нужен? Кто будет стремиться его наказать за неправильное стучание пальцем о палец? А если за это стучание государство хорошо платит, то почему и не стучать, особенно если тебя заставили заучить, как правильно стучать, чтобы стать доктором наук и попасть в действительные члены Академии наук? Ведь если вы присмотритесь к истории физики или особенно генетики с этой стороны, то увидите, что это история ожесточенной борьбы между:
• умными учеными, настаивающими на том, что ученый обязан давать нужный людям результат (за отсутствие которого люди будут наказывать, а ученый будет нести ответственность);
• не способными самостоятельно думать дураками, которые настаивают на том, что ученый обязан давать результат, якобы нужный науке — некой инстанции, бессловесной и не способной наказать дурака.
При сегодняшней организации науки любой умственный импотент без проблем накропает необходимые диссертации и попадет в Академию, примеров тому полно.
Но вернемся к теме интеллигенции-образованщины.
Разумеется, никакой четко проведенной границы между людьми, имеющими навыки думать самостоятельно, и интеллигенцией не существует, особенно когда речь идет о социальных вопросах.
Ведь почему Лебон считает эти вопросы очень сложными? Потому, что социальные вопросы включают в себя вопросы абсолютно всех видов человеческой деятельности. Да, умный человек может разобраться в любом вопросе, но это требует времени, а если он занят в выбранной им области деятельности, то основное время посвящает своей основной работой, в связи с чем предпочитает доверяться в этом деле политикам или специалистам. Поэтому к суждениям по социальным вопросам людей, даже умеющих самостоятельно мыслить, также нужно подходить осторожно и выяснять, действительно ли они лично оценивали обстановку, а не повторяют расхожие выводы интеллигентов?
Подытожим.
Латинское (старокитайское) образование как средство оглупления молодых людей не имеет 100 %-ной эффективности и дает сбои в индивидуальных случаях. Поэтому по социальным вопросам здравое суждение можно получить и от человека, занимающего интеллигентную должность (журналиста или ученого), и от делового человека. Но в среднем по этим вопросам от интеллигентов будут получены самые глупые суждения из-за их благоприобретенной в ходе обучения глупости, а от деловых людей — из-за их занятости.
Но ГЛАВНЫЙ ВЫВОД: дурак-образованец стремится занять должность, на которой ОТСУТСТВУЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ (наказание) за результаты работы его ума. Это очень важно понимать для нахождения ответа на вопрос, что же делать с дураками у власти, что же делать с тиранией глупости?
Выводы
Тирания глупости — это ситуация, когда избиратель в плане анализа жизни настолько глуп, что не способен прийти к решению, полезному для себя. В этих условиях глупеет и власть, которой нет необходимости служить избирателю, следовательно, нет и требований к уму членов власти.
Исходя из фактов, представленных в книге, получается, что человечество резко глупеет, но как тогда понять стремительный прогресс техники и технологии? Противоречия нет, поскольку этот прогресс движется за счет узкой специализации профессиональной деятельности, а мы говорим о тирании глупости — о падающей способности людей осмысленно реагировать на изменения даже не жизни, а всего лишь общественной жизни. Речь идет об общекультурном уровне человечества — о способности человека пользоваться не знаниями своей узкой специальности, а всеми накопленными знаниями человечества, хотя бы в их принципиальном виде.
Интересно, что специалисты по определению коэффициента интеллекта, проанализировав результаты тестов по 20 странам, утверждают, что от поколения к поколению человечество «умнеет»», то есть успешнее разгадывает вопросы тестов по определению коэффициента интеллекта. Подобное поумнение, кстати, заложено в природе человека, однако вопросы этих тестов имеют искусственный характер и никакой коэффициент интеллекта в реальной жизни тебе не поможет, если ты не понимаешь законов природы, не понимаешь элементарных социальных законов.
Да, высокий коэффициент интеллекта дает возможность легче понять эти законы, но ведь при латинском образовании это не требуется. От обучаемого требуют заучить некие слова и формулы и воспроизвести их на экзамене. И только. Мало того что обучаемый не понимает смысла того, что заучил, но он и немедленно забудет то, что блестяще оттараторил на экзамене, поскольку исследованиями установлено: человек помнит 90 % из того, что он делал, до 50 % из того, что видел, и всего лишь около 10 % из того, что слышал.
Тогда, возможно, нужно перейти на англо-саксонское образование? Ведь Лебон со ссылкой на Тэна чуть ли не 150 лет назад убеждал, повторю:
«У этих последних нет такого множества специальных школ, как у нас; у них обучают не книги, а сами предметы. Инженер обучается там прямо в мастерской, а не в школе, и это дает возможность каждому приобрести познания, отвечающие его умственным способностям, остаться простым рабочим или сделаться мастером, если он не в состоянии идти дальше, или же стать инженером, если это дозволяют его способности».
Основатель автомобильной промышленности Форд эту проблему видел, а посему на его заводы можно было поступить только на конвейер, какое бы образование ты ни имел. Но при этом тебя самого на заводе изучали: если ты смышлен, быстро осваиваешь любую операцию, трудолюбив и авторитетен в кругу остальных рабочих, то из тебя делали десятника, мастера, а затем учили на менеджера. А если тебе нравится техника, если ты стремишься ее усовершенствовать, то тебя снимали с конвейера и направляли в инструментальное производство, и ты здесь же, у Форда, становился инженером. В результате Форд комплектовал штат своих заводов не начетчиками, знающими умные слова, но не знающими, что за этими словами кроется, а людьми, прекрасно понимающими дело как с технической, так и с организационной стороны.
В результате компания Форда устойчиво работала даже в период депрессии — и даже при злобном противодействии еврейской банковско-голливудской мафии.
О «чистокровных специалистах», окончивших всякие там гарварды и кембриджи, Генри Форд писал:
«Я никогда не беру на службы чистокровного специалиста. Если бы я хотел убить своих конкурентов нечестными средствами, я бы предоставил им полчища специалистов. Получив массу хороших советов, мои конкуренты не могли бы приступить к работе».
Ради полноты исследования следует упомянуть, что англо-саксонский способ подготовки кадров можно назвать «прусским», если исходить из того, как немецкая армия готовила офицеров вплоть до конца Второй мировой войны. Ведь у немцев не было никаких офицерских училищ в нашем понимании. Хочешь стать офицером — получи полное среднее образование в гимназии и вступай в армию рядовым. Если армейские офицеры убедятся, что ты хороший воин, то тебя они же начнут готовить в лейтенанты. А пока ты будешь служить солдатом, продвигаться в званиях младших офицеров до тех пор, пока армейские офицеры не убедятся, что тебе можно доверить быть заместителем командира роты — лейтенантом. А потом тебя будут учить (вернее, ты сам будешь учиться) на гауптмана и т. д. Вспомним результат: началась война с немцами, и как-то сразу же выяснилось, что ни французское, ни английское, ни наше кадровое офицерство и генералы, получившие блестящее военное образование в офицерских училищах и славных академиях, с «необразованными» немцами справиться не могут.
