«Листа в клетку посадим. — Оставлять такого противника теоретически способным на новый виток борьбы было бы по меньшей мере глупо. — Вер, поможешь дотащить?»
«С большим удовольствием, — кивнула девушка. — А остальных куда?»
«Попробуем одному влить немного энергии», — слегка поразмыслив, решил я, — очнется нормальным, попытаемся сагитировать этих молодчиков на борьбу с триумвиратом или оставим в стазисе. Ну а если кинется, тогда выход только один.
Кинулся. Вернее, кинулась. Для эксперимента мы выбрали душу, ранее принадлежавшую женщине. Она после того как пришла в себя, забормотала себе под нос нечленораздельное бу-бу-бу и как клещ вцепилась в склонившегося над нею старика. Удар молотом по голове, впрочем, моментально сбил с агрессивной дамы весь ее воинственный настрой, отправив обратно в стазис, плавно перешедший в окаменение.
«Фух, управились, — выдохнула Вера, после того как все остальные души также оказались пристроены по камерам своего дальнейшего заключения, а трофеи были собраны. — Если вспомнить одну известную книгу, то можно сказать, что нас было пятеро против двадцати пяти, а стало трое против пятнадцати. Расклад не изменился».
«Почему двадцати пяти? — завис я на подсчетах, машинально взяв в руки чекан и вертя его и так и эдак. — Со мной вместе освободилось двадцать девять душ».
«Отминусуй Игоря и сталкеров», — пояснила девушка.
«Этих крыс я бы не стал сбрасывать со счетов, — покачал головой Василий Иванович. — Кстати, гляньте-ка, что там у беседки? Никак бой!»
Я бросил рассматривать свое оружие, ища на нем следы повреждений, и переключил внимание на то, что происходило в резиденции триумвирата.
«Мне это кажется или оттуда кто-то очень хочет уйти?» — пробормотал Максим, наблюдая, как какую-то душу подбросило высоко вверх, будто взрывом, после чего она застыла в стазисе.
«Кажется, — кивнул я. — Кто-то оттуда прорывается с боем. А ну за мной! Враг нашего врага — это как минимум хорошая возможность вклиниться в оборону!»
Но наполеоновским планам сбыться было не суждено. Еще до того, как наш потрепанный отряд доковылял до беседки, все относительно успокоилось. В смысле оружие и боевая магия в ход больше не шли, зато сколько чувств и экспрессии было в словах собравшихся там душ…
«Да пошли вы! — громко орал тот самый неуловимый знаток рунной магии, стоя в окружении сталкеров. Нужно сказать, что внешний вид бродяг претерпел разительные изменения. Если раньше они выглядели кто как, в основном как полупрозрачные оборванцы, то сейчас больше напоминали самураев, над которыми потрудилась орда вандалов. Броня с характерными угловатыми выступами была изукрашена таким количеством рисунков, в которых я с трудом опознал руны, что складывалось впечатление, что бывших мародеров покрыли граффити. Сам паранорм тоже мирным не выглядел, вокруг него кругами летали несколько цепочек светящихся символов. Я не я буду, если это не оружие. — Щиты снять… ага… Может, мне еще штаны снять и нагнуться для полного, так сказать, подчинения? Хрен вам! Я под вашу дудку больше плясать не собираюсь!»
«Предатель, — цедил сквозь зубы полковник, не переходя, однако, к активным действиям. На бывшем военном тоже красовалось что-то вроде брони, но была она, откровенно говоря, слабовата на фоне обмундирования сталкеров и попахивала кустарщиной. Даже тот факт, что за спиной военного стояло чуть больше десятка вооруженных душ, привычно бормочущих что-то себе под нос и готовых к бою, видимо, не придавал ему необходимой для безоговорочной победы уверенности. А ведь среди его сподвижников были Анна Павловна, чья черная паутина увеличилась просто до гигантских размеров и теперь трепетала, как щупальца хищного спрута, Петр, уцелел, паршивец, и Ахмед, держащий в руках аж светящийся от переполнявшей его силы синий сгусток, способный, судя по всему, на ходу заморозить любого противника. — Нарушил присягу, снюхался с этими крысами, передал им новейшие разработки…»
«Нишкни, папаша, — посоветовал ему уголовник, ставший главой сталкеров. — Тут еще большой вопрос, чьего труда в этих хреновинах больше и кто кого предал. Мы после встречи с головастиком, считай, дни и ночи не спали… гы… и ничем другим не занимались, только одежонку клепали. А если здесь есть Иуда, так это ты. Всех, кто на речи борзописца не зациклился, по клеткам распихал и радуешься с подельниками, волк позорный».
«Не смей называть меня головастиком, урка, у меня имя есть!» — выказал недовольство рунолог.
«Заткни пасть, умник, я те не общество защиты прав потребителей, в рыло дам. А вы че приперлись, не видите, тут серьезные дяди после стрелки власть перетирают?»
Последнее адресовалось, без сомнения, нам, а замершие вокруг в стазисе тела, среди которых находился и один одоспешенный сталкер, были лучшим доказательством того, что оба спорщика говорят правду. Бой был жестокий. Хм… теперь мне стал понятен источник информирования наркоманов. С агентом влияния в виде рунолога они действительно могли первыми узнавать все планы триумвирата. Если уж программист сумел сочинить чары, которые передают изображение из внешнего мира в пространство амулета, то уж сочинить жучок для прослушки ему вообще раз плюнуть.
«Да вот мы и пришли поинтересоваться, что это за власть такая, что своей политикой выбрала геноцид, — улыбнулся я. — Кстати, если этот узкоглазый любитель мороженого вам еще ничего не рассказал, то спешу обрадовать — половина вашего воинства, включая Листа, теперь снова выполняет роль батареек».
«Журналюгой больше, журналюгой меньше», — пожал плечами уголовник. О как! Похоже, о способностях паранорма он был невысокого мнения. Показатель собственной крутизны? Плохая информированность? Обычная тупость?
«Кстати, господа триумвират, — обратился я к полковнику и его прихлебателям, — с чего вдруг вы начали устранять неугодных и промывать мозги, а? Неужели нашли какую лазеечку из этой побрякушки в более комфортные места? Или, может, просто захотелось покоя и уединения, вот и решили уменьшить количество гражданских?»
«Да, гнида, — поддержал меня Василий Иванович, с ненавистью глядя на душу, по-прежнему облаченную в форму полковника. — Как сейчас такие уроды, что присягали защищать людей, оправдывают свои преступления? Или, может быть, вам легче мундир перекрасить так, чтобы пятен на нем видно не было?»
«Думаю, смерть аннулировала присягу, — презрительно хмыкнул военный. — А если считаешь иначе, жалуйся на меня, куда хочешь. Эй, Шило, предлагаю сделку. Загасишь предателя и этих партизан, возьму к себе на службу. Те, кто не боится запачкать руки, мне нужны».
«Не гони пургу, начальник, — едва не рассмеялся от столь «щедрого» предложения уголовник, — без цацок и фокусов головастика ты пошинкуешь нас в момент. У меня есть лучшее предложение. Эй, братаны, давай замочим этих козлов, а уж потом между собой перетрем, что и как дальше будет. Обещаю, все будет по чесноку. Идет?»
«Нам надо посоветоваться, — ответил я. — Василь Иваныч?»
«Я мертвый, но не пьяный, в спину ударят и скажут, что так и было», — категорически отверг предложение о союзе старик, недобро посматривая на сталкеров.
«Вера? Макс?»
«Аналогично», — откликнулась девушка, и телекинетик поддержал ее кивком.
«Эй, Шило, мы согласны, — крикнул я. — Но чтобы не было недопониманий, ты заходи справа, а мы слева. Встретимся как раз, когда остальные претенденты на власть в этом амулете кончатся».
«Идет, — хмыкнул уголовник. — Эй, головастик, заводи свою шарманку».
Рунолог скрипнул зубами, но окружавшие его письмена покинули свои орбиты и рванулись вперед, как маленькие торпеды, а сам программист спешно стал рисовать прямо в тумане, заменяющем воздух, новую порцию чар.
Темная паутина энерговампирши взметнулась вверх и перехватила почти все смертоносные гостинцы, оставшиеся же разбились о силуэты защитников беседки. Ахмед послал светящийся синий шар в Максима, решив продолжить дуэль с телекинетиком.
Уголовники неспешно приближались к выставившим вперед оружие душам.
«Отходим», — скомандовал полковник. Отряд триумвиратовцев дружно отступил внутрь беседки,
