— Готов хоть сейчас отправляться домой, а эти изверги-врачи не пускают! — поспешил успокоить меня племянник.
— И правильно! Побудь пока под присмотром.
Спохватившись, я протянула Маше большой букет чайных роз:
— С днем рождения! Это тебе от любящего мужа!
Я сегодня работаю курьером.
— Спасибо, — вяло улыбнулась она, безо всякой радости принимая цветы.
Не надо было читать ее мыслей, чтобы понять: ей не до праздников, был бы здоров муж.
— А подарок от Макса я доставлю на дом, — пообещала я.
— Ой, не надо, — замахала руками Маша.
— Это не обсуждается! Это от мужа.
Мультиварку я уже купила и обернула в блестящую бумагу.
— А это от меня.
Подарочное издание рассказов Тэффи хоть немного отвлекло Машу от тревоги. Она как-то сетовала, что писательницу издают редко и на плохой бумаге, так что с подарком я угодила.
Убедившись, что здоровью Макса ничто не угрожает, и наказав Маше не задерживаться допоздна и отправляться ночевать домой, я поторопилась уйти. Неуловимый для человеческого обоняния запах крови, который пропитал стены больницы, решительно сводил меня с ума. Хорошо еще, что я не стала брать свою машину сегодня, а взяла такси, — все равно бы вести не смогла.
Остановив машину, я продиктовала водителю адрес Алекса. Мой мобильный остался лежать на стоянке, номер Алекса я не помнила. Самым простым было все так и оставить, исчезнув из жизни Алекса без объяснений. Но меньше всего мне сейчас хотелось возвращаться в бункер к родителям, слушать их планы по устранению охотника и любезничать с Ричардом.
Вчера ночью, когда я вернулась от Маши, Ричард ждал меня в гостиной, как голодный тигр, затаившийся на охоте. Проскочить мимо у меня не было никаких шансов.
— Бетти, побудь со мной пять минут. — В его бархатном голосе было столько мольбы, что я не могла ему отказать.
Пропустив меня в гостиную, он с неудовольствием взглянул на арочный проем. Очевидно, Ричард предпочел бы разговор при закрытых дверях. Вот только почему — опасался, что я сбегу раньше времени, или не хотел, чтобы его услышали мои родственники? Он обернулся ко мне с надеждой, но я не дала ему произнести просьбу вслух:
— И не надейся, что приглашу тебя для приватного разговора к себе в спальню!
— Что ж, поговорим здесь. — Ричард повел плечами, не выдав разочарования и словно говоря: «Тебе же будет хуже».
Я выжидающе подняла глаза, давая понять, что пять минут пошли.
— Скажи, Бетти, — без обиняков начал он, — у тебя кто-то есть?
Я вспыхнула от его проницательного взгляда, устремившегося прямо в мое сердце, и выпалила:
— Это не твое дело!
— Скажи, Бетти, — Ричард по-прежнему оставался невозмутимым, — он ведь смертный?
Я вздрогнула: откуда он знает? И в тот же миг отругала себя за несдержанность. Ричард не знал наверняка. Но в ту секунду по моей реакции он понял, что попал в яблочко.
— Твое поведение напомнило мне поведение моей сестры Джейн. У нее не так давно был роман с человеком, одним английским актером. Джейн была от него без ума, — снисходительно заметил он, всем своим видом давая понять, что сестра вела себя как круглая дурочка. — До такой степени, что даже обратила его.
От волнения у меня закружилась голова. Что же было дальше? Мне хотелось подскочить к замолчавшему Ричарду, тряхнуть его за плечи и вскричать: «Говори же, не томи!»
— Да, — медленно повторил Ричард, оттягивая продолжение с мастерством театрального актера. — Джейн обратила его. А через месяц выгнала вон. После превращения он разом утратил все то, что ее в нем привлекало. Живость. Веселье. Пылкость натуры. Свежесть чувств. Джейн как-то сказала, — помолчав, добавил он, — что полюбила живой цветок, а после превращения получила икебану.
В следующий миг он оказался рядом со мной, и его руки легли на мои плечи, не давая отстраниться:
— Этим нас и привлекают люди — они не такие, как мы. Они живые, полные надежды, любящие и ненавидящие во всю силу. — Его взгляд на долю секунды сделался черным, и я была готова поспорить: сейчас Ричард говорил уже не о Джейн, а о себе самом. В его двухвековой биографии вампира тоже был эпизод, когда он увлекся смертной. Я бы многое отдала, чтобы узнать, чем закончилась эта любовная история. Но Ричард мгновенно справился с собой и продолжил убеждать меня: — Но ты же понимаешь, Бетти, что эти отношения обречены, как неравный брак. Мы слишком отличаемся от смертных, чтобы быть рядом с ними. А после превращения они становятся совсем другими, и невозможно предугадать, как они изменятся.
— Я не собираюсь добиваться превращения, — с трудом выговорила я.
Ричард с надеждой привлек меня к себе и торопливо забормотал:
— Ты умная девочка, Бетти. Я знал, что ты поймешь это, ты не совершишь ошибки Джейн. Ты забудешь его, поверь, так будет лучше. Позволь мне помочь тебе забыть его.
Последние слова Ричард прошептал прямо мне в губы, а потом принялся целовать меня, обжигая холодом своих уст. Я застыла — безжизненно и отстраненно. С каждым поцелуем смертельная тоска все сильнее сковывала меня, не давая вздохнуть и шевельнуться. В умелых, отшлифованных веками движениях губ Ричарда не было ни капли любви и тепла. Да он никогда и не говорил мне, что любит. Он всегда хотел меня — как строптивую мишень, как почетный экспонат своей коллекции, теперь — как достойную спутницу в своем бессмертии. С поцелуями Алекса я оживала, от поцелуев Ричарда становилась еще более мертвой…
Он отстранился от меня, не подозревая о моих чувствах. В темных глазах сверкало торжество победителя.
— Выходи за меня, Бетти.
Ричард произнес эти слова, ни мгновения не сомневаясь в положительном ответе. Я замерла в шаге от решения, которое изменит всю мою жизнь. А что мне остается делать? Будущего с Алексом у меня нет. О его превращении не может быть и речи — я бы и раньше на это не пошла, а уж после рассказа Ричарда о Джейн и ее возлюбленном смертном — тем более. Я должна расстаться с Алексом как можно скорее. Но как забыть его, если я по-прежнему буду жить в одном с ним городе и меня с неумолимой силой будет тянуть увидеть его украдкой? Единственный выход — уехать куда-нибудь далеко, как можно дальше от соблазна.
— Я согласна, — безжизненно вымолвила я.
Лондонский особняк Ричарда — неплохое убежище на первое время. Я стану женой принца — Лидия будет в экстазе.
Ричард порывисто прижал меня к себе — как призовую статуэтку, полученную после тяжелых соревнований. А потом деловито сказал:
— Мы завтра же поговорим с твоими родителями.
Его объятия становились невыносимы с каждым мгновением, и я высвободилась, пробормотав:
— Давай все завтра. Сегодня я так устала…
Церемонно пожелав мне спокойного дня, Ричард даже не вызвался проводить меня до дверей спальни.
— Скажи, — обернулась я на пороге, — а что стало с той смертной, которой ты увлекся?
Я так и не смогла вымолвить «любил» — это было так не похоже на того Ричарда, которого я знаю. С его губ сошла торжествующая улыбка, и он сухо ответил:
— Она умерла.
Я отпрянула назад, шокированная открывшейся мне правдой. Возлюбленная Ричарда умерла явно не от старости. В его глазах я увидела страшную смерть от рук, которые только что меня обнимали…
И вот теперь я шла к Алексу, чтобы с ним проститься. Соблазн увидеть его был слишком велик, чтобы
