кольев за спиной, словно Баффи. Но как только дело доходило до контрольного удара, сон превращался в кошмар: я никак не могла решить, в какой стороне находится сердце ухмыляющегося монстра.
– Кажется, здесь! – Ив осадил коня и помог мне спуститься.– Ты точно не хочешь, чтобы я остался?
– Точно,– отрезала я.– Езжай, развейся, пособирай грибы, ягодки, травки-муравки, цветочки. Только зайчиков не гоняй, мне их жалко!
– А волчков можно? – смиренно поинтересовался рыцарь.
– Волчков можно,– машинально ответила я.– Не поняла, каких волчков? Не вздумай! На волчков он собрался со своей соломинкой.– Ив обиженно покосился на свою шпагу.– Геройствовать начнешь, когда упыри из-под земли повалят. А пока отдыхай, набирайся сил, расслабляйся.
– Может, мне не стоит оставлять тебя так надолго?
– Езжай,– поторопила его я,– и раньше захода солнца не возвращайся!
– Как угодно, миледи,– усмехнулся Ив и тронул поводья.
Когда всадник скрылся из виду, я свернула на лесную тропинку и отправилась искать коварный дуб – виновника своих злоключений.
Средневековый лес очаровывал своей первозданностью и умиротворенностью. Стоило отойти на несколько шагов от дороги, как началось заповедное царство зверей и растений.
На тропинке возле орешника мне перебежал дорогу шустрый ежик с диким яблочком на спинке, а проказница-белка, присевшая полакомиться на ветку сосны, «угостила» меня скорлупкой от орешка, насмешливо щурясь глазками-бусинками на возмутительницу лесного спокойствия.
Высокая, нетоптаная трава щекотала щиколотки, а цветы, в изобилии рассыпанные по полянке, делали ее похожей на разноцветный ковер. Я не заметила ни одной сломанной ветки, ни одной сорванной ромашки. Воздух окутывал меня ароматом цветов и трав, а звонкие трели птиц и нежное журчание ручья довершали эту идиллическую картину.
Удивительно, как я могла не обратить внимания на эту необычайную обстановку раньше, когда только проснулась в этом неведомом мире и пошла искать друзей. Этого зеленокудрого сладкоголосого красавца- великана невозможно было сравнить с тем убогим инвалидом, в которого превратился подмосковный лес в наши дни.
Макушку постаревшего ветерана венчали изрядные проплешины, в голосе сквозили грубость электричек и хрипота пьяных компаний. Его дыхание было отравлено сигаретным дымом и смогом большого города. На смену трудолюбивым и беззаботным зверькам пришли стада праздных двуногих животных, превративших зеленые просторы в площадку для своих вульгарных забав. И вместо россыпей цветочных головок в моем мире в траве поселились зубастые пасти консервных банок, скомканные пакеты и черные плевки пожарищ.
И все же при всем восхищении сказочным лесом я ни на минуту не забывала о своей главной цели – возвращении в свой мир. Грязный, неблагоустроенный, далекий от гармонии, он был дорог мне больше, чем вся благодать этого волшебного мира.
Да, в моем измерении были маньяки и террористы, тираны и злодеи, но они не были ни орками, ни оборотнями, ни вампирами, ни упырями, ни чернокнижниками, ни некромантами. И если они умирали, ни у кого не возникало сомнений, что они могут вернуться. И еще от меня не зависели судьбы других людей, и никто не требовал от меня спасения мира или избавления от местной преступности. Жизнь студентки Яны Майковой была намного проще и беззаботней жизни волшебницы Селены, и я изо всех сил стремилась вернуться в ту жизнь.
Я обошла уже два десятка дубов, но не нашла нужного. Этих деревьев в лесу было не так много, а уж таких, в стволе которых можно было уместиться человеку, еще меньше. Я уже начала терять надежду и, обойдя очередной дуб, в изнеможении упала на траву, когда в стволе неожиданно образовалась просторная ниша.
Готова поспорить, еще минуту назад ее здесь не было! Что за чертовщина? Да это же тот самый дуб!
Я юркнула внутрь, уселась на землю, подтянула к себе колени и положила на них голову, стараясь максимально точно воспроизвести ту позу, которая способствовала перемещению в другой мир.
Пение птиц, расположившихся в кроне дерева, действовало усыпляющее, и через несколько минут мое желание исполнилось.
Я покинула этот мир и попала в свое родное окружение, где по асфальтовым просторам бежали рогатые троллейбусы, а под землей, пользуясь давкой, люди срывали злость на своих попутчиках. Мне даже удалось отдавить ногу симпатичному блондину выдернуть свою сумку из-под носа вороватого вида мальчонки, уже успевшего расстегнуть молнию на кармашке, заглянуть в газету соседа справа и почувствовать себя настоящей москвичкой, отстоявшей свое место под тусклым электрическим солнцем тесного вагона метро.
Я уже было собралась пофлиртовать с привлекательным блондином, когда чьи-то голоса вернули меня с небес благодатной московской жизни на землю сказочного Средневековья.
Сначала я решила, что чудо-дуб перенес меня назад, в будущее, и я слышу разговор незнакомых дачников, расположившихся на пикнике на полянке у дуба.
Но прислушавшись к голосам, я с ужасом поняла, что чуда не свершилось. Более того, в двух шагах от меня переговариваются двое хладнокровных убийц, один из которых – заказчик, а второй – исполнитель.
– И как же прикажете к ней приблизиться, когда из замка она ни ногой, а сам замок заколдован? – отрывисто разрубил тишину леса первый, мужской, голос.
– Это твои заботы, дружок,– отрезала его собеседница.– Если бы все было так просто, обошлась бы и без твоих услуг. Придумаешь что-нибудь.
Судя по воцарившемуся молчанию, поставленная задача была явно не по силам местному киллеру.
– Прибавить бы за вредность,– наконец произнес он.– Чай, колдунья, а не графская дочурка-неженка. Эта и мечом владеет, и языком может такого намолоть, что разом человеческий облик растеряешь, а то и разума лишишься.
Судя по короткому смешку его спутницы, последняя напасть наемнику явно не грозила за неимением оного.
– Не беспокойся. Справишься с работой – вознаграждение будет щедрым. А не справишься – ни монеты не получишь и даже можешь на глаза не показываться.
– Но как же, хозяйка? – взревел детина.– А вдруг случится что, как в прошлый раз? Кто меня из козленка расколдовывать станет, как не вы?
– Так вот позаботься о том, чтобы ничего такого в этот раз не случилось,– жестко ответила преступная чародейка.– Делать мне нечего, как с грязными козлами возиться! Езжай.
– Стала бы я тебя в тот раз расколдовывать,– проворчала девица, когда стук копыт стих вдалеке.– Так ведь больше ни одного такого дурака на все королевство не найдешь, который за горсть монет в логово к ведьме сунется.– И, помолчав, добавила: – Тем более к такой, как Селена.
Ах вот ты как! Хватит мне сидеть, как трусливому зайчишке, дрожа в кустах. Своего врага надо знать в лицо!
Согнувшись в три погибели, я тихонько подползла к веткам орешника, плотно окружившим место преступного сговора, и заглянула в крохотный «глазок» между листьями. Словно насмехаясь надо мной, девица развернула коня, продемонстрировав мне рыжий лошадиный круп, восседающие на нем крутые бедра, охваченные зеленой тканью, и гладкий шелк иссиня-черных волос, струящихся до середины спины.
Мгновением позже конский хвост хлестнул по веткам орешника, и самая длинная из них ударила мне прямо в лоб. К счастью, топот копыт заглушил мой громкий «ох».
Жертва покушения так и осталась незамеченной, а его вдохновительница так и не открыла своего лица.
Явившийся спустя полчаса Ив, если и заметил царапину на лбу, тактично не подал виду и протянул поводья от моей лошадки. Да и у меня не было никакого желания отчитываться и исповедоваться.
