империи, но Дизраэли даже не поставил султана в известность о сделке. Он ловко использовал финансовое затруднение хедива, чтобы поставит под свой контроль Суэцкий канал — важнейшую международную водную артерию. Русский посол в Лондоне граф Петр Шувалов расценил этот факт как начало новой эпохи в политике Англии — эпохи активного участия в разделе Османской империи и дальнейшего продвижения на Ближний Восток, в район Персидского залива и Красного моря.
Дизраэли был блестящим мастером тайной дипломатии, интриги и казуистических политических хитросплетений. Вскоре он сделал еще одну заявку на неограниченное расширение Британской империи. В апреле 1876 года английская королева Виктория была провозглашена императрицей Индии. Королева не осталась в долгу и уже в августе пожаловала Дизраэли титул лорда Биконсфилда и пэра Великобритании.
Дизраэли видел британские интересы не только в Египте, но прежде всего в Малой Азии, районе Персидского залива и Красного моря, Сирии, Ливане, Месопотамии, долине Тигра и Евфрата и, наконец, в Афганистане. Но для того, чтобы подчинить себе рынки в этих регионах, необходимо было иметь опорную базу. Такой базой, по мысли Дизраэли, должен был стать Кипр, принадлежавший Османской империи.
В июле 1875 года началось восстание находившихся под властью турок Боснии и Герцеговины. Турки пытались жестоко подавить выступление, что вызвало взрыв негодования в Европе. В начале 1876 года Союз трех императоров выступил с так называемым Берлинским меморандумом, предостерегая Турцию против продолжения репрессий.
Английское правительство сразу же отвергло Берлинский меморандум. Дизраэли сказал Шувалову: «С Англией обращаются так, словно мы Черногория или Босния». А своему постоянному корреспонденту леди Брэдфорд он писал: «Равновесия не существует, и если мы не сделаем все, что в наших силах, чтобы действовать совместно с тремя северными державами, они смогут действовать без нас, что не является приемлемым для государства, подобного Англии». Премьер-министр расценил Берлинский меморандум как первый шаг к разделу Оттоманской империи без участия Великобритании. Дизраэли, придерживавшийся принципа «сохранения независимости и целостности» Османской империи, предложил созвать конференцию, «основанную на территориальном вопросе».
В традициях Пальмерстона Дизраэли решил поиграть британскими мускулами. Он ввел Королевский военно-морской флот в Безикскую бухту, расположенную у самого входа в Дарданеллы, — это предшествовало Крымской войне. Дизраэли был в восторге от своей выдумки. Он считал, что Союз трех императоров, «в сущности, распался, как в свое время распался триумвират в Древнем Риме».
Дизраэли предложил Шувалову решить восточный вопрос без Австро-Венгрии. Обсуждение англо- русской программы продолжалось весь июнь. В конце концов выяснилось, что Дизраэли настаивает, чтобы Россия отказалась от помощи балканским славянам и позволила Турции подавить восстание. Вероятно, Дизраэли преследовал цель довести отношения России и Австро-Венгрии до полного разрыва, которому, как ему казалось, он положил начало, отвергнув Берлинский меморандум.
Дизраэли испытывал сильнейшее давление внутри страны. Зверства турок настроили против них британское общественное мнение, а Гладстон выступал против аморальной политики Дизраэли. Премьер не мог этого не учитывать.
В ноябре 1876 года министр иностранных дел Англии лорд Дерби предложил созвать в Стамбуле европейскую конференцию, чтобы заставит Турцию провести реформы. Это предложение было внесено против желанн Дизраэли, который одобрил его только после того, как ему не удалось заключить союз с Австро-Венгрией против России. Конференция не принесла конкретных результатов. Все реформы были отвергнуты Турцией весьма простым способом: провозглашением конституцией свобод всем населявшим ее народам.
Но Дизраэли давно понял, что раздел Оттоманской империи неизбежен и хотел извлечь из этого максимальную выгоду. Он подписал Лондонский протокол 1877 года и присоединился к призыву трех северных дворов к Турции покончить с бойней на Балканах. Султан, однако, будучи уверен в то что Дизраэли на его стороне независимо от формальных к нему требований отверг и этот документ. Ответом России было объявление войны. Казалось, Россия одержала дипломатическую победу. Ее поддержали не только Австро-Венгрия и Германия, но и Франция, не говоря уже о значительной поддержке британского общественного мнения.
Но Дизраэли вел хитроумную игру, исходя из следующего расчета. Турция будет упорно отвергать все требования России и держав. В конечном итоге Россия объявит Оттоманской империи войну. Когда стороны измотав ют друг друга, Англия пригрозит царю европейской коалицией и сделает две-три военные демонстрации — и русские вынуждены будут уйти. Турция же должна будет платить Англии за спасение столицы и всей империи той ценой, которую с нее запросят. И, надо заметить, этот план удался.
В течение всей Русско-турецкой войны Англия последовательно проводила свою политическую линию. Дизраэли изображал из себя «сторонника решительных действий», требовал от парламента увеличения военных расходов, постоянно заявлял и в палате лордов, и на заседаниях кабинета об угрозе Стамбулу, Суэцкому каналу и «пути в Индию», делал вид, что Англия| вот-вот начнет военные действия.
В этот момент Игнатьев потряс всю Европу, объявив об условиях Сан- Стефанского мира с Турцией (1878), согласно которому создавалась Большая Болгария. Сан-Стефанский договор обеспечивал возможности русского контроля над проливами, что было неприемлемо для Великобритании. Русский контроль над балканскими славянами был неприемлем для Австрии. Великобритания и Австро-Венгрия объявили о непризнании договора и призвали обсудить балканский вопрос на конгрессе с участием всех заинтересованных держав. Для России это означало угрозу возврата к коалиции времен Крымской войны.
Вся энергия руководителей английской внешней политики была направлена на достижение главной цели — приобретение так называемой «компенсации», которую, как они считали, Англия должна была получить за свой нейтралитет в Русско-турецкой войне.
Конгресс был назначен на 13 июня 1878 года. Но еще до его начала Англия и Россия разрешили ключевые вопросы в соглашении, подписанном лордом Солсбери и русским министром иностранных дел Шуваловым 30 мая. В другом сепаратном соглашении Англия обещала Австро-Венгрии, что поддержит австрийскую оккупацию Боснии и Герцеговины. Но, самое главное, 4 июня британским дипломатам удалось заключить секретную конвенцию с Турцией о передаче Англии Кипра.
Впервые в британской истории премьер-министр и министр иностранных дел (Дизраэли и Солсбери) вдвоем отбыли на конгресс за пределы Британских островов, поскольку Дизраэли не желал передоверить завершение согласованных крупных дипломатических договоренностей одному лишь Солсбери. Лорд Биконсфилд также впервые обратился к конгрессу на английском языке, вместо принятого в дипломатии французского.
Когда Бисмарка спросили, кто является центральной фигурой конгресса, тот указал на Дизраэли: «Этот старый еврей и есть тот самый человек». Оба дипломата были прагматиками и терпеть не могли «лицемерной морали». Ни Бисмарк, ни Дизраэли не испытывали ни малейшей симпатии к балканским славянам. Они предпочитали разрешать политические проблемы смелыми и решительными ударами. Бисмарк позднее говорил: «…несмотря на его фантастические романы, с ним было очень легко договориться, через четверть часа уже знаешь, с кем имеешь дело, четко обозначена граница, до которой он может дойти, и стоило слегка подредактировать его мысли, как все становилось ясно». До самой смерти Дизраэли Бисмарк сохранял с ним дружеские отношения, хотя после конгресса тот вывел его в книге «Граф Феррольский».
«Можно даже утверждать, что Дизраэли является единственным государственным деятелем, которому когда-либо удалось взять верх над Бисмарком, — утверждает американский дипломат Г. Киссинджер. — Дизраэли прибыл на конгресс и занял неуязвимую позицию человека, уже добившегося своих целей, — позицию, которой Каслри наслаждался в Вене, а Сталин — после второй мировой войны. Оставались лишь вопросы, связанные с деталями реализации предшествующей договоренности между Великобританией и Россией, а также сугубо техническая проблема, кто — Турция или новая Болгария — будет контролировать балканские перевалы».
Представители России пытались добиться того, чтобы турецкие войска были выведены из Восточной Румелии, и вообще хотели уклониться от раздела Болгарии. Тогда Дизраэли распорядился подготовить к отходу его специальный поезд — это оружие впервые было использовано в качестве дипломатического
