— Я заметила, наши гости сбились с дороги и решилась придти на помощь им. Или у гостей имеются свои намерения, которые не могут меня касаться?
Гени восторженно смотрел в глубокие, как бездна, глаза девушки.
— Нет, нет! — воскликнул он. — Вы явились во-время, как гений-спаситель. Мы действительно не знаем куда направиться.
В первый раз в присутствии детей Земли бронзовая статуя улыбнулась.
— Я это угадала. Не могу объяснить, каким образом…
Девушка смутилась и опустила глаза. Легкая краска волнения выступила сквозь нежно-бронзовый загар лица.
Гени и даже старик Роне невольно залюбовались милым смущением этого очаровательного существа.
Целая буря никогда неиспытанного восторга бушевала в груди Гени Оро-Моска. Он смутно чувствовал, что его душа, сердце, все существо безраздельно принадлежит этому беспомощному ребенку, такому далекому от него и его мира, и в то же время такому близкому и родному, такому безконечно дорогому.
— Куда желали бы направиться наши почтенные гости? — оправившись от смущения, спросила девушка и, подняв на них немного грустные глаза, с очаровательной наивностью добавила:
— Надеюсь, я не кажусь слишком навязчивой? Я такая глупая…
— Вы — сама мудрость, милая девушка, — сказал растроганный, неизвестно почему, старик. — Вы читаете в наших мыслях. И кроме всего, вами нельзя не любоваться, — шутливо заключил он.
Девушка несмело подняла глаза на Гени, как бы ища в его глазах подтверждения сказанного. Тот, не в силах отвести взоров от юной марсианки, только восторженно кивал головой.
— Вы нас не выдадите, надеюсь, прелестное дитя. Может быть, вам это покажется странным, — осторожно начал старик, — но я и мой юный друг, мы хотели бы каким-нибудь способом подать своим близким весть о том, что мы находимся в безопасности, под охраной волшебницы феи.
При слове «близким» лицо Лейяниты несколько омрачилось, она снова взглянула на Гени. Тот вспомнил об измене существа, бывшего близким, о взрыве на островке Тихого океана и легкий, едва заметный вздох вырвался из его груди.
— В вашем желании я не нахожу ничего странного, оно вполне естественно. Я полагала, вы давно уже выполнили свой долг по отношению к вашим близким, — серьезно сказала Лейянита.
— Что касается меня, у меня нет никого из близких. Единственное существо, бывшее мне близким, погибло, — с грустью сказал Гени.
Ученый взглянул с состраданием на своего молодого друга и, упирая на слова, проговорил:
— Человек может иногда совершенно неожиданно найти самых близких друзей и… родных.
— Мы не знаем, каким путем снестись со своей родиной.
Девушка казалась удивленной:
— Разве при вашем платье не имеется мембраны?
— Имеется нечто, чего мой слабый старческий ум не в силах постигнуть, — с комическим ужасом ответил ученый.
Девушка улыбнулась.
— Наши гости должны будут подняться наверх и включиться в ближайший приемник. В пределах планеты можно и отсюда переговариваться, а аппараты дальнего пользования два дня как сняты. Если мы поднимемся на поверхность по люку, это будет быстрее.
Девушка выпорхнула на террасу канала и весело крикнула:
— Мне так хорошо, что хочется петь! А когда мне чего-нибудь хочется, я немедленно привожу это в исполнение! Эойя!..
Звонкая, чарующая трель прокатилась по туннелю, стократ повторенная отдаленным эхо.
— Я люблю петь на этих каналах. Мне все кажется, что где-то далеко откликаются мои бесчисленные двойники. Эойя!.. Вот и люк.
Все трое вошли в прозрачный цилиндр, который мягко и быстро вынес их в царство золотого полумрака.
Была ночь. Бесчисленные громады стройных построек призрачно отражались в перламутровой влаге каналов, своею шириною напоминающих самые многоводные реки Земли. Вверху раскинулся бездонный золотистый купол далекого неба.
Звезды ярко белые, синие, красные, — обильно рассыпанные по золотой ткани, — ласково перемешивались друг с другом.
От каналов, обсаженных гигантскими пирамидальными деревьями с пурпурно-оранжевой листвой, веяло тонкими ароматами и бодрящей прохладой.
— Вот и приемник. Если вы хотите только слышать — поверните вот это кольцо, если и видеть — поверните два сразу.
Роне подошел к аппарату с экраном.
Лейянита, запрокинув голову назад, любовалась звездами.
Гени любовался ею.
— Я знаю, вот эта ярко-голубая звезда — ваша родина. Здравствуй, Гооройя! С тобой говорит твоя возлюбленная — Лейянита. Здравствуй! Привет тебе от Утренней Звездочки! Ха-ха-ха! Не понимаешь? Ведь, Лейянита и есть — Утренняя Звездочка!
Девушка взглянула на Гени и, переходя в грустный той, продолжала:
— Я очень, очень любила, когда по небу плыли наши Луны. Это было очень красиво. Дедушка Нооме говорит, что лун Лейянита больше не увидит. Их унес страшный злой волшебник. Правда это?
«Страшный злой волшебник» — Гени — невольно опустил глаза.
Глава одиннадцатая.
Загадочное обстоятельство.
С момента прекращения марсианами атак на Землю истекали сутки. За это время со стороны главнокомандования Земли также последовал приказ впредь до новых распоряжений оставить Марс в покое и по возможности воздерживаться от всяких столкновений в пространстве.
Обе колоссальные армии враждующих застыли в томительном бездействии. Начались перегруппировки сил и выяснение количества потерь.
Война затягивалась, а это было на руку нашим пленникам Марса. Они отлично понимали, чем была вызвана приостановка атак на Марс, но им была не ясна пассивность марсиан и их инициатива в деле невольного перемирия.
Оба пленника чувствовали, что это затишье — перед страшной бурей и напрягали всю свою изворотливость, чтобы возможно скорее вырваться из плена.
Исчерпав все возможности бегства и не остановившись ни на одной из них, Роне отважился на рискованный шаг. Он видел очевидное расположение к ним Нооме и решился было откровенно высказать ученому коллеге свои затруднения, как тот, совершенно неожиданно, предупредил намерение Роне:
— Скажите откровенно, мой славный коллега, вас не тяготит ваша вынужденная разлука с Землей?
— Поставьте себя на мое место, мудрый Нооме, и вам будет понятно мое состояние.
— Да, да, разумеется. Я так и думал…
Старик помолчал.
— Предлагая вам этот щекотливый вопрос, я имел в виду нечто, — продолжал Нооме. — Откровенно говоря, я побаиваюсь, что они там, без вашего мудрого руководства, могут хватить через край… И будет плохо, как одной, так и другой стороне. Я имею в виду исключительно интересы единой культуры и единой науки, направленных на благо всего сущего. Признаться, меня, как вероятно и вас, мой гениальный друг, всегда угнетала мысль об унизительной роли науки в деле взаимного истребления. Во имя чего? Во имя каких-то эфемерных условностей! Этого не должно быть. Если уж без войны никак нельзя обойтись, все же должно быть какое-то сдерживающее начало. Мне кажется, что мы, служители чистой науки, и должны являться этим сдерживающим началом. Позабавились немного и будет…
— Правильно ли я вас понял, великий друг? — обрадовался Роне, все еще не доверяя своей догадливости.
— Совершенно правильно. О вашем благополучном возвращении к жизни пока знают только два человека — я и Лейянита. Вы мне дадите слово повлиять в сторону прекращения ненужной борьбы, а я предоставлю вам возможность скорейшего возвращения домой.
— Вы — совершеннейшее существо! — воскликнул растроганный Роне.
Ученые враждебных миров дружески заключили друг друга в объятия.
Разговор происходил в анатомикуме. В это время Гени и Лейянита гуляли по галлереям и рассматривали фигуры в витринах, — занятие, которому они предавались с особенным рвением каждую свободную минуту.
Нооме время от времени отыскивал глазами очаровательную пару и мягко улыбаясь, покачивал головой.
Ученые условились, что с наступлением ночи, т. е. через 2 — 3 часа, небольшая, но славная машина будет ожидать пленников в уединенной галлерее № 23.
Роне поспешил поделиться своей удачей с Гени.
— Лейянита, — позвал Нооме, когда пленники удалились к себе.
— Я здесь, мой славный дедушка! — девочка подбежала и повисла на шее у старика. — Как мне хорошо, дедушка!
— Рад за тебя, Звездочка. Ты умная девочка, Лейянита, ты никому не должна говорить, что видела наших гостей живыми.
— Да, дедушка.
— Сегодня наши гости покинут нас. Они отправятся к своим близким. Об этом ты тоже ничего не знаешь.
Девушка побледнела и чтобы не упасть схватилась за край стола.
Нооме поддержал внучку и покачал головой.
— Я понял твое состояние, моя Утренняя Звездочка.
У девушки на глазах блестели слезы.
