теперь угрожает опасность.
— По крайней мере скажи мне, где я могу его найти, куда его повели?
— Он умрет в пятницу, еще до захода солнца.
По лицу Иисуса было видно, какие мучения он испытывает. На его голову водрузили венок из колючих терновых веток, вонзившийся колючками в лоб. Кровь, стекая по лицу, впитывалась в бороду. Хосар мысленно считал удары плетью, наносимые римскими солдатами Иисусу. Сто двадцать.
Затем Иисус тащил на себе крест, на котором ему предстояло быть распятым. Тяжесть креста, усугубившая страдания изнеможенного от бичевания человека, пересилила его выносливость. Ноги Иисуса поневоле подкосились, и он опустился на колени.
Хосар сделал шаг вперед, чтобы поддержать Иисуса, однако солдат тут же грубо оттолкнул его. Иисус с благодарностью посмотрел на Хосара.
Хосар шел вслед за Иисусом до вершины холма, на котором тому предстояло быть распятым рядом с другими осужденными. Хосар почувствовал, как его глаза застилают слезы, когда увидел, что солдат распинает Иисуса на кресте. Схватив левую руку Иисуса возле запястья, солдат прибил ее гвоздем к древесине. Затем он проделал то же самое с правой рукой, однако гвоздь не смог с первого раза пробить запястье, как на левой руке. Солдат предпринял еще две попытки, прежде чем гвоздь все-таки вонзился в древесину.
Обе ноги прибили сразу, одним гвоздем, разместив левую ногу над правой.
Время тянулось бесконечно долго, и Хосар молил Бога, чтобы Иисус скончался как можно быстрее. Он видел, как задыхается Иисус, ощущал его страдания.
Иоанн, любимый ученик Иисуса, молча плакал, глядя на мучения своего Учителя, да и Хосар не мог сдержать слез.
Солдат ткнул своим копьем в бок Иисуса, из раны густо потекла кровь.
Иисус умер, и Хосар мысленно возблагодарил Бога за это.
В эту апрельскую пятницу весеннее небо было затянуто грозовыми тучами. Когда тело Назаретянина сняли с креста, уже почти не оставалось времени на то, чтобы должным образом подготовить его к погребению. Хосар знал, что Закон Иудейский запрещает какую-либо работу, в том числе надевание савана на покойника, если солнце уже приблизилось к закату.
Кроме того, была Пасха, а это означало, что труп необходимо предать земле в тот же день.
Хосар, с глазами, полными слез, неподвижно смотрел на то, как готовили тело к погребению, как Иосиф из Аримафеи укутал Иисуса тонким и мягким льняным полотном прямоугольной формы.
Хосар совсем не спал в ту ночь, да и весь следующий день он не находил себе покоя — так сильно болела его душа.
На третий день после распятия Христа Хосар направился к тому месту, где захоронили тело. Там он встретил Марию, мать Иисуса, и Иоанна, его любимого ученика. Они и другие последователи Иисуса заявили, что тело Учителя исчезло. В могильном склепе, на камне, где лежал труп, оставалось лишь полотно, в которое Иосиф из Аримафеи завернул его и до которого никто из присутствовавших не осмеливался дотронуться, ибо Закон Иудейский запрещает прикасаться к нечистым предметам, к числу которых относится и саван погребенного.
Хосар взял полотно в руки. Он ведь не иудей, и его не касались запреты Закона Иудейского. Прижав полотно к своему телу, он вдруг почувствовал, что его охватило блаженство: он ощутил присутствие Учителя, словно прикосновение к этой простой льняной ткани было равносильно прикосновению к самому Учителю. И в этот момент он осознал, что ему надлежало делать. Он должен возвратиться в Эдессу и передать саван Абгару, и тот исцелится. Теперь он понял смысл слов, некогда сказанных ему Учителем.
Хосар вышел из могильного склепа и вдохнул свежий воздух. Держа сложенный вдвое саван в руке, он направился на постоялый двор за своими вещами, чтобы как можно быстрее покинуть Иерусалим.
В Эдессе полуденная жара заставила всех жителей попрятаться по домам и ожидать приближения вечера. В это время царица прикладывала куски смоченной в воде ткани к воспаленному лбу Абгара и успокаивала его, говоря, что болезнь еще не затронула кожу.
Ания, танцовщица, была уже в жутком состоянии. Она теперь находилась далеко от их города, однако Абгар не хотел бросать ее в беде и посылал ей еду в пещеру, в которой она уединилась. Этим утром один из его людей, оставив возле пещеры мешок зерна и бурдюк с питьевой водой и позже вернувшись к пещере, увидел Анию. Возвратись во дворец, он рассказал царю, что ее некогда прекрасное лицо теперь представляет собой бесформенную массу. Абгар не захотел это слушать и удалился в свои покои, где, охваченный ужасом, впал в бредовое состояние.
Царица ухаживала за ним и никому не позволяла приближаться к царю. Некоторые из врагов Абгара начали плести заговоры, чтобы сместить его с трона, и с каждым днем напряжение нарастало. Хуже всего было то, что они не получали никаких вестей от Хосара. Тот остался рядом с Назаретянином, и, хотя Абгар сожалел, что Хосар его покинул, царица твердила, что она верит в то, что Хосар вернется. Однако теперь и она начинала терять веру.
— Госпожа! Госпожа! Хосар здесь!
В комнату, где спал Абгар, опахиваемый веером царицы, крича, вбежала рабыня.
— Хосар?! Где же он?
Царица выбежала из комнаты, сопровождаемая удивленными взглядами солдат и придворных, и столкнулась с Хосаром.
Ее преданный друг, все еще с головы до ног в дорожной пыли, протянул руки навстречу царице.
— Хосар, ты привез его? Где Назаретянин?
— Госпожа моя, царь будет исцелен.
— Но где же он, Хосар? Скажи мне, где этот иудей?
В голосе царицы прозвучало так долго скрываемое отчаяние.
— Отведите меня к Абгару.
Голос Хосара излучал силу и решительность, поразившую всех присутствовавших при этом разговоре. Царица проводила его в комнату, в которой находился Абгар.
Царь сощурил глаза и, увидев Хосара, облегченно вздохнул.
— Ты приехал, мой добрый друг!
— Да, Абгар, и сейчас ты исцелишься.
В дверях царских покоев стража сдерживала натиск любопытных придворных, не желавших пропустить сцену исцеления царя его лучшим другом.
Хосар помог Абгару подняться и передал ему льняное полотно, которое Абгар тут же прижал к своему телу, еще даже не зная, что это такое.
— Иисус — здесь, и если ты поверишь в это, то исцелишься. Он сказал мне, что ты исцелишься, и направил меня к тебе с этой миссией.
Твердость слов Хосара и его убежденность придали уверенности и Абгару, и тот еще крепче прижал полотно к своему телу.
— Да, я верю, — сказал Абгар.
Эти слова были искренними, словно исходили из его сердца. И тут произошло чудо. Лицо царя просветлело, и с него исчезли все следы болезни. Абгар почувствовал, как к нему возвращается сила, как быстрее течет в нем кровь и как ощущение умиротворенности охватывает его дух.
Царица, пораженная свершившимся чудом, молча плакала, в то время как солдаты и придворные, столпившиеся на пороге царских покоев, недоумевали, каким же образом произошло исцеление царя.
— Абгар, Иисус исцелил тебя, как и обещал. Это — полотно, в которое завернули тело Иисуса после его смерти. Знай, господин мой, что Пилат, сговорившись с иудейскими священниками, приказал распять Иисуса, перед этим подвергнув его пыткам. Но пусть это тебя не огорчает, ибо Он возвратился к своему Отцу, и отныне Он будет помогать нам и всем людям до скончания века.
Чудесная весть об исцелении царя разнеслась, как гонимая ветром пыль, по городам и весям. Абгар попросил Хосара поведать ему об Иисусе, чтобы уверовать в учение Назаретянина. Он знал: он, Абгар, царица и все его подданные примут религию Иисуса, а потому царь приказал разрушить старые храмы и
