погладила по шее крупную рыжую корову с белой лысиной на лбу, потом покосилась на «Лыску», приведённую ребятами.
— И впрямь, вылитая Лыска… как сестра родная.
— Не иначе, из первомайского колхоза корова, — сказал заведующий фермой. — Её там второй день ищут.
— Я же угадал, — шепнул Вовке Петька. — Не наша это корова… лысина не та.
— Ну и что? — встрепенулся Вовка. — Ну и пусть соседская. А всё равно выручать надо было.
— Я разве говорю что, — буркнул Петька.
— Ну, а как грибные дела? — спросил ребят заведующий фермой, заглянув в кузовок и корзину.
— Недобрали мы до полного… не успели, — признался Вовка. — Завтра опять пойдём.
— Ага, пойдём! — кивнул Петька, поймав на себе вопрошающий Вовкин взгляд. — Грибов в лесу много, на всех ребят хватит.
Сердитый Кузька
Если верить слухам, то самым смелым и отчаянным мальчишкой в Озерках был Петька Мигачёв.
Ему ничего не стоило нырнуть в глубокий омут у запруды, забраться на самое высокое дерево, прокатиться верхом на необъезженном жеребце и даже пройти тёмной ночью через кладбище.
Про Петьку говорили, что он не боится ни бога, ни чёрта, ни даже дедушки Евсея, старого колхозного сторожа, который умеет без промаха стрелять из берданки, заряжённой солью.
И верно. Петька частенько забирался в колхозный сад и всегда благополучно возвращался с богатой добычей: кепка полна ягод, а карманы набиты отборными сладкими яблоками. А как-то раз он даже притащил мальчишкам дробовик — ружьё оказалось древним и ржавым и ничем не было заряжено: ни дробью, ни солью.
Мальчишки целый день щёлкали курком, целясь по воронам и галкам, а потом Петька вновь пробрался в колхозный сад и незаметно подсунул дробовик в шалаш спящему сторожу.
Правда, Петькиной добычей лакомились только его любимчики, а остальные ребята должны были выменивать ягоды и яблоки на пёрышки, карандаши и тетрадки.
Таков уж был Петька Мигачёв — без выгоды шага не мог ступить.
И всё же он считался самым смелым мальчишкой в деревне.
Петька не боялся даже сердитого, бодливого барана из колхозного стада.
Кличка у барана была совсем мирная — Кузька, но вёл он себя очень воинственно.
Здоровый, сильный, ростом с доброго телёнка, с густой курчавой шерстью, с тяжёлыми витыми рогами, Кузька был страшный забияка и озорник. В драке он забивал всех остальных баранов, любил наподдавать рогами телят, не слушался пастуха и часто убегал из стада. Его то и дело встречали на клеверном поле или на огороде.
Зато для Петьки не было большего удовольствия, как помериться с Кузькой силами. Собрав компанию мальчишек, он встречал барана где-нибудь на улице и начинал дразнить. Кузька, выведенный из себя, бросался на мальчишек.
И тут начиналось самое интересное. Каждый из ребят должен был показать свою изворотливость и смелость: кто быстрее убежит от барана, кто ловчее увернётся от его чугунных рогов, кто вовремя успеет прыгнуть в яму, скрыться за углом дома, забраться на дерево.
Особенно хорошо это удавалось Петьке Мигачёву. Юркий, сильный, весь пропечённый солнцем, он кружился около барана, как бес, дразнил его, увёртывался от рогов, падал на землю, притворялся мёртвым.
Но не всем это так легко сходило с рук. Нерасторопных и зазевавшихся Кузька наподдавал рогами и сбивал с ног. Чаще всего доставалось от барана Вовке Пахомову.
Петька действовал хитро и расчётливо. На открытом месте он с бараном не связывался, а начинал дразнить его поближе к избам или деревьям, чтобы, на худой конец, было куда спрятаться. Когда же укрытия рядом не находилось, Петька хватался за увесистую палку или длинную жердь и отбивался от разъярённого Кузьки.
Девчонки обычно барана не дразнили, а стояли поодаль или забирались на высокую кучу брёвен и наблюдали за мальчишками.
И, когда Петька, обратив Кузьку в бегство, возвращался к брёвнам, девчонки встречали его, как победителя.
— Эх вы, слабаки! — презрительно бросал он мальчишкам, выходящим из укрытий. — Подумаешь, барана испугались…
Когда же Петьке надоедало купаться на речке или играть в лапту, он обычно звал ребят:
— Айда Кузьку дразнить! Посмотрим, кто из нас ловкий да смелый.
И мальчишки волей-неволей шли за Петькой дразнить барана. Дело обычно кончалось тем, что Кузька убегал куда-нибудь в лес и несколько дней не появлялся в стаде.
Пастух выходил из себя, звал Кузьку Змеем Горынычем и упрашивал колхозного животновода забить озорного барана на мясо или убрать его из стада и держать на привязи.
Но животновод Иван Егорович Горохов не соглашался: баран дорогой, породистый и его надо беречь пуще глаза. И как-то раз, встретив ребят на улице, он попросил их помочь пастуху:
— Есть вам задание, ребята. На всё лето. Следите-ка вы за Кузькой… Как он от стада отобьётся, гоните его обратно к овцам.
— А как же его погонишь? — растерянно спросил Вовка. — Он бодается.
— А вы его не дразните, — посоветовал Иван Егорович. — Постарайтесь приучить к себе… На траву, на кусочек хлеба. Кузька всё же не дикий зверь, а домашнее животное.
— Всё равно его не приучишь, — заявил Петька.
— А я думал, вы помощники мне… — вздохнул Иван Егорович. Ну что ж, придётся, видно, Кузьку на привязи держать…
Вовка переглянулся с ребятами.
— Ладно, попробуем… — сказал он.
С этого дня ребята стали носить в карманах куски хлеба.
Но поладить с сердитым Кузькой было не так просто. Хлебом баран не соблазнялся, близко к себе никого не подпускал, начинал бодаться или мчался очертя голову куда-нибудь в сторону.
Однажды в полдень ребята заметили Кузьку на огороде у Гороховых — баран по-хозяйски расхаживал по грядкам и лакомился молодыми кочанами капусты.
— Это же не Кузька, а и впрямь Змей Горыныч! — чуть не плача, закричала Нюшка Горохова. — Всю капусту у нас пожрал.
Она схватила хворостину и выгнала барана из огорода.
— Ребята, окружай Кузьку! — распорядился Вовка. — В стадо его погоним.
Он достал из кармана верёвочку, кусок хлеба и принялся приманивать барана.
Неожиданно появился Петька Мигачёв.
— Ага! Кузя здесь! — обрадовался он. — Давненько мы с ним не встречались… А ну, кто смелый, выходи вперёд…
— Не надо его дразнить, — попросил Вовка.
— Эх ты, барана испугался! — фыркнул Петька. — А ты бегай, увёртывайся…
— А я говорю — не надо. Опять Кузька убежит куда-нибудь. Дядя Иван просил его в стадо пригнать…
Но Петька уже ничего не слышал. Он кружился около барана, тыкал ему в морду прутиком, дёргал за хвост, хватал за рога, приплясывал, что-то кричал. Потом, встав на четвереньки, даже заблеял по-овечьи и запрыгал перед Кузькой, словно предлагал ему пободаться.
Баран сначала жевал траву, лениво отмахивался хвостом, потом, выпучив глаза и опустив голову,
