впервые раскрывшийся утром.
– Можно вопрос? – Эльф аж привстал.
– Да. – Мрачно.
– Даже эльфы не могут определить невинность по ушам. Как же это определила тень?
– Мгм… почувствовала. И невинность означает молодость в данном случае.
– А-а… – Разочарованно.
– Еще вопросы? – Желчно.
– Можно я принесу орехов? Не продолжайте без меня.
Все молча смотрим, как Коф встает, выходит из комнаты. Слышим, как чем-то гремит на кухне, снова заходит с целым мешком орехов. В мешок полезли все, несмотря на мое пыхтение и страшное недовольство. Ладно. Продолжим.
– Ни в эту ночь, ни в последующие дни и ночи девушка так и не увидела хозяина замка. Но каждое утро рядом с постелью, как по волшебству, появлялись еда и вода. Ванна, полная горячей воды, ждала ее по вечерам в небольшой уютной комнатке за спальней. Библиотека всегда была полна книг и свежих напитков, а одежда висела на стуле выстиранная, выглаженная и пахнущая свежестью.
– Он каждую ночь стирал, готовил и мыл? Странный какой-то колдун! – нахмурился Ричи.
Продолжаю, не обращая внимания на реплики.
– Он боялся ее потревожить. Следил издалека через дырки, проделанные в глазах развешанных по стенам портретов, ловил каждый ее вздох и сходил с ума от звука ее смеха. Он понял, что влюбился: страшно и бессмысленно. Понял, что ее голос, жесты и красота стали главным в его тусклой звериной жизни. Он понял, что пропал. И тогда однажды, собрав всех невидимых слуг на чердаке замка и сидя на перекошенном, облепленном паутиной подоконнике, он сказал: «Друзья! Я влюбился. Я страшно влюбился и не могу ни есть, ни спать, ни… ничего не могу с собой поделать. Мое сердце, когда я слышу, как она созывает пением птиц, колотится так, что ребра едва не ломаются, дыхание перехватывает, и я слабею, сползая по стене на пол».
– Ура!
– А надо сказать, что Чудовище на самом деле был прекрасным принцем, просто и его и всех его слуг много лет назад заколдовала одна злая волшебница. Вообще-то она не была злой, но когда женщина в грозу и ненастье постучалась в замок, а ей ответили, куда именно она может пойти с просьбой о ночлеге, – бабушка взбеленилась и прокляла весь замок и его обитателей разом.
Сай тяжело вздохнул и криво усмехнулся. Коф перестал есть орехи, нахмурился и замер, глядя куда-то в одну точку.
Перевожу дыхание, пью водичку, продолжаю.
– Она превратила всех слуг в невидимок, а самого принца в жуткое косматое чудище с рогами, клыками, горящими алым светом глазами и огромными когтями. Н-да. И сказала, что все так и будет, пока принц не полюбит, и пока его не полюбят в ответ, причем девушка не старше тридцати лет. Эльфиечке же как раз было шестнадцать.
– Да она ж совсем ребенок! – Эльф опять не выдержал. – В шестнадцать лет эльфам даже о браке еще не говорят. Подарки дарят, кукол всяких. Это извращение!
– Она была эльфийкой наполовину. – Мрачнею на глазах, понимая, что меня опять перебили.
– И что? Ну… хотя, если ее воспитывали люди… все равно ни один эльф не оставил бы ее в деревне. Даже полуэльфийки страшная редкость. Это меня еще могли бросить у людей, а вот девочку… – Эльф осекся и огляделся вокруг. Все злобно на него смотрят, ожидая, когда он закончит.
– А я что? Вот вам бы понравился рассказ о том, как пятилетнего ребенка совратил мамонт?
Ричи закашлялся, подавившись орехом.
Чешу ухо, прикидывая, как мне теперь все поменять. Он же так и будет вскрикивать при каждом поминании о любви и поцелуях. Так нельзя.
– Хорошо! Она была…
– На четверть эльфийкой, – влез эльф, сияя от счастья. – У них красота остается, а живут столько же, сколько и люди.
Вздыхаю, киваю, жду, пока эльф тырит орехи у все еще о чем-то задумавшегося Кофа, а потом заворачивается в плед, устраиваясь поудобнее. Потом продолжаю.
– Слуги были счастливы и обещали помочь Чудовищу всеми силами. А то и самим как-то надоело быть невидимками. Они разом кинулись к девушке, как раз гулявшей по саду, схватили ее, притащили в замок, насильно вымыли, накрасили, переодели, накормили и оставили стоять посреди бального зала, наполненного звуками вальса. Девушка к тому времени уже не орала, перестала отбиваться и только икала от ужаса, ожидая, когда ее снова что-то схватит, с диким гоготом протащит по залу и выкинет в окно.
Но ничего такого не происходило. Минуту, две, три воздух не колыхался, ее не трогали, и даже луна, воцарившаяся на небосводе, сияла ярко и как-то радостно, что ли.
– Надо сматываться, – дрожащим голоском сказала эльфа.
И тут двери с грохотом распахнулись, на секунду ее ослепил яркий свет, но уже через мгновение она смогла разглядеть огромного косматого клыкастого монстра, одетого в строгий черный костюм и смотрящего прямо на нее пылающим взглядом. Рога его изгибались, шерсть блестела, клыки сверкали… Он был необычен и удивителен, как чертополох среди подсолнухов.
– Мама… – прошептала девушка, отступая к окну.
– Потанцуй со мной, – прорычал Чудовище, в два прыжка преодолевая огромное расстояние и вмиг оказываясь перед ней.
Чудовище выпрямился, сверкнул глазами, подхватил огромными лапами ее за талию и закружил по залу, столь бережно прижимая к себе, что ни одно ребро не треснуло, ни одно сухожилие не порвалось, хотя ноги ее болтались в воздухе, так как монстр случайно приподнял девушку над полом.
– Эмм… – мучительно соображала Софи, – так вы… Чудовище? – Она очень надеялась, что за этот вопрос ее не убьют.
– Да. – Чудовище тоже смущался и не знал, как завести разговор, а уж тем более – как его продолжить. И продолжил, как смог: – А как вы догадались?
– Ну… рога.
– О!
– И шерсть.
– Гм.
– Когти там… клыки вот очень у вас… большие.
– Я весь большой, – намекнул Чудовище.
– О!
И они замолчали, обдумывая сказанное и не очень понимая, что несут.
– А вы тут… надолго? – Кружа ее в вальсе и прижимая все сильнее и сильнее, с удовольствием вдыхая ее запах, так похожий на запах луговых цветов.
– Не очень… – сообщили откуда-то из шерсти, изо всех сил пытаясь отодвинуться, чтобы хоть немного вдохнуть воздуха.
– Жаль. – Отодвигая бедняжку и краснея где-то там под шерстью. – Я как вас увидел – сразу понял, что… вы словно созданы для меня. – Чудовище сказал это очень тихо, заикаясь, но она все равно услышала и теперь пристально смотрела в алые глаза, пытаясь понять: это каким таким местом.
– О!
– Да. Вы красивая.
– Ну… спасибо.
– И умная.
– Я знаю.
– И прелестная.
Разговор увял, и они продолжили просто танцевать, не обращая внимания на начавшийся за окном дождь и рухнувший по неосторожности одного из слуг канделябр.
В итоге эльфийка уснула. Она весь день очень нервничала, и у нее буквально не осталось сил удивляться или пугаться. Чудовище не сразу это заметил, а когда заметил, перестал танцевать, бережно
