гнев и злобу, кипящую у них внутри, и они понимали этот немой язык подавленных страстей.
— Екатерина должна умереть! — быстро и отрывисто произнес Гардинер. — Ей удалось однажды ускользнуть из наших силков, тем туже затянем мы петлю в другой раз!
— А я уже держу в руках нити, из которых мы сплетем наши силки, — сказал граф Дуглас. — Сегодня мы ложно обвинили королеву в любовной связи. Когда же мы сделаем это вновь, то скажем правду. Подметили вы те взоры, которыми обменивались королева с еретиком графом Сэдлеем, Томасом Сеймуром?
— Еще бы не подметить, граф!
— От этих взоров она погибнет, ваше высокопреосвященство. Королева любит Томаса Сеймура, и эта любовь будет ей гибелью!
— Аминь! — торжественно произнес архиепископ винчестерский, набожно подымая взор к небу. — Аминь! Сегодня королева тяжко и жестоко оскорбила нас; она опозорила и унизила нас перед всем двором. Мы отплатим ей за это. Пусть комната пыток, которую она описала такими живыми красками, отворится когда-нибудь и для нее, не с тем чтобы она могла присутствовать при мучениях других, а для того чтобы самой подвергнуться жестоким мукам. Наступит день, когда мы отомстим за себя!
Часть третья
I
МЕСТЬ
Мисс Голланд, вызывавшая всеобщие восторги красавица, возлюбленная герцога Норфолька, находилась одна в своем богато убранном будуаре. Было как раз то самое время, когда герцог обыкновенно приезжал к ней; поэтому она постаралась принарядиться как можно лучше, одевшись в одно из тех легких, пышных неглиже, которые особенно нравились герцогу Норфольку, так как выгодно обрисовывали ее красивые формы.
Но сегодня герцог так и не появился. Вместо него только что прибыл камердинер, передавший красавице письмо от него. Это письмо она как раз держала в руках, в бешенстве бросаясь по будуару из угла в угол. Яркий румянец горел на щеках, а большие, гордые глаза метали гневные молнии.
Она была отвергнута! Она, леди Голланд, должна была примириться с позором быть брошенной своим любовником!
Мисс Голланд вся дрожала, когда думала об этом. Но не страдания отвергнутой любви, а оскорбленная гордость женщины заставляла ее дрожать.
Герцог бросил ее. Всей ее красоты, всей ее молодости не хватило, чтобы привязать к себе этого седовласого старика с увядшим лицом! Он писал, что пресытился и устал не от нее лично, а от самой любви вообще, так как его сердце стало старым и увядшим, как и его лицо, и что в его груди нет больше места для любви, так как там все занято одним честолюбием.
Мисс Голланд еще раз развернула письмо и снова перечитала это место, а затем, скрипя от бешенства зубами и со слезами в глазах, сказала:
— Он мне поплатится за это! Я отмщу ему за этот позор! — Она спрятала письмо у себя на груди и позвонила в серебряный колокольчик. — Подать карету! — приказала она вошедшему камердинеру, молча удалившемуся по выслушании приказания. — Я отмщу! — бормотала она, дрожащими руками закутываясь в большую турецкую шаль. — Я докажу ему, что и у меня тоже есть свое честолюбие и что моя гордость не прощает таких издевательств. Он говорит, что хочет забыть меня, ну а я заставлю его думать обо мне, даже если он и будет делать это с проклятиями!
Она поспешно прошла через ряд богато обставленных комнат, роскошь которых говорила о былой щедрости любовника, и спустилась к карете, стоявшей у подъезда с широко раскрытой дверцей.
— К герцогине Норфольк! — быстро сказала мисс Голланд лакею, стоявшему около ступеньки и помогавшему ей сесть в экипаж.
Вскоре карета остановилась пред дворцом герцогини, и мисс Голланд гордым шагом и с надменным выражением лица вошла в портал.
— Немедленно доложите обо мне герцогине! — приказала она торопливо подбежавшему лакею.
— Как прикажете доложить о вас, миледи?
— Мисс Арабелла Голланд.
Лакей даже отскочил и в полном смущении уставился на гостью.
— Мисс Арабелла Голланд? — переспросил он.
Презрительная улыбка скользнула по тонким губам красавицы.
— Как видно, вы знаете меня, — сказала она, — и вам кажется несколько странным видеть меня здесь. Можете удивляться, сколько вам угодно, друг мой, только проводите меня все-таки к герцогине!
— Я сомневаюсь, чтобы ее светлость принимали сегодня! — смущенно пробормотал лакей.
— Так ступайте и спросите, а чтобы я могла немедленно узнать ответ герцогини, я пойду за вами!
Мисс Голланд повелительно кивнула лакею, заставляя его идти вперед, и он не нашел в себе достаточно храбрости, чтобы прекословить такой гордой красоте.
Они молча прошли через целый ряд богато обставленных комнат и наконец остановились пред завешанной коврами дверью.
— Я должен попросить вас, миледи, обождать здесь одну минутку, — сказал лакей, — чтобы я мог доложить о вас герцогине, находящейся там, в будуаре.
— О нет! Я сама сделаю это! — возразила мисс Голланд и, сильным движением руки отталкивая лакея, открыла дверь.
Герцогиня сидела за письменным столом спиной к двери, в которую вошла Арабелла. Она не обернулась; быть может, она даже не слыхала, что дверь открылась, и спокойно продолжала писать.
Мисс Голланд гордо прошла через комнату и, остановившись рядом со стулом, на котором сидела герцогиня, холодно и спокойно сказала:
— Мне надо поговорить с вами, герцогиня!
Герцогиня вскрикнула и подняла свой взор.
— Мисс Голланд! — вне себя воскликнула она, резко поднимаясь с кресла. — Мисс Голланд! Вы здесь, у меня, в моем доме? Что вам нужно здесь? Да как вы осмеливаетесь переступить порог моего дома?
— Я вижу, что вы по-прежнему ненавидите меня, миледи! — улыбаясь сказала Арабелла. — Вы все еще не можете простить, что герцог, ваш супруг, нашел больше очарования в моем юном, цветущем лице, чем в вашем увядшем, и что мои веселость и шаловливость привлекли его больше, чем ваша холодная аристократичность!
Герцогиня побледнела от бешенства, ее глаза метали молнии.
— Молчите, бесстыдница! — воскликнула она. — Замолчите, или я крикну лакеев, чтобы они избавили меня от вашего присутствия!
— Вы не позовете их, так как я пришла заключить с вами союз и предложить вам мир!
— Мир с вами? — иронически воскликнула герцогиня. — Мне помириться с бессовестной женщиной, укравшей у меня мужа и отца моих детей, той самой, по вине которой я была обречена позору предстать пред целым светом в качестве отвергнутой, поруганной супруги, должна была терпеть, чтобы меня сравнивали с вами, дабы выяснить, кто из нас более достоин его любви? Помириться с вами, мисс Голланд, с дерзкой соперницей, которая с расточительной роскошью разбрасывает состояние моего мужа и с иронической улыбкой грабит законное наследие моих детей?
— Да, герцог в самом деле очень щедр, — равнодушно заметила мисс Голланд, — он осыпает меня золотом и бриллиантами!
— А я должна почти нуждаться! — скрипя зубами, сказала герцогиня.
