прятаться злоумышленник, или подозрительных портретов, из-за которых он мог следить за ней. Потом еще раз заглянула в лохань и чуть не выпала в осадок – там снова плескалась вода. Правда, ледяная, но все- таки вода. Что за ерунда? Или у нее уже начались зрительные галлюцинации наряду с тактильными? Мысль, пришедшая ей в голову, была столь невероятной, что девушка даже рассмеялась. Но все-таки решила ее проверить и, не сводя глаз с лохани, запела куплет «Айсберга». К концу припева лохань вновь представляла собой тазик со льдом.
– О-чу-меть,– по слогам выдохнула Гликерия, припомнив комаров, которые разлетелись при звуках песни Миронова, и дождь, который ливанул над лесом, стоило ей затянуть песню про ливень, и абсолютно чистое небо без единой тучки, когда они выехали в поле.
Девушка подскочила к окну, напевая себе под нос ту самую песню про дождик, и через минуту по стеклу застучали первые тяжелые капли настоящего ливня.
– Это что же получается: я могу колдовать?!
Этой ночью Лариса видела Глашин сон. Она не видела саму Глашу, она словно была ею. Листала толстую старинную книгу, а потом в ее обложке прорезались глаза и рот, и диковинная книга рассказала ей легенду о колдуне, который сумел подчинить себе пространство и время… Ехала в седле рядом с Оливье и пересказывала книге, пристроившейся на коленях, сюжет «Десятого королевства». Дрожала от страха при виде деревьев в роще дриад, истерзанных мантикорой. Потом ожесточенно отбивалась от гарпии и самозабвенно танцевала в кругу русалок. Обрывки то ли снов, то ли реальности сменяли друг друга так быстро, словно торопились рассказать Ларисе все, что она пропустила за это время. И проснувшись утром, волшебница еще долго гадала, что это было: подлинные события, произошедшие с Глашей в Кукуе, или ее фантазии. И самое главное, существуют ли амулеты Ренара, которые искали во сне Глаша и Оливье, на самом деле?
А наутро тетя Вася, взяв под мышку безвольного Венечку, умчалась прихорашивать сыночка перед встречей с прекрасной Камиллой.
– Как ты думаешь, она его в салон красоты повела? – хихикнула Лариса, сооружая себе бутерброд.
– Надеюсь, не на экспресс-курсы пикаперов,– со смешком отозвалась Настя.
– А что, это было бы забавно,– заметила волшебница.
– Ну тебя!
– Злюка! Ты совсем не заботишься о том, чтобы я сегодня от души повеселилась,– надулась Лариса.
– Уверяю тебя, ты и так сдохнешь со смеху,– убежденно заявила подруга.
Глаша проснулась ни свет ни заря: ей не терпелось скорее покинуть замок, чтобы устроить концерт под открытым небом и проверить, действительно ли некоторые песни обладают волшебной силой.
Хозяев, ведущих преимущественно ночной образ жизни, во время завтрака за столом не оказалось. Гости уже успели плотно перекусить и гадали, будет ли вежливо покинуть замок, не попрощавшись с Эвианом и его сыном, когда в зале появился Варис.
– Хомячите? – подмигнул он.– Ну-ну, дело хорошее.
Глаша чуть какао из чудо-фляжки не захлебнулась, услышав из уст оборотня любимое словечко своих одноклассников. «От меня, что ли, успел набраться? – удивилась она.– Или это у них такой оборотничий сленг? А что, интерьер в духе животного мира и лексикон со звериным отпечатком».
– Да мы, собственно, уже закончили,– отозвался Оливье, никак не отреагировав на чудную речь наследника.– Вот думали, как бы с тобой и Эвианом попрощаться.
– Прощайтесь! – ослепительно улыбнувшись, раскрыл объятия Варис.– Девушки вперед.
– Спасибо за оказанное доверие, но как-нибудь обойдусь,– со смешком ответила Глаша, завинчивая фляжку и вручая ее спутнику.
– Что ж,– изобразил расстройство юный оборотень,– тогда и мужчинам придется отказать.
– Какая несправедливость! – сокрушенно воскликнул маркиз и с надеждой покосился на Вариса.– Может, сделаешь исключение?
– Ни за что! – расхохотался тот.– Что за непристойные намеки? Я честный медведь!
– Слушай, медведь,– поправляя серебряный браслет на запястье, спросила Глаша.– А отец твой где?
– Известно где. Спит! Будете ждать вечера, чтобы попрощаться?
– Не хотелось бы,– проворчал Оливье.
– Тогда я передам папане вашу бесконечную благодарность за оказанное гостеприимство и искренние заверения в глубочайшей симпатии и уважении,– с готовностью отозвался Варис.
– Отлично! – просиял маркиз, поднимаясь из-за стола.– Тогда мы, пожалуй, поедем?
– Жалую,– величественно взмахнул рукой юноша.– Езжайте! И даже провожу вас до крыльца и помогу прекрасной даме подняться на лошадку.
– Бедный Слон! – простонала Гликерия.– Пощадите коняшку!
– Слово дамы – закон,– с важностью признал оборотень, выходя с гостями на крыльцо, и подал знак конюху.
Через пять минут путники уже расселись по своим порядком отдохнувшим и набравшимся сил парнокопытным транспортным средствам и приготовились к отправлению с гостеприимного двора.
– Варис,– полюбопытствовала напоследок Глаша,– а почему на окнах в наших комнатах были решетки?
– Это чтобы никто не съел вас,– серьезно ответил юноша, щелкнув зубами, и заразительно рассмеялся.– Их еще при прадедушке поставили, чтобы гостям было спокойнее и чтобы соглядатаи, приехавшие в замок под видом дальних родственников, не шастали ночами.
– Ясно,– понимающе кивнула Гликерия, бросив красноречивый взгляд на смутившегося Оливье.
– Ну что, будем прощаться? – спросил наследник.– Я никогда не забуду того, что вы для меня сделали,– серьезно сказал он и, с лукавой улыбкой глянув на Глашу, добавил: – Как честный оборотень я бы непременно на тебе женился. Но мой отец, увы, чересчур консервативен в этом вопросе и категорически против смешанных браков…
– Боюсь, мои родители тоже не одобрили бы зятя-медведя,– горестно вздохнула та,– а счастье было так возможно!
– Дети мои,– кашлянул Оливье,– я не мешаю вашему трогательному объяснению? А то, право слово, чувствую себя в высшей степени неловко.
– Маркиз, вы – черствый человек! – с пафосом возвестила Глаша и послала оборотню нежный воздушный поцелуй: – Варис, вы навсегда останетесь в моем сердце!
– Какая злая судьба – родиться оборотнем и быть навеки разлученным с вами, мой ангел! – горестно взвыл тот и демонстративно забился лбом о дверной косяк замка.
– Какая ирония судьбы – спасти вас, чтобы сразу же потерять,– с готовностью подхватила Глаша, прижав руку к сердцу.
– Обещайте писать мне! – горячо потребовал оборотень.
– Не меньше трех раз на дню,– торжественно поклялась девушка.
– Так мало? – трагически вскричал он.
– Ну хорошо, пять! – смилостивилась Гликерия.
– Десять – и ни письмом меньше. Иначе я зачахну с тоски! – предупредил пылкий юноша.
– Хорошо-хорошо,– вмешался Оливье,– я лично проконтролирую.
– Ах, маркиз! – уставился на него Варис.– Вы – счастливчик!
– Не жалуюсь,– сдержанно ответил тот.
– Вы – счастливчик, и сами не осознаете своего счастья,– в сердцах заявил оборотень и добавил: – Этого златокудрого счастья, которое всегда рядом с вами!
Гликерия горделиво приосанилась. Шутки шутками, а приятно!
– Ваша невеста – просто чудо! – продолжил он.– Берегите ее, Оливье! Окружите ее заботой вдвойне – и за себя, и за меня.
– Он меня замуж не берет,– плаксиво сообщила Глаша.– Ему другая милей.
– Глупец! – потрясенно вскричал Варис.– Слепец!
