приема. Демарш лорда Биконсфилда оказался не только эффектным, но и эффективным. Русская делегация пошла на уступки.
Дизраэли хотел, чтобы о Кипрской конвенции не стало известно до того момента, пока не будет решен вопрос о статусе Батума и судьбе армянских земель Закавказья. В такой обстановке английским дипломатам было легче добиваться от России все новых и новых уступок, с другой — доказывать турецкому правительству, что они защищают интересы Османской империи.
Только после того как Горчаков объявил Батум свободным портом, Англия сообщила о Кипрской конвенции. Представители европейской дипломатии были крайне удивлены опрометчивым шагом турецкого султана. Князь Лобанов-Ростовский писал: «Я сомневаюсь, чтобы султан уступил остров Кипр только для того, чтобы гарантировать свои владения в Азии: вероятно, ему внушили опасения за владение самим Константинополем, потому что Константинополь для Турции — это все».
Лорды Биконсфилд и Солсбери вернулись в Лондон триумфаторами. Им была устроена торжественная встреча. Королева удостоила «творцов мира» орденом Подвязки.
Консерваторы сочли, что никто лучше Дизраэли не справится с руководством партией и страной. С 1878 по 1880 год премьер-министр Дизраэли руководил, опираясь на прочное парламентское большинство. Основное внимание он концентрировал на проблемах колониальной империи и внешней политики.
Свободное время Дизраэли проводил в своем загородном имении Хьюэндине. Супруга Дизраэли, Мэри-Энн, была на 12 лет старше его и не очень здорова. Между ними не было никаких трений или ссор. Дизраэл много читал и занимался литературным трудом.
В 1880 года консерваторы потерпели поражение на выборах, и Дизраэли перешел на положение лидера оппозиции. Весной 1881 года он серьези заболел. К застарелым подагре и астме присоединилась тяжкая простуд. 19 апреля Дизраэли умер. Его похоронили на территории Хьюэндина, у восточной стены маленькой старинной приходской церкви.
Он по праву считается самым выдающимся государственным деятелем Англии XIX века со времен окончания наполеоновских войн.
КАМИЛЛО БЕНСО КАВУР
(1810–1861)
Камилло Бенсо Кавур родился 10 августа 1810 года в Турине. Его отец маркиз Микеле Бенсо ди Кавур происходил из старинной аристократической семьи из Кьери и в молодости принадлежал к окружению принца Камилло Боргезе, правителя Пьемонта, в честь которого он и дал второму сык имя Камилло. Мать Камилло, Адель де Селлон, происходила из женевской дворянской семьи кальвинистов, принявшей католичество вскоре после рождения Кавура-младшего.
Камилло Кавура, как второго сына, готовили к военной карьере: он учился в туринской военной академии и в 1827 году стал младшим лейтенантом инженерных войск. Находясь в 1830 году в составе генуэзского военного гарнизона, он с восторгом говорил об Июльской революции во Франции, за что в наказание был переведен в форт Бард в долине Аоста.
Кавур стал умеренным либералом, придерживавшимся, как он сам признавался, «золотой середины». Июльская революция, последовавшие за ней восстания в Италии и ответные репрессии изменили его взгляды.
В ноябре 1831 года Кавур оставил военную службу. Он побывал во Франции, Англии, Швейцарии и Бельгии, изучая политические, социальные и экономические проблемы западного мира, и одновременно вникал в аграрные и торговые проблемы Пьемонта.
В 1835 году отец доверил ему управление частью родового имения. Недовольный своим положением (наследником всего имущества и титула маркиза был старший брат Густаво), Камилло Кавур энергично занялся земледелием, коммерческой и банковской деятельностью, спекулировал на бирже, играл (не всегда удачно) в азартные игры.
Кавур был одним из основателей «Банка ди Торино»; построил фабрику свечей, Общества по созданию детских садов (1839), а также Аграрной ассоциации (1842). Он примкнул к борьбе умеренных либералов Пьемонта за реформы, которые продолжил, используя парламентскую трибуну.
В 1847 году король Карл Альберт объявил о реформе власти. Кавур приехал в Турин, где при содействии других реформаторов основал газету «Рисорджименто». В январе 1848 года на собрании журналистов и политических деятелей Кавур заявил, что стране нужна конституция, которая укрепила бы власть. Этот призыв нашел отклик среди реформаторов и положил конец колебаниям Карла Альберта.
Первые выборы в соответствии с дарованной королем 4 марта 1848 года Конституцией состоялись в апреле. Но Кавур потерпел поражение. И только на июньских дополнительных выборах он был избран в парламент.
11 октября 1850 года Кавур был введен в состав правительства. «Я не стремлюсь, как вы знаете, к власти ради власти; я к ней стремлюсь, чтобы помочь моей стране», — писал он. Камилло стал лидером умеренного большинства палаты депутатов. Он был назначен министром земледелия, торговли и флота (военного и торгового), управление которого было выделено тогда из военного министерства.
С 1823 года Кавур возглавил правительство Сардинского королевства (Пьемонта). «Тем самым, — как отмечал историк Прокаччи, — у власти оказался человек, с чьим именем связано осуществление объединения Италии, одна из немногих фигур итальянской истории, которой было суждено запечатлеться в умах потомков в ореоле победителя, а не побежденного». Трезвый политик, знаток Адама Смита, он многое сделал, чтобы включить Пьемонт и прилегающие области в большое кольцо европейской экономики. По его инициативе прокладывались туннели под Альпами, строились железные дороги, был создан Национальный банк, закладывались инфраструктуры, готовившие сближение различных княжеств и герцогств Италии.
Но главное внимание Кавур уделял внешней политике. В его лице страна обрела трезвого и гибкого дипломата, умелого стратега и тактика. «Я считаю, что политику следует быть исключительно осторожным в словах и исключительно решительным в поступках, — писал Камилло 15апреля 1856 года министру внутренних дел Урбано Раттацци. — Бывают ситуации, когда дерзкое решение гораздо менее опасно излишней осторожности».
Он отдавал себе отчет в том, что занятие политикой налагает немалъ обязательства: «Для политика существует суровая необходимость прислушиваться к голосу разума, заставляя молчать голос сердца». Кавур оставил немало свидетельств и по поводу собственного характера, например: «Мой темперамент подвержен взрывам». «Я ничего не умею делать наполовину. Однажды взявшись за дело, я отдаюсь ему полностью». «Я никогда никому не делаю зла, даже моим врагам»…
Вскоре после прихода к власти Кавур был поставлен перед трудйейшим выбором — принимать ли Пьемонту участие в Крымской войне или нет. Позднее он признавал, что направить в Крым 18 тысяч солдат в мае 1855 года его «вынудила злосчастная политическая конъюнктура». Наполеон III держал свой гарнизон в Риме. Австрия продолжала господствовать в Северной Италии. «Оставаться в этом случае нейтральным, — писал итальянский историк, — было бы равносильно отказу от всякой, пусть даже малейше возможности влиять на ход событий и, значит, полностью предостави Мадзини и демократам инициативу в национальном вопросе. Наоборот, примкнуть к союзу — это означало оставить открытым путь для будущих дипломатических действий, столь существенно облегчивших, как показали дальнейшие события, объединение Италии „сверху“».
Как участник Крымской войны, Кавур добился приглашения Сардинии (Пьемонта) на мирный конгресс, который открылся 25 февраля 1856 года в Париже. Накануне конгресса Пальмерстон и Наполеон III обещали Кавуру поднять в ходе его работы итальянский вопрос. На деле этого не произошло. Кавуру с трудом удалось добиться лишь дискуссии на заседании 8 апреля, когда Валевским был поставлен вопрос о злоупотреблениях папского правительства, о недопустимых методах управления страной, применяемых неаполитанским
