дважды рисковал жизнью, чтобы спасти ее. И, задумываясь о том, как бы на его месте поступил Дамарис, Ивонна не могла поручиться, что тот бросился бы за ней в озеро с бушующим монстром или, будь он магом, истратил бы последние силы на ее спасение, рискуя погибнуть сам.
Карету тряхнуло на кочке, книга, раскрывшись, упала с колен к ногам, и Ивонна, наклонившись, чтобы ее поднять, невольно взглянула на иллюстрацию из конца романа. На ней празднично одетый рыцарь держал за руку невесту в подвенечном наряде. Ивонна вздрогнула: у рыцаря было лицо Вернера, а невестой была она сама. В следующий миг карета повернулась, солнце осветило страницу, и наваждение прошло. Нарисованные герои книги снова стали теми, кем были – Торвальдом и Донателлой. Внезапно карета остановилась, Ивонна отложила книгу и свесилась из окошка.
Сначала она увидела напряженное лицо Хартвига, развернувшего коня и глядевшего в ту сторону, откуда они приехали. Потом различила топот приближающихся коней и вывернула шею, пытаясь рассмотреть нагонявших их всадников. Тревожно екнуло сердце – неужели, новое испытание? Всадники были уже совсем близко, когда лицо Хартвига разгладилось, губы тронула улыбка.
– Ивонна, – воскликнул он, – да это, никак, твой жених!
Никогда еще Вернеру не было так больно, как в тот миг, когда Ивонна выпорхнула из кареты навстречу торопливо спешившемуся всаднику. Ни рана, нанесенная орком, ни удар эльфийским клинком, ни судорога от превращения не шли ни в какое сравнение с той острой пульсирующей болью, которая пронзила его, когда руки Ивонны легли на ладони ее жениха, а потом тот закружил ее в объятиях.
– Красивая пара, – умильно прошептала Бенедикта за спиной.
И от ее слов невидимый клинок, который вонзился в его сердце, провернулся вокруг своей оси. Если бы он стоял, то упал бы от этой невыносимой боли. Повезло, что он был на коне. Лишь сцепил крепче поводья и слегка наклонился вперед, мутным взглядом глядя, как счастливый соперник гладит волосы Ивонны, а та что-то оживленно ему рассказывает.
– Повезло госпоже, – не унималась монашка. – Жених-то какой видный!
Видный… Словно невидимый кулак ударил его под ребро, и рана, исцеленная Иноэль, отозвалась взрывной болью. Стиснув зубы, Вернер неотрывно разглядывал высокого молодого мужчину с темными кудрями до подбородка, который со снисходительной улыбкой слушал Ивонну. Благородный – правильные черты лица, широкие брови вразлет, узкая бородка клином. Привлекательный – даже монашка млеет от восторга. Уверенный. Сильный. Взрослый – лет на пять старше Вернера и самой Ивонны. Спокойный. Выдержанный. Даже какой-то равнодушный. Кажется, встреча куда больше обрадовала Ивонну, чем его самого.
О чем же они там говорят? Вернер поморщился от очередного восторженного комментария Бенедикты, восхвалявшей жениха, и прислушался к разговору пары. Боль не отпускала. Просто сделалась привычной.
– Представляешь, огромное водное чудовище! – возбужденно воскликнула Ивонна, торопясь рассказать о своих злоключениях.
Дамарис смотрел на нее тепло и заботливо, и от его взгляда все события минувших дней словно теряли краски, покрывались пылью, как страницы давно прочитанной книги. Уже не верилось, что все это было с ней, и имели значение только эти серые глаза – и как она могла сравнивать их с тусклым серебром? – смотревшие внимательно и участливо, и рука, державшая ее твердо и уверенно.
Внезапно Ивонна запнулась, так и не дорассказав, как Вернер спас ее из озера. Какое это теперь имеет значение, если все неприятности позади! Дамарис здесь. Он выехал к ней навстречу, чтобы сопроводить ее до дома. Он знал, что на дорогах сейчас небезопасно. И хотя она должна была уехать от тетушки через месяц, он примчался за ней, чтобы защитить ее в пути. Странно, что Дамарис появился со стороны Фергала… Получается, что он проехал до самого Меласема, разминувшись с их отрядом в пути, а узнав от Нильды, что невеста давно выехала, повернул обратно. За то время, пока они вынуждены были несколько раз задерживаться в пути, Дамарис со своим отрядом вполне успел бы совершить такое путешествие.
Из-за ее кареты их отряд движется не так быстро, как всадники, которые гонят лошадей во весь опор. Дамарис всегда любил быструю езду… Она расспросит его обо всем потом, не сейчас же, посреди дороги, засыпать его вопросами. Сейчас главное, что они встретились. Важно, что он беспокоился о ней, искал ее – и вот нашел.
– Я так рада, что ты за мной приехал! – выдохнула она, в душе коря себя за то, что в последние дни позволила себе думать о женихе плохо. Как она могла увлечься Вернером? Просто наваждение какое-то! Дамарис любит ее и доказал свою преданность, отправившись ей навстречу.
В глазах жениха промелькнула какая-то тень.
– Рядом с тобой мне ничего не страшно, – пылко присовокупила Ивонна. – С такой охраной можно проехать хоть через всю Империю. Ну, чего же мы ждем? – Она задорно улыбнулась. – Поехали домой?
– Подожди, милая, – удержал ее Дамарис, и губы его тронула виноватая улыбка.
– Что-то не так? – насторожилась Ивонна.
– Я не смогу проводить тебя.
Ивонна в изумлении уставилась на него. Что он такое говорит?
– Я здесь по другому делу.
– По какому делу? – обиженно переспросила она. – Разве ты не искал меня?
– Прости, милая, но нет.
– Тогда что же…
Ивонна не успела договорить, когда за спиной раздался топот лошадей, и она обернулась, заметив приближение еще одного отряда. Бросилась в глаза высокая синяя шляпа на голове предводителя.
– Инквизиция, – пробежал испуганный шепоток среди ее спутников.
– Это мой дядя. – Рука Дамариса стальными тисками сжала ее запястье. – Я вас сейчас познакомлю.
– Ты едешь по делу с дядей? – разочарованно вымолвила Ивонна, потупя взгляд.
– По очень важному делу, – с самодовольством кивнул Дамарис и в один миг сделался чужим и неприятным.
Ивонне захотелось вырвать руку, и только воспитание не позволило ей этого сделать. В смятении она подняла глаза и вдруг встретилась взором с Вернером и вздрогнула. Его глаза уже не казались сверкающими звездами, в них была сплошь глухая, смертельная тоска.
Она торопливо отвернулась и принялась разглядывать подъехавший отряд инквизиции.
– Дядя Себастьян, позволь представить тебе мою невесту.
Ивонна с робостью смотрела на спешившегося инквизитора, опиравшегося на тяжелый посох. Худощавый старик с резким, пронизывающим взглядом и жестоким изгибом бескровных губ внушал страх и неприязнь. Не таким она представляла себе будущего родственника, о котором с восторгом отзывался ее жених.
– Вот так встреча! – Сухие, как пергамент, губы тронула улыбка, но в колких глазах инквизитора не было и тени радости. Они впились в Ивонну двумя стальными стрелами, и казалось, что Себастьян взглядом пытается взломать ее сердце, вызнать все потаенные мысли, выпытать все возможные тайны и прегрешения. По спине холодной лавиной пронеслись мурашки.
Такого безысходного ужаса, какой вызвал в ней взгляд инквизитора, Ивонна не испытывала даже на дороге, со всех сторон окруженной безумными орками. Ей стало не по себе при мысли, что после замужества ей придется часто видеть этого неприятного старика с колючим взглядом, сидеть с ним за одним столом, быть любезной, когда в сердце все переворачивается от неприязни, слушать его скрипучий голос…
– Рада знакомству, – нашла в себе силы выдохнуть Ивонна и сжалась, понимая, насколько фальшиво прозвучали ее слова.
Но Себастьян уже отвернулся к Хартвигу, потеряв к невесте племянника всякий интерес, и принялся о чем-то расспрашивать.
– И куда же вы направляетесь? – безжизненно спросила Ивонна, не глядя на Дамариса.
– Мы ищем самозванку, которая величает себя небесным ангелом.
– Что, прости? – Ивонна не расслышала ответа жениха – ей показалось, что Себастьян произнес имена Иноэль и Ламберта.
