Хафф.
А на северо-востоке все еще сопротивлялся блокированный нашими войсками город-крепость Кенигсберг, последний оплот гитлеровцев в Восточной Пруссии.
31 января был занят город Зеебург Здесь во время налета вражеской авиации батальон связи понес тяжелые потери. Погибли 6 человек, в том числе 18-летний Саша Фомин, он скончался у меня на руках, повторяя перед смертью одно лишь слово «мама». Было ранено 7 человек, убито 8 лошадей и разбито 4 повозки с имуществом связи.
Комдив Перевозников
Вся оборона немцев в Восточной Пруссии строилась лицом на восток, учитывая это обстоятельство, наши армии наступали на север и северо-запад. Фашисты стремились отвести свои войска на запад, опасаясь оказаться в окружении, попасть в «котел». Отступая, они выводили свое гражданское население и, как ни странно, гнали с собой и наших женщин. Однажды мы перехватили большую группу таких остарбайтеров, свыше 800 человек. Приготовленный для нас обед был роздан этим женщинам.
Был в моей военной судьбе и такой прискорбный факт. Два наших полка окружили селение, сопротивление гарнизона было исключительно упорным, враг не сдавался, и только когда артиллеристы вывели орудия на прямую наводку, ввиду неизбежной гибели, противнику пришлось капитулировать. Стали собирать пленных, и вдруг часть из них, человек около 30, потребовали, чтобы их отвели к более высокому начальству. Это были власовцы. Когда их привели к командиру дивизии, то один из них обратился к полковнику Перевозникову со словами: «Товарищ командир, разрешите нам теперь защищать Родину». От такой наглости комдив просто опешил и тут же приказал вывести предателей в расход. Эти ублюдки были расстреляны на месте. Солдаты встретили такое решение с пониманием и удовлетворением, никто не пожалел шкурников.
В 20-х числах февраля дивизия вела бои в районе г. Мельзак. Местное население в этом регионе брало питьевую воду из колодцев. Судя по всему, для привычных людей вода была вполне приемлемой, но для нас оказалась абсолютно противопоказанной. Все, кто пил эту воду, получили расстройство желудка (понос). К сожалению, и я попал в их число. Обычные методы лечения не помогали. У меня имелся флакон с опием, и я решил произвести эксперимент на себе. Помогло, лекарство оказалось чудесным. После этого я вылечил всех людей своего батальона, давая каждому по три капли. Земля слухом полнится, и вскоре в штабе дивизии и в полках узнали о «народном целителе». Началось паломничество в батальон связи, я помогал, кому мог, но флакон — не ведро и хватило его ненадолго. О моих медицинских достижениях узнали даже в корпусе, понаехало большое начальство. Я рассказал о своем чудесном лекарстве, но в скором времени сопротивление врага было сломлено, мы опять перешли в наступление и покинули экологически неблагополучный район.
В небольшом населенном пункте Венклитте-Мюлле произошел занятный инцидент. Дивизия ушла вперед, а наш узел связи продолжал работать. Задержал меня и телефониста командир 81-го стрелкового корпуса генерал-лейтенант Захаров, который вел переговоры с командирами дивизий. Когда я наконец получил разрешение снять узел и распрощался с генералом, встал вопрос, где искать своих. Мне было известно, что слева находился 13-й, асправа 261-й стрелковый полк, но связи с ними я уже не имел.
Двинулись по азимуту и по следам. Перейдя железнодорожную линию, углубились в лес. Через некоторое время услышали шум воды. Что это? Мельница или электростанция? На карте не было ни того ни другого, и только перейдя по плотине реку, мы поняли, что оказались на мельнице. Осторожно осмотрели большое двухэтажное здание и подвал. Никого. Поднялись на 2-й этаж, много выстиранного белья на стеллажах и в шкафах, и тоже ни души. Вдруг выходит девица-украинка. Как оказалось, она спряталась на мельнице, чтобы не уходить с немцами и очень просила взять ее с собой. Но куда ее денешь? Спустились вниз, вышли на улицу и столкнулись с разведкой 261-го полка. Переговорили с разведчиками и пошли дальше. В конце концов вышли в тыл 13-го стрелкового полка.
Неподалеку находился и штаб дивизии. Вечерело, комдив высказал сожаление, что придется ночевать в лесу у костра. Тут я ему рассказал о мельнице. Перевозников принял решение идти туда. Штаб дивизии, батальон связи и разведрота расположились на ночлег в подвале. Связисты с узлом связи разместились в большом отсеке, где хранился картофель, здесь было тепло и уютно. Саперный батальон и 261-й полк расположились в здании мельницы, всем места не хватило, и часть людей устроилась под крышей, среди жерновов и на жерновах.
Большинство уже спали, когда какой-то любитель техники, а, может быть, и специалист своего дела, решил проверить, как работает мельница. Пустил воду на лопасти колес, и жернова закрутились. Спящие на них люди, не понимая в чем дело, дико озирались и спрыгивали с жесткого ложа, ихтоварищи хохотали от души. Насмеявшись, мельницу остановили, и утомленные люди быстро уснули.
Около 10 вечера командир дивизии Перевозников решил сходить до ветру. Он вышел из подвала и сразу же напоролся на фашистов. Выхватив винтовку из рук задремавшего 17-летнего часового, полковник крикнул «Подъем!» и стал действовать штыком, как на уроке рукопашного боя. Поднятый по тревоге полк в считаные минуты уничтожил около 150 фашистов, а Перевозников записал на свой личный счет 11 гитлеровцев. Было взято много пленных, которые на допросе рассказали, что их группа численностью до 400 человек выходила из окружения и надеялась пробиться к своим.
Отдых был прерван, началось преследование оторвавшейся группы противника. Этот ночной поиск дал хорошие результаты; 261-й полк взял несколько населенных пунктов, пленив массу сонных фашистов, и почти без потерь продвинулся вперед на 22 км.
Командир дивизии Перевозников во время боев в Восточной Пруссии все время находился в боевых порядках пехоты, своими глазами видел, каксражаются его солдаты и офицеры. Личная смелость комдива поощряла и его подчиненных действовать энергичнее. Воюя на немецкой территории, личный состав дивизии чувствовал приближение конца войны и стремился побыстрее разделаться с ненавистным врагом.
Подвиг без награды
Командование 81-го стрелкового корпуса приняло решение перегруппировать войска, то есть поменять дивизии местами, для этого нашей 2-й стрелковой дивизии пришлось совершить марш в 50 км. Дивизия построилась в походную колонну. Первым выступал один из полков, за ним следовал батальон связи. Так как вся дивизия была на конной тяге, то скорость движения колонны была невысокой, всего около 2–2,5 км в час.
Такое медленное движение утомляло моих связистов. Народ в батальоне подобрался молодой и здоровый, привыкший таскать на себе не только оружие, но и катушки с кабелем, и с таким грузом, превышающим вес снаряжения пехотинца в 2–3 раза, передвигаться бегом. Топографические карты имелись у каждого командира взвода, подавляющее большинство связистов имело среднее или высшее образование, картой и компасом владел любой солдат. Люди рвались вперед. Обстановка в общих чертах была нам известна, знали мы и о том, где должен был разместиться штаб дивизии и полки. До места назначения оставалось еще примерно 25 км, и я принял решение оставить обоз в походной колонне, а самому с группой связистов в 50 человек идти вперед. Оставив колонну, мы пошли быстрее, подгонять людей не приходилось, все и так стремились побыстрее закончить марш и как следует отдохнуть на месте.
Примерно через 15 км показался населенный пункт. Я выслал вперед разведку, а наша группа тем временем продолжала скрытно продвигаться вперед. Через некоторое время разведка донесла, что в деревне немцы грузят натри автомашины какой-то груз, охрана не замечена. Решаю атаковать деревню стрех сторон. Незамеченные противником
мы вошли в поселок и открыли огонь. Бой был коротким, в итоге — два офицера убиты, 10 пленных,
