Отходит назад, наступление ведет Марина.
Марина.
Говорит старуха деду: Я в Америку поеду. Ах ты, баба-егоза — Туда не ходят поезда. Шаляпин.
Слон слониху полюбил, В рощу с ней гулять ходил. От такого романа Вся роща переломана. Подхватывает Марину и начинает кружить. Рахманинов упоенно барабанит по клавишам, заливаясь счастливым детским смехом.
КАМЕРА НА СОНЮ. Со странной улыбкой смотрит она на пляшущую раскрасневшуюся Марину, на счастливого Рахманинова, который порой отрывает руки от клавишей, чтобы ухватить себя за виски — жест высшего упоения.
КАМЕРА НА ИВАНА. Он стоит в сторонке среди слуг и неотрывно смотрит на Марину. Каждое ее движение: то, как она поводит плечом, изгибает шею, притопывает ногой, каждый взгляд, брошенный на Шаляпина и Рахманинова, отзывается болью и гневом на его бледном обострившемся лице. Не выдержав, он поворачивается и уходит. Он идет прочь со двора, сворачивает с дорожки и вламывается в кустарниковую чащу. Словно слепой лось, прет напролом сквозь кусты.
КАМЕРА НА ПЛЯШУЩИХ. Марина и Шаляпин, оба распаренные, кончают плясать. Рахманинов не может остановиться.
ОБЩИЙ ПЛАН. Феона. Наталья Лексанна!
Наталья Александровна оборачивается и видит, что Таня неуклюже и сосредоточенно топчется возле няньки.
Наталья. Милые вы мои! Да она танцует! Иди ко мне доченька, иди, маленькая!..
Она садится на корточки, манит дочь, но девочка, переваливаясь со стороны на сторону, сосредоточенно топочется.
Наталья. Сережа, Танюша танцует!
Рахманинов начинает играть «Камаринскую», все собираются вокруг Тани и хлопают в ритм в ладоши. Из заросшего угла сада на веселящуюся компанию смотрит оскорбленный в лучших чувствах Мазырин.
НАПЛЫВ. ИЗ НАПЛЫВА. 152. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. ТО ЖЕ МЕСТО. ВЕЧЕР. Сад залит лунным светом, стол и стулья убраны, в память о недавнем пиршестве осталось лишь пианино да дремлющий в кресле Шаляпин. Из дома выбегает Марина с белой шалью в руках, пробегает мимо Шаляпина.
153. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. ПРУД. ВРЕМЯ ТО ЖЕ. В небе стоит полная луна. Табаки, высаженные бордюром, светятся серебряными звездами. За ними — тень кустов. Вдоль пруда прогуливается вся компания — фигуры, одетые в белое, освещенные луной, кажутся перламутровыми. Марина догоняет Наталью Александровну, передает ей шаль.
Наталья. Спасибо, дорогая.
Вспыхивающая папироска в руках Рахманинова освещает красноватыми бликами его лицо.
154. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. АЛЛЕЯ. ВРЕМЯ ТО ЖЕ. Темной и узкой аллеей Марина бежит обратно домой. Неожиданно из кустов высовывается рука, хватает Марину за локоть, вдергивает в темень. Все происходит так быстро, что Марина даже не успевает охнуть.
155. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. В КУСТАХ. ВРЕМЯ ТО ЖЕ. Над упавшей Мариной склонилось ощеренное лицо Ивана.
Марина. Ты и впрямь ненормальный, напугал до смерти.
Иван… А как иначе? К тебе не подступишься. Ты только с барами вращаешься.
Марина берет его за уши, притягивает к себе и целует в губы.
НАПЛЫВ. 156. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. НОЧЬ. Марина и Иван лежат на копенке под стогом сена.
Иван. Долго ты меня будешь мучить?
Марина. Это я-то тебя мучаю?
Иван. (с болью). Пойми ты, не хочу я больше по-собачьему. Человек я или кто?
Марина. Ну, потерпи еще маленько.
Иван. Сколько можно терпеть? Ты же перестарок. Вековуха. Все девки, какие ни на есть, и уродины, и кривые, и кособокие, замуж повыскакивали, а ты — как порченая!.. Пойми ж наконец, нельзя весь век у чужой жизни крутиться. Ну, кто они тебе? Они как упыри, всю кровь из тебя выпьют, а после вышвырнут.
Марина. Что ты все собачишься на хороших людей? Сволочь неблагодарная.
Иван… А за что мне их благодарить?
Марина. Кто тебя из острога вытащил? Кабы не они, затопал бы по Владимирке.
Иван. Ну и ляд с ним… А этому… бренчале я все равно не прощу.
Марина. Чего ты ему не простишь?
Иван. Сама знаешь.
Марина. Загадками говоришь… (С болью.) И чего я не понесу от тебя? Я ведь здоровенькая. Тогда бы все само решилось.
Иван. Видать, я в неволе плохо размножаюсь… Вот что, хватит, заберу я тебя. Отбегалась, не девчонка.
Марина. Что ж, коль могут без меня, будь по-твоему.
Иван. Могут, не могут. Завтра я сам поговорю с Натальей Алексанной.
Марина. Только по-хорошему, Вань.
Иван. Ладно, будет по-хорошему.
Смотрит ей в глаза.
Иван. Ведь ради тебя и зарежу, и поклонюсь.
