– А ты не бойся, ты предположи,– подмигнула Глаша.– Вдруг она тут изобрела какие-нибудь совершенно невероятные вещи вроде растишки для ног, родинковыводителя или, чем черт не шутит, антижабина?
– Это средство от лягушек, что ли? – в недоумении переспросил ее спутник.
– Скажешь тоже, от лягушек! – рассмеялась девушка.– Сразу видно, темный ты человек, нет у тебя ни Интернета, ни добрых френдов, поставляющих баяны.
– Давай-давай,– надулся маркиз,– издевайся. Подумаешь, сдались мне эти торговцы с их баянами!
– Оливье – ты просто прелесть,– умилилась Глаша.– Кажется, я понимаю, что в тебе нашла Кларисса. Ладно, не дуйся. Френд – это друг в ЖЖ, баян – это шутка, ссылку на которую ты уже много раз получал от других френдов, а Интернет – это я тебе даже объяснять не буду, что такое. Все равно не поймешь.
– Больно надо,– передернул плечами маркиз.
– Кому больно? – мигом откликнулась старушка Люсинда.– Сейчас-сейчас, бегу, заговорю, припарки приложу!
– Вам послышалось, бабуля! – хором ответили гости.
– Так возвращаясь к нашим баянам… Антижабин – это из письма обычной тетки к Деду Морозу,– объяснила Глаша.
– К чьему деду? – не понял тот.
– Тьфу ты, ну это волшебник такой, который исполняет желания под Новый год,– доступным для средневекового жителя языком пояснила Гликерия.
– А в другое время? – заинтересовался маркиз.
– А в другое время не исполняет.
– Какой ленивый волшебник! – искренне поразился Оливье.
– Не в этом дело,– отмахнулась девушка.– Хотя в принципе ты прав. Так вот, одна тетка пишет письмо…
– Чья тетка? – уточнил маркиз.
– Неважно, просто тетка. И просит Деда… то есть волшебника подарить ей некоторые волшебные вещи, которые еще не изобретены, но ей очень нужны.
– Какая смелая женщина! – восхитился Оливье.– А ты уверена, что она не тетка этого деда? С чего бы это она так просто волшебником командует?
– Да,– теряя терпение, рявкнула Глаша,– это не просто тетка, это его жена!
– Так бы сразу и сказала,– обрадовался Оливье.– Вот теперь все сразу встало на свои места. Итак, жена просит мужа-волшебника сделать ей подарок.
– Именно так. И вот среди прочих вещей она просит подарить ей утренний антижабин.
– Я понял.– Лицо маркиза прояснилось.– Муж – волшебник, а жена – оборотень. По утрам она перекидывается в жабу, а чтобы не причинять мужу неудобств своим отвратным видом, она просит его придумать заклинание, которое будет ограничивать ее истинную природу. Так?
– Твоя фамилия случайно не Гримм, а псевдоним – не Шарль Перро? – мрачно поинтересовалась Глаша.
– Моя фамилия Беруши,– простодушно сообщил Оливье.– Я разве не представлялся?
– Пока я не вижу очереди из желающих тебя придушить, можно я воспользуюсь моментом и сделаю это немедленно? – ласково спросила Гликерия.
– Да что я такого сказал-то? – искренне изумился тот.– Прости, если что не так.
– Ты мне сказать дашь? – разозлилась она.
– Да я тебя внимательно слушаю! – заверил маркиз.
– Благодарю за оказанную честь. Так вот, согласно той хохме, антижабин – это такое волшебное средство, которое делает тетку прекрасной через секунду после пробуждения.
– А в чем хохма? – осторожно спросил Оливье.
– В том, что по утрам мы хмурые, сонные, с кругами под глазами и опухшим лицом! – выдала женские секреты Гликерия.
– Правда? – расстроился маркиз. Видимо, подобное официальное заявление шло вразрез с его идеализированными представлениями о прекрасных дамах.– И Кларисса тоже?
– Откуда я знаю! Я же ее спросонья не видела,– пожала плечами Глаша.– Хотя, может, твоя Кларисса уже изобрела аналог антижабина и успешно использует его по утрам.
Судя по прояснившемуся лицу Оливье, он искренне на это надеялся.
– А если нет,– утешила его Глаша,– то подкинем идею бабульке – пусть изобретет. А что принца-то того – расколдовали поцелуем? – вспомнила она.
– А ты откуда знаешь? – удивился Оливье.
– Вот прикол – не брешут сказки,– не меньше изумилась девушка.– А как насчет Красной Шапочки, Белоснежки, Синей Бороды и Спящей Красавицы?
– Красавицы? – радостно откликнулась бабулька, выходя из-за шкафа с чашкой отвара в руках.– Да для того, чтоб превратить девицу в красавицу, у меня целый шкаф настоек и притираний имеется. Показать?
– Не стоит, бабуля! – вскрикнул Оливье.
– Обязательно! – повысила голос Глаша.
– Ты чего, с ума сошла? – сквозь зубы процедил маркиз.
– А чего? Мне интересно,– тихонько возразила девушка.– Вдруг у нее и антижабин имеется?
– И кого я буду потом предъявлять правителю вампиров – лягушку или свинюшку? – шепотом воззвал к ее разуму спутник.
– Вот-вот, тебя только это волнует – как бы меня в товарном виде прямиком к вампиру в зубы сдать,– упрекнула его Глаша.– Не извольте беспокоиться, маркиз, я только взгляну одним глазком, а трогать ничего не буду.
И она поспешила ознакомиться с содержимым «шкафчика красоты», который распахнула перед ней добродушная старушка.
У Ларисы аж лоб под чалмой взмок. Теоретически она могла воспользоваться заклинанием-копиркой и сотворить тысячу копий пятидесятирублевки. Практически это весьма трудоемкий процесс и отнимет у нее уйму сил, так что может не остаться даже на создание элементарного морока. А фактически в коллегии ее за это по головке не погладят. Подделка денежных знаков уголовно наказуема и в простом кодексе, и в магическом. И как она, балда, раньше не догадалась, что первым делом жадная до олигархов Арина запросит денег и несметных богатств?
Решение пришло внезапно. Точная копия отнимает много сил, а вот если воспользоваться карикатурной магией, которую на первом курсе изобрели двое ее шутников-сокурсников, энергетических потерь – по минимуму, так как хулиганская магия замешана на простейших мороках, зато эффект – оглушительный. Если, конечно, Арина понимает шутки.
Лариса кивнула седой старческой головой, пробормотала: «Слушаю и повинуюсь», выдернула волосок из бороды (почтенный Саид Бананович, собравшийся выпить стакан кефира у себя на кухне, дернулся так, что расплескал половину напитка), разорвала надвое, подбросила вверх, и через мгновение комнату накрыл дождь разноцветных бумажек.
Купюры кружились по комнате – синие, зеленые, желтые, розовые, красные, оранжевые, голубые.
«Неужели старик и евро с долларами наколдовал?» – ликуя, подумала Арина, хватая бумажки и собирая целую пригоршню дензнаков разных цветов. Ликование прошло в тот момент, когда «прекрасная пери» пригляделась к валюте повнимательней. С сине-желто-красных банкнот на нее смотрели ее собственные фотографии – вот овальный портрет Арины в стиле доллара, вот Арина на коне, как маршал Жуков на Красной площади, вот Арина на троне. Отдельной серией шли изображения Арины в восточном стиле: портрет Арины в парандже, портрет в полный рост– Арина в газовых шароварах, Арина танцует на барабане, Арина на верблюде, Арина с ястребом, Арина со слоном. Фоном служило стандартное оформление пятидесятирублевых купюр, номинал не изменился, даже водяные знаки (Арина проверила!) были на месте, вот только изображали они какие-то восточные письмена и верблюжий профиль, да кроме привычного голубого цвета пятидесятирублевки были окрашены во все цвета радуги. Пока Нарышкина ошарашенно взирала на свои лики на чудных дензнаках, Гасаныч довольно поглаживал бороду в сторонке.
