это сказать. Мне нужно позвонить по телефону. Гутенабенд, Виктор Иванович.
ОШИВЕНСКИЙ: Пора вам перестать хорошеть, Марианна Сергеевна: это может принять размеры чудовищные. Господин Кузнецов, вот эта знаменитая актрисочка живет в том же скромном пансионе, как и ваша супруга.
МАРИАННА: Здравствуйте. (Кивает Кузнецову.) Виктор Иванович, можно поговорить по телефону?
ОШИВЕНСКИЙ: Сколько вашей душе угодно.
Марианна подходит к двери направо, возле которой телефон.
ФЕДОР ФЕДОРОВИЧ: А со мной никто не хочет поздороваться.
МАРИАННА: Ах, простите, Федор Федорович. Кстати, покажите мне, как тут нужно соединить.
ФЕДОР ФЕДОРОВИЧ: Сперва нажмите сосочек: вот эту красную кнопочку.
КУЗНЕЦОВ: (Таубендорфу.) Коля, вот что называется: богатый бабец. Или еще так говорят: недурная канашка. (Смеется.) Артистка?
ТАУБЕНДОРФ: Да, мы с ней участвуем в фильме. Только я играю толпу и получаю десять марок, а она играет соперницу и получает пятьдесят.
МАРИАННА: (У телефона.) Битте, драй унд драйсих, айне нуль.[1]
КУЗНЕЦОВ: Это, конечно, не главная роль?
ТАУБЕНДОРФ: Нет. Соперница всегда получает меньше, чем сама героиня.
КУЗНЕЦОВ: Фамилия?
ТАУБЕНДОРФ: Таль. Марианна Сергеевна Таль.
КУЗНЕЦОВ: Удобно, что она живет в том же пансионе. Она меня и проводит.
МАРИАННА: (У телефона.) Битте: фрейляйн Рубанская{6}. Ах, это ты, Люля. Я не узнала твой голос. Отчего ты не была на съемке?
ФЕДОР ФЕДОРОВИЧ: Пожалуй, уж можно дать полный свет, Виктор Иванович. Скоро десять.
ОШИВЕНСКИЙ: Как хотите… У меня такое чувство, что сегодня никто не придет.
Федор Федорович включает полный свет.
МАРИАННА: (У телефона.) Глупости. Откуда ты это взяла? Последняя съемка через неделю, они страшно торопят. Да.
ТАУБЕНДОРФ: Алеша, прости, но я хочу тебя спросить: неужели ты все-таки — ну хоть чуть-чуть — не торопишься видеть жену?
МАРИАННА: (У телефона.) Ах, он так пристает… Что ты говоришь? Нет, — конечно, нет. Я не могу сказать, — я тут не одна. Спроси что-нибудь, — я отвечу. Ах, какая ты глупая, — ну конечно, нет. Да, он обыкновенно сам правит, но сегодня — нет. Что ты говоришь?
КУЗНЕЦОВ: А тебе, собственно, какое дело, тороплюсь ли я или нет? Она замужем?
ТАУБЕНДОРФ: Кто?
КУЗНЕЦОВ: Да вот эта…
ТАУБЕНДОРФ: Ах, эта… Да, кажется. Впрочем, она живет одна.
МАРИАННА: (У телефона.) Какая гадость! Неужели он это сказал? (Смеется.) Что? Ты должна кончать? Кто тебе там мешает говорить? Ах, понимаю, понимаю… (Певуче.) Ауфвидерзээйн.
КУЗНЕЦОВ: (Марианне.) А вы говорили недолго. Я думал — будет дольше.
ОШИВЕНСКИЙ: (Марианне.) Двадцать копеечек с вас. Спасибо. Это мой первый заработок
