смеялись, Светка никак не могла избавиться от мысли, чего такого она нашла в своей далекой юности в этом напыщенном индюке?
Честно сказать, Старков ей одно время даже нравился, очень. Правда, было это совсем, совсем давно. Он так был похож на большого и доброго медведя, что Светка не удержалась и сама первая к нему подошла знакомиться. Наплела чего-то про дружбу, а потом вот пришлось соответствовать. И надо сказать, так она в эту дружбу со Старковым втянулась, что и вовсе перестала замечать его внешнее сходство с принцем ее мечты. Ведь в процессе такой хорошей дружбы выяснилось, что внутри Старков совсем не похож на этого самого принца. Он всегда казался Светке глупым мальчишкой, которому просто необходимо ее мудрое руководство. По всему выходило, что к концу их совместной учебы в институте Светка уже в полный рост испытывала к Старкову практически материнские чувства. Ясное дело, что при этом ни о каких таких любовных отношениях даже думать не приходилось. Конечно, она с ним в тот вечер целовалась как сумасшедшая, потому что, во-первых, расстроилась очень из-за разрыва с Аликом, а во-вторых, напилась этих коктейлей ядовитых да ликера «Бенедектин». Мама на следующий день даже выпороть ее хотела. Еще бы, вся одежда табаком воняет, у дочери выхлоп, как у алкаша, все раскидано, и даже лифчик на люстре повис. Это Светка, когда уже спать ложилась, решила у себя в комнате станцевать эротический танец. И все это в тот момент, когда на носу диплом и надо полностью сосредоточиться на учебе. Родители обычно в последний момент начинают очень нервничать, боятся, что дитя, оттрубившее пять лет в сложнейшем техническом вузе, вдруг пойдет вразнос, слетит с катушек и в результате останется без высшего образования.
Конечно, наутро, да еще после выговора от родителей Михайлова ни о какой любви со Старковым даже не помышляла. А тут он бежит, замуж зовет. Дурачок. Но, раз уж до «замужа» дошло, Светка решила честно попытаться закрутить со Старковым любовь. Чего же удивляться потом, что ничего не получилось? Какая уж тут любовь с лучшим другом? Да еще при материнских к нему чувствах?
Однако после всех этих событий, несмотря ни на что, всю свою последующую жизнь Светка Михайлова продолжала считать Андрея Старкова своим лучшим другом. Думала, что если у нее случится беда, то на свете есть человек, к которому она с этой своей бедой всегда может прийти. И он обязательно поможет. Другое дело, что она этой возможностью никогда не пользовалась. Да, в общем-то, и беды такой особой у Светки, слава богу, никогда не было.
Однако человек, которого она спустя годы увидела у себя в гостях, совершенно не был похож на того Андрюшу Старкова, которого она знала раньше. Выходит, либо она все хорошее про Старкова придумала, либо за то время, пока они не виделись, со Старковым что-то произошло. Он говорил хорошо поставленным баритоном, но говорил совершенно ни о чем. Вернее сказать, даже не говорил, а вещал. Какой-то этот новый Андрей Старков был не настоящий, насквозь фальшивый и лицемерный. А вот жена его Катя, наоборот, Михайловой очень понравилась. Женщина явно умная, воспитанная и начитанная. Как она с ним живет, о чем они говорят? Ведь с ним же скучно, как с газетой «Правда» в советские времена.
Офис Старкова и сама беседа Михайлову разочаровали еще больше.
Офис находился на Невском проспекте и занимал целый особняк. Светка с трудом припарковалась на одной из примыкающих к Невскому улиц, и ей пришлось еще довольно далеко топать на своих двоих. К пешим переходам, как и всякая автолюбительница, Михайлова была абсолютно не приспособлена. Ее модные сапоги, купленные любимым супругом, были предназначены исключительно для небольшого перехода от машины до кабинета. Не потому, что были неудобны или могли развалиться от пеших прогулок, а потому, что стоили немереных денег, и Светке было безумно жаль топать в них по лужам. Никаких пальто и курток Светка не надевала до самой поздней осени. Она ограничивалась тем, что поверх костюма накидывала эффектный кашемировый палантин. Поэтому прогулка под дождем и ветром до офиса Старкова не доставила ей никакого удовольствия. Кроме того, прохожие пялились на нее, как на инопланетянку.
Когда она, пройдя сквозь немыслимый кордон из охраны, появилась в роскошной приемной Старкова, его помощница приветливо со Светкой поздоровалась, сказала, что руководство немного занято, и предложила Михайловой кофе.
«Ишь ты, руководство! – подумала Михайлова. – Если оно так занято, то какого ляда меня позвало? Сидела бы себе сейчас дома в теплом кабинете за компьютером, рисовала бы кубики. Красота».
Однако помощница Старкова произвела на Светку самое благоприятное впечатление. Что называется, вышколенная. Дама была в возрасте, одета безукоризненно, держалась с достоинством и сварила отличный кофе.
«Интересно, сколько он ей платит? Такой уровень дорогого стоит», – размышляла Михайлова, исподтишка разглядывая женщину. А потом случилось самое интересное. Из кабинета Старкова вышел Бирюк Иван Пантелеевич. Михайлова знала Бирюка по своей первой работе, когда она еще мечтала прорваться сквозь «стеклянный потолок» и занять место генерального директора. Познакомились они в Москве на роскошном приеме в головном офисе Светкиной компании. А потом несколько раз пересекались уже в Питере на различных юбилейных тусовках. Бирюк даже шутейно ухаживал за Михайловой.
– Эх, если б не мой возраст, Светочка, да не разлюбезная супруга моя Виктория Тимофеевна, взял бы я вас в охапку и так и носил бы на руках до конца жизни! – всякий раз говорил он, целуя Светке ручку.
Светке было интересно общаться с Бирюком. Он был исключительно образован и остроумен. Конечно, присутствовало в нем некое барство, но оно, безусловно, ему шло. Светка терпеть не могла разные корпоративные тусовки, но ее бизнес требовал принимать в них участие. Всякий раз, встречая на таком приеме Бирюка, Светка радовалась, это означало, что вечер обещает быть интересным. Бирюк обязательно ее с кем-нибудь для нее полезным знакомил, и у Светки всегда из этого выгорала какая-нибудь работа, типа строительства того самого холдинга. Чем занимался сам Бирюк, она не знала, да ее и не очень это интересовало. По всему видать было, что Бирюк в Питере шишка, и не из последних.
– Светочка, какими судьбами? – удивленно спросил Бирюк, увидев ее в приемной Старкова.
– Да вот, Старков Андрей Сергеевич попросил с какой-то проблемой ему помочь. Мы с ним, можно сказать, с детства знакомы, – ответила Михайлова, протягивая Бирюку руку.
– Эх, если бы не мой возраст, Светочка! Ну, остальное вы знаете! – хитро подмигнул ей Бирюк, оглянувшись на помощницу Старкова. Лишь после этого он традиционно поцеловал Светке ручку. Ее всегда умиляла эта его старомодная галантность.
– Да я уже смирилась, Иван Пантелеевич! Хотя нужно отметить, что жизнь без вас дается мне с трудом, – рассмеялась Михайлова.
– На все домогательства Старкова отвечайте решительным отказом. Этот мужчина вам не подходит, хоть он и намного моложе меня. Жидковат для вас.
– Спасибо за совет, я учту обязательно.
Бирюк ушел, а Светка задумалась над его словами. Что он хотел ей этим сказать? Бирюк никогда просто так ничего не говорил.
Размышления прервала помощница Старкова, которая пригласила Михайлову пройти в кабинет. Когда Светка прошла в дверь и увидела кабинет, ей откровенно стало не по себе. Нежели она настолько плохо знала Старкова? В каком-то дамском журнале Михайлова прочитала, что чем у мужчины меньше его мужские причиндалы, тем больше у него кабинет и автомобиль. Причиндалы у Старкова, как Светке помнилось, вроде бы были совсем не крохотулечные, однако его кабинет по размерам приближался к среднему аэродрому. С потолка свисала огромная старинная хрустальная люстра. На стенах висели канделябры. Огромный, темного дерева переговорный стол с кожаными креслами занимал часть этого пространства. Размеры стола вполне позволяли ездить по нему на велосипеде. В углу в окружении мягких кожаных диванов стоял круглый стол поменьше. На полу лежали ковры. Сам Старков сидел за довольно большим рабочим столом и, не взглянув на вошедшую Светку, что-то напряженно писал. Михайловой захотелось взять канделябр и стукнуть его по голове.
«Никогда не думала, что он настолько спесивый», – думала Михайлова, решив принципиально не обращать внимания на большого начальника, которого Старков из себя перед ней корчил. Она уютно расположилась на диване около круглого столика, достала сигарету и с чувством затянулась.
– Здесь не курят, – раздался от стола строгий голос Старкова.
– Не может быть! – безмятежно ответила Михайлова. – Иван Пантелеевич наверняка только что выкурил у тебя свою любимую сигару. Дай мне, пожалуйста, пепельницу, не хочу на ковер пепел стряхивать.
