не самым страшным. На полу Белинда увидела рассыпанные листья терновника и похолодела. Рядом с кустом терновника начисто глушилась любая магия. А у ее ног лежали тысячи листьев – уже высохших и совсем свежих, делая ее беспомощной, как котенок. Фея зажмурила глаза, пытаясь сконцентрироваться на простейшем заклинании вызывания огня, но с ее ногтей не сорвалось ни искорки...
– Я знал, что ты вернешься, – подал голос Бенуа. – Даже не ожидал тогда, что ты поверишь моим россказням и так быстро уедешь, а ты поверила. Но что-то мне подсказывало, что ты так просто не сдашься и решишь докопаться до правды... А если не ты, то другая ведьма. Признаться, прежде они в замке не появлялись, и я упустил вашу братию из виду. Хорошо, что ты не вздумала тогда проверить меня заклинанием откровенности, – он зашелся противным дребезжащим смехом. – А теперь уже поздно – я хорошо подготовился к твоему приезду.
– Почему же поздно? – Белинда расправила плечи. Может, магии она и лишилась, но уж сладить со стариком она, молодая здоровая женщина, как-нибудь сможет. А пока подробно расспросит его обо всех белых пятнах в этой мрачной истории и сполна утолит свое любопытство. – Разве вы не расскажете мне о своей неумехе-дочери и своем непосредственном участии в исполнении так называемого проклятия?
– Аурелия звезд с неба не хватала, – осадил ее Бенуа, – но знахаркой она была умелой и магией по мелочи владела. А перед смертью передала мне кое-что из своего дара.
Старик взмахнул рукой, словно расчерчивая воздух, и злорадно ухмыльнулся.
– Так что можешь даже не думать о том, чтобы одолеть меня. Ты даже приблизиться ко мне не сможешь, глупая фея.
Белинда бросилась вперед, но ее отбросило от невидимой преграды.
– Не веришь старику? – осклабился Бенуа. – Зря!
– Аурелия хотела, чтобы вы за нее отомстили? – потерянно спросила фея. Какая же она была самонадеянная! Даже не проверила старика на способность к магии. А ведь могла бы и догадаться, если бы задумалась: откуда Бенуа, живя отшельником в замке, достал сонный отвар...
– Нет, бедняжка простила Артура и не желала ему зла, – покачал головой старик. – Она заботилась обо мне: я все время нуждался в особых отварах для поддержания здоровья, и Аурелия страшно корила себя за то, что больше не сможет готовить их для меня. Поэтому и решилась передать мне часть своего дара. Да что-то напутала в бреду и передала немного больше, чем требовалось. А я, получив такие способности, воспользовался им, чтобы отомстить за нее.
– Зачем вы скрывали, что Аурелия – ваша дочь?
– А к чему рассказывать? – пожал плечами старик. – Она с рождения жила в лесу, с матерью, я служил в замке. Никому дела не было до того, что у меня есть семья на стороне. Когда жена умерла, Аурелии было уже пятнадцать. К тому времени она привыкла к жизни в лесу. Я предлагал ей устроиться на работу в замок, быть ближе ко мне, но она не захотела – ей нравилось уединение. Теперь и барон живет так, как она когда-то. Только для моей девочки уединение было наслаждением, а для барона оно стало проклятием, – Бенуа злорадно ухмыльнулся.
– Никаких проклятий не существует, – взвилась фея. – Мне-то голову не морочьте!
– Глядите, какие мы ученые, – усмехнулся старик. – А вот барон так не считает. Я очень старался убедить его в этом...
– Отчего же тогда умерла Аурелия? – с омерзением глядя на Бенуа, спросила Белинда.
– От любви и от глупости. Бедняжка внушила себе, что наслала на Артура проклятие, и принялась искать в себе признаки смертельной болезни. А кто ищет, тот всегда найдет. Аурелия своими руками свела себя в могилу, а перед смертью оставила послание Артуру.
– Вы о нем знали? – удивилась фея.
– Конечно. Это же я подсказал ей облегчить душу и оставить барону способ спасения... Как бы иначе он поверил в проклятие? Подумаешь, выкрикнула девчонка в пылу гнева несколько слов – да он и забыл бы про них, если бы я ему не напомнил... – Бенуа самодовольно засмеялся, припоминая дела давно минувших дней. – Что-то, господин Артур, вы нынче невеселы, говорил ему я. Вижу, свидание с юной невестой вас не радует? Неужели разлюбили? Молодое дело – оно такое... Помню, как вы спешили к своей таинственной красавице – глаза у вас так и сияли, а сейчас совсем потухли. Уж не сглазили ли вас? Гляжу – задумался барон, вспомнил. Потом в избушку побежал, вернулся сам не свой – прослушал, значит, голубчик, что следовало...
– Раз вы знали о послании, может, раскроете тайну – откуда Аурелия взяла эту чепуху про единственную любовь, способную одолеть проклятие, и про то, что эта девушка живет во дворце как принцесса, но сама из простолюдинов? Это вы ей подсказали наговорить заведомо невыполнимые условия?
– Ах какой я коварный! – приосанился Бенуа. – Увы, увы... До такого я не додумался. Бедняжка и впрямь раскладывала карты перед смертью, до того как передать мне дар. Она была в бреду, вот и наговорила ерунды. А я ведь тогда и впрямь в проклятие это поверил, – разоткровенничался старик. – Моя девочка в могиле гнила, а я барону на свадьбе прислуживал. Сердце кровью обливалось, а сам все надеялся: вот-вот проклятие в силу вступит. Сперва ждал, что невеста за свадебным столом бездыханная падет, потом – что по дороге к спальне оступится, затем – что поутру не проснется. Какой там – три дня прошло, а молодая баронесса живее всех живых была. Когда молодые на охоту собрались, тут-то во мне обида и взыграла за дочку мою непутевую, которая жизни лишилась, а предателя не наказала. Дай, думаю, подпругу у лошади баронессы ослаблю – хоть ногу сломает, и то радость мне будет. Кто ж знал, что она так удачно на землю грохнется, – зловеще ощерился слуга. – Хоп – и нету баронессы! Барон тогда с ума от горя сходил, а я все недоумевал – почему же проклятие не подействовало? Или я поспешил? Предложил хозяину к искусному магу съездить да посоветоваться, как проклятие одолеть. Тот, наивная душа, подумал, что я о нем радею, да и отослал меня одного...
Рассеянно слушая старика, фея перебирала в уме все простые заклинания, доступные без волшебной палочки, но ни одно не работало. Даже привычный вызов метлы не отозвался теплом в ладонях – дело было совсем плохо. А старик меж тем все бубнил и бубнил:
– Тогда-то я и выяснил, что нету никакого проклятия – не по силам оно такой заурядной знахарке, как моя дочка была. Оказалось, что только высшим черным магам такие ритуалы подвластны. «Но ведь Аурелия умерла!» – возразил я магу. «Внушение – великая сила, – равнодушно ответил тот. – Ваша дочь, убежденная в неизбежности наказания, сама на себя порчу все это время и насылала». Я тогда Артура еще больше возненавидел. Вернулся в замок, развел руками – мол, никакого спасения от такого сильного проклятия не найти, тут лучшие маги бессильны. А сам стал для него этим проклятием. Зря ты о своих подозрениях барону рассказала, ведьма, – покачал головой старик. – Теперь твое исчезновение так просто не объяснишь. Придется и барона на покой отправить... Жаль, было таким наслаждением наблюдать, как день за днем он хоронит себя заживо в этом замке, как казнит за гибель женушек и зло, причиненное Аурелии. Боюсь, ад после той жизни, которую устроил ему я, покажется барону благодатью.
Бенуа швырнул в Белинду пригоршней огня, и листья под ее ногами вспыхнули, отгородив высокими языками пламени от сумасшедшего старика. Тот попятился к двери, и фея, похолодев, метнулась через огонь к нему. Если старик запрет ее в комнатушке, пожираемой магическим пламенем, она отсюда уже не выберется. Окон тут нет, дверь, если Бенуа запечатает ее заклинанием, нипочем не открыть. Воздух ударил ее плотной стеной, в глазах потемнело, до слуха донесся злорадный смешок старика:
– Гори, ведьма!
Белинда застонала от безысходности, глядя, как Бенуа, не сводя с нее безумного взгляда, дошел до двери и прислонился к ней спиной. Пламя уже кусало ноги, глаза слезились от дыма и от обиды. Как глупо все получилось! Невозможно поверить, что она добровольно загнала себя в ловушку, недооценив возможностей Бенуа. Сквозь пелену слез Белинда видела, как старик с наслаждением таращится на огненный круг, в котором она оказалась заперта. Пламя пока лишь кружило вокруг, почти не касаясь ее, вероятно следуя прихоти старика. Но стоит ему только выйти за дверь, как оно обрушится на нее всей своей мощью... Бедные девочки! Она ведь так и не выдала их замуж!
– Счастливо оставаться! – Бенуа махнул рукой и толкнул дверь спиной, на мгновение замерев на пороге, словно не в силах оторваться от приятного зрелища.
Этого мгновения Белинде хватило, чтобы увидеть свою непутевую метелку, нетерпеливо пританцовывающую в коридоре. Первым делом метла втолкнула замешкавшегося старика обратно в комнату и с размаху огрела его по голове. Тот как подкошенный упал на пол и, к радости Белинды, затих. Метла еще
