов вечера». Правда, Андрей Петрович предупредил, что он сам займётся бочками, и запретил Алёше и Ване ходить на склад. Ване, конечно, только этого и надо. Да что запрещать! Его хоть на коленях проси сходить в Лягушечью балку, он и то с места не двинется. А Алёша вот взял и пошёл. Пусть его потом Андрей Петрович поругает, зато он выйдет победителем. А победителей, как известно, не судят…
Придя к этому выводу, Алёша почувствовал, что он отдохнул, и смело двинулся к складу. Здесь он принялся осматривать бочки. Каждую из них он проверял похлопыванием ладони, ударом кулака или ноги. На удары бочки отзывались по-разному: наполненные — негромко, пустые рассохшиеся — жалобным дребезжанием, пустые исправные — басовито и гулко.
Пересчитав все бочки, Алёша собрался в обратный путь, но неожиданно замер: прямо на него по воздуху двигалось что-то чёрное. И тут Алёше почему-то сразу же вспомнилась рассказанная ему Димкой как раз сегодня сказка об одном драконе, который питался людьми. У Алёши по спине забегали мурашки. Однако, вспомнив, что чудес на свете не бывает и что у Димкиного дракона был один блестящий огненный глаз, Алёша постарался не поддаваться панике. Чтобы показать, что ему совсем не страшно, он даже улыбнулся про себя. Но вот непонятная фигура внезапно остановилась, как-то очень противно крякнула и… заблестела своим огненным глазом. Тут уж Алёша не выдержал. Бросившись на четвереньки, он быстро подполз к лежащей бочке и юркнул в неё головой. В бочке что-то тяжело сопело.
— Кто тут? — испуганным шёпотом спросил Алёша и, не дождавшись ответа, хотел было податься обратно, но, вспомнив о драконе, не стал этого делать. — Кто это? — снова спросил Алёша, стоя на четвереньках.
Не получив ответа, он решил, что в бочке лежит собака. Ну что ж, мелькнуло в Алёшиной голове, лучше собака, чем дракон, тем более что эта собака, наверно, добрая, если она до сих пор не куснула его. Алёша начал осторожно залезать в бочку, но неожиданно вздрогнул и остановился. «Собака» заговорила дрожащим голосом:
— А ты кто?
— Окуньков я! А ты?
«Собака» некоторое время помолчала, а потом ответила голосом Вани Сорокина:
— А тебе… какое дело?
Оба мальчика очень обрадовались друг другу, но каждый из них старался не показать этого.
— Тебе чего здесь надо? — недовольно спросил Ваня.
— А тебе? — в тон ему ответил Алёша.
— Это моё дело… Может, я люблю спать в бочках…
— А может, и я люблю…
— Так занимай другую бочку. Чего ко мне забрался!
— Тихо ты! — зашипел Алёша.
Мальчики замолчали и прислушались к какому-то неясному шуму.
— Там кто-то бродит, — зашептал Алёша.
— Ага, испугался! — обрадовался Ваня. — Эх ты, трус! Вылезай отсюда! Это моя бочка!
— А ты её покупал? — возразил Алёша. — И не толкайся локтем!
— А ты не лезь своим носом в моё ухо!
— Очень мне нужно твоё ухо! — фыркнул Алёша и хотел ещё что-то добавить, но в это время в носу
