рамках законодательства. Трудовые конфликты можно решить и за столом переговоров. Конечно, собственники по-прежнему богатеют, но и рабочие не беднеют. Высокий уровень производительных сил дает благополучие и тем, и другим. Не испытывают рабочие особой нужды в своем передовом авангарде в лице коммунистической партии, скорее, партийные нахлебники нуждаются в рабочих взносах. Не спешат трудящиеся ставить компартию у власти, предпочитая «буржуазную диктатуру» диктатуре пролетарской. А правительства не запрещают рабочим защищать свои интересы и вроде не собираются вводить жесткую диктатуру, чтоб поживиться прибавочной стоимостью за счет абсолютного обнищания масс. Да, есть забастовки, демонстрации, кризисы, безработица, но революцией на Западе что-то давно уже не пахнет — найдены более разумные, не по Марксу, способы регулирования социальных противоречий. Во всяком случае, люди из капиталистических стран в социалистические не бегут, хотя их там никто не держит, а из социалистических, стыдливо говоря, имеет место, и больше бы улепетывали да пограничники не пускают. В капстранах передовая технология, демократия, приличная зарплата. Соцстраны являют пример того, как ложная идеология превращает идеальные цели в свою противоположность.
А что же общественная собственность — панацея от всех бед и краеугольный камень светлого будущего? Из-за нее ведь сыр-бор: и диктатура буржуазии, и «пролетарии соединяйтесь!», и мировая революция — как же она? Оказалось, что собственность вовсе не главный фактор исторического процесса, а национализация предприятий, если не отбрасывает вспять, то сама по себе не гарантирует социального счастья. Был частный собственник, стал государственный, в лице правящего чиновника — чем он лучше? Он так же держится за свою собственность, тоже стрижет с нее купоны, но в отличие от частника, его собственность — вся страна, и в своей корысти он неизмеримо сильнее, наглее, безудержней, потому что в его руках неограниченная государственная власть.
Что это: теоретический конфуз или скрытый замысел? Не к этому ли в потаенных мечтах стремился Маркс в результате мировой революции? Можно ошибиться в оценке движущих сил в истории, можно ошибиться в оценке реальности и прогнозах, но почему он намеренно игнорировал и охаивал прогрессивные тенденции общества, почему закрывал глаза на позитивные, здоровые основы общественного организма? Не мог он их не видеть — почему не учел? Если не черт попутал, то я этого понять не могу.
В его трудах, особенно в «Капитале», совершенно искажена картина современного ему общества. С претензией на объективность он дает общую оценку, исходя только из негативных, намеренно преувеличенных аспектов экономических и политических отношений, абсолютно не принимая во внимание нормализующие их позитивные процессы, которые доминировали тогда и определили здоровую перспективу общественного развития. Это анализ предубежденного фанатика. Все, что Маркс внес в социалистическое учение от себя, оказалось патологической отсебятиной. Ни один его оригинальный прогноз не выдержал проверки временем.
Многомудрый анализ привел автора «Капитала» к выводу о победе социалистической революции и начале коммунистической эры прежде всего в самых развитых капиталистических странах. Они, как известно, не спешат. Коммунисты захватили власть в довольно отсталых странах — России и Китае, оттуда военным оползнем по краям, оттуда же тычутся там и сям. Образовался солидный соцлагерь с сателлитами, но все это периферийная мелочь или самые слаборазвитые. Опять у Маркса конфуз. Однако он заставляет задуматься: а так ли верны вывески на фасаде? Действительно ли там капитализм, здесь — социализм? Не морочит ли нас и тут марксистская демагогия?
В самом деле, по какому признаку их различают? В чьих руках собственность? Если в руках госаппарата, то собственность считается национализированной, общественной — это социализм. Там, где сохраняется частная собственность, капитализм. Но мы знаем, что национальное богатство капстран не такое уж частное, а в соцстранах — не такое уж общественное. Во-первых, в капстранах есть национализированные секторы экономики, обычно это важнейшие отрасли. В зависимости от экономической ситуации, состава правительств в разных странах национальный сектор то расширяется, то сужается, но он есть, по-моему, везде, и в некоторых странах, например, в Англии при лейбористах составляет до 70 %. Во- вторых, частное предпринимательство и доходы контролируются. С одной стороны — влиятельными профсоюзами, с другой — правительством. На высокие доходы — прогрессивный налог, подчас большая часть прибыли изымается государством и перераспределяется на общественные нужды. В-третьих, акции. Большинство трудящихся владеют акциями компаний, управляемых акционерным обществом. Каждый в размере своих акций является собственником одного, а чаще нескольких предприятий, получает свою долю прибыли. Таким образом, крупная собственность на средства производства в капиталистических странах весьма социализирована, она контролируется обществом и государством и значительная часть дохода частника изымается в пользу всего общества.
В стране развитого, зрелого, реального социализма все принадлежит народу, каждый «человек в стране у нас хозяин необъятной Родины своей». Так пишется в конституциях, поется в песнях. Не в том, конечно, смысле, что токарь, например, — собственник танка, крестьянин — земли, бюрократ — персональной «Волжанки», а в том, что все граждане, все до одного, являются хозяевами и станка, и земли, и автомобиля — всего, что ни есть в родном отечестве. Нормальному человеку это трудно себе представить. В Конституции, в песне вроде звучит, а на практике? На практике каждый труженик знает, что хозяин — начальник. Что скажет, то и делай, какой даст станок, на том и работай, захочет — больше заплатит, захочет — меньше. Есть, правда, какие-то технологические и юридические нормы, есть профком, партком, есть над начальником начальник, но по этому поводу в народе говорят: ворон ворону глаз не выклюет, а закон, что дышло, куда поверни, на то и вышло. В общем, хозяин — барин. А барин — власть.
Кому принадлежит власть в СССР? В Конституции в статье 2 говорится, что вся власть в СССР принадлежит народу, который осуществляет ее через Советы депутатов трудящихся, однако статья 6 руководящей, определяющей, направляющей силой советского общества объявляет Коммунистическую партию. Что это — двоевластие? Реальность на этот счет не оставляет сомнений: коммунисты-большевики в 17-м захватили власть, им она и принадлежит. Советы, органы государственной власти, возглавляют коммунисты. Аппарат исполкомов — филиал, придаток партийного аппарата. На всех руководящих постах в правительстве, в народном хозяйстве, в науке, в культуре — везде коммунисты. Разумеется, пролетарская партия тоже народная, она выразитель чаяний, кормчий, авангард, но дело в том, что этот авангард составляет что-то около 7 % населения, само население в члены партии не выбирает, кого принимать — решает партийный орган, то есть как ни крути, а выходит, что власть и значит все средства производства принадлежат в СССР незначительной части населения, меньшинство управляет большинством. В партии армейски жесткая дисциплина, строгая субординация; нижестоящий беспрекословно подчиняется вышестоящему. На самом верху секретариат и Политбюро ЦК во главе с Генеральным секретарем ЦК. В Политбюро с десяток-дюжину членов да с пяток кандидатов. Этой чертовой дюжине и принадлежит вся власть в стране. Они и есть подлинные хозяева и распорядители не только средств производства, но и всякой души в благословенном государстве. Они контролируют все, но сами вне контроля, они создают законы, но сами над законами. Это называется диктатурой пролетариата.
Общества, как такового, в СССР нет. Все так называемые общественные организации возглавляются и контролируются коммунистами. Партия, монополизировавшая руководство государством, не может называться общественной. Это государственная партия. Что произошло с обобществленной собственностью в СССР? Во-первых, она стала не общественной, а государственной. Во-вторых, поскольку государство партийное и народ не имеет независимых и полномочных органов влияния на партаппарат, то он, партаппарат, в лице его высшего руководства, вождей, и есть фактический собственник. Оказывается, обобществление собственности вовсе не означает, что собственность становится общественной. До этого обществу нужно еще дорасти, и процесс созревания может затянуться до бесконечности. Мы созреваем почти 70 лет и конца не видно. Да и что созреет, когда не дают созреть, когда вытаптывают, рвут с корнем? Партийное руководство мертвой хваткой держится за единовластие, ни с кем не намерено делиться. Всякое проявление общественной независимости, будь то попытка организации или просто личное мнение, истребляется на корню, объявляется антиобщественным, враждебным народу. У карательных органов и карательной пропаганды всегда наготове ярлыки отщепенца, предателя, пособника ЦРУ, дошли до того, что, как в телефильме «Угроза стране Советов», чернят уже коричневой краской гитлеровского фашизма: если ты не красный, значит — коричневый, других цветов для них нет. Не стесняются спекулировать пролитой кровью народа, лишь бы восстановить его против лучших сынов народа. Ничего так не боится, никого так люто не ненавидит партократия, как независимую общественность. Всей мощью государственной власти
