По пути в бессмертие

низкий поклон. Я его помню и молюсь за него. А сынок вас на станцию отвезет и на поезд посадит.

Марина целует руку священнику.

Священник. С Богом!.. Корней-то вроде бы и не поранили…

261. (Натурная съемка.) ВИЛЛА РАХМАНИНОВА СЕНАР В ШВЕЙЦАРИИ. СЕРЕДИНА 20-х ГОДОВ. ЛЕТО. ДЕНЬ.

Рахманинов показывает свои владения гостям — Шаляпину и архитектору Мазырину, которого мы видели тем памятным солнечным летом в Ивановке. Лицо Рахманинова светится гордостью, как и в то лето, когда он показывал другу свое имение. Дом уже закончен — просторный, светлый, строгих прямых линий. Перед домом, за раскидистым дубом, расстилается широкая лужайка, усеянная цветочными клумбами, обсаженными розами.

Рахманинов (показывая на лужайку). А здесь была скала. Я ее взорвал, навез земли и посеял газон.

Шаляпин (восхищенно). Взорвал? Я тоже в Крыму хотел взорвать скалу. Такой проект был! Не успел. (Оглядывает парк.) И сколько тебе это стоило?

Рахманинов. И не спрашивай! (Оборачивается к Мазырину, кивая на дом.) Ну, как тебе?

Мазырин. Не в моем вкусе. Что-то в духе Корбюзье.

Рахманинов. Это не Корбюзье, а собственной персоной архитектор Рахманинов. (Кланяется.)

Шаляпин. Ты еще и архитектор?

Из дома выбегают двое юношей в теннисных костюмах. Один, темноволосый, пониже ростом, другой — блондин с орлиным профилем. Это сыновья Шаляпина — Федор и Борис.

Федор. Папа, где ключи от багажника, нам ракетки нужно вынуть?

Шаляпин (растерянно хлопает по карманам). Не знаю…

Борис. Опять потерял!

Шаляпин (оправдывается). Зачем же сразу «потерял»? Вот они!

Он протягивает ключи сыну. Борис берет ключи и убегает. Федор дернулся было за братом, но Рахманинов останавливает его.

Рахманинов. Феденька, а когда фильму крутить будем?

Федор (умоляюще). Сергей Васильевич, ну хоть одну партию дайте сыграть! Мы на ящик пива поспорили!

Борис от машины зовет Федора. Федор убегает. Рахманинов смотрит ему вслед.

Рахманинов. На тебя похожи.

Шаляпин (не злобно). Балбесы!.. А как дочки?

Рахманинов. В голове одни танцульки. Их сюда из Парижа на веревке затаскивать надо. У Ирины, кажется, жених, князь Волконский. (Улыбается.) Ирина у нас в княжны метит. Я тебя с ним познакомлю.

Они идут по дорожке сада.

Шаляпин. Мне нравится дом. Молодец, Сережка!

Рахманинов. Знаешь, натаскаешься по всей Европе и Америке с концертами, так хочется какое-нибудь одно насиженное место — со своей кроватью, своим роялем. А сюда приедешь — хорошо! Тишина, дождичек, серые денечки… Люблю я эти серые денечки. Может, сочинять начну.

Мазырин. А что, не сочиняется?

Рахманинов. Да откуда? Надо деньги зарабатывать! Долгов знаешь сколько?

Шаляпин (подмигнув). Ну что, Сережа, мильончик уже есть?

Рахманинов. Да какое там! Я же говорю: долги надо отдавать.

Шаляпин (торжествующе). А у меня есть!

Рахманинов. Зато у тебя вот этого нет!..

Они заходят за угол и останавливаются около куста сирени, под которым возится садовник с трубкой в зубах.

Рахманинов. Погляди-ка.

Шаляпин. Чего особенного? Сирень.

Внимание Рахманинова привлекает белый порошок, посыпанный на почву вокруг куста. Он обращается к садовнику по-немецки, тот отрицательно качает головой. Рахманинов что-то решительно утверждает. Садовник спорит, яростно размахивая руками. Шаляпин и Мазырин, не понимая, наблюдают. Лицо Рахманинова бледнеет. Правая щека начинает перекашиваться тиком. Швейцарец, красный от возбуждения, продолжает что-то выкрикивать, уходит в сторону гаража. Рахманинов прикрывает рукой перекошенный от тика глаз. Шаляпин подталкивает Мазырина и говорит громко, чтобы расслышал Рахманинов.

Шаляпин. Гляди, всего аж перекосило. Значит, барин гневается. Это я запомнил еще с Большого, когда он с оркестрантами ругался.

Рахманинов. И здесь все мошенники!

Шаляпин. А я думал, только в России! Нет, мой друг! Мошенники и лгуны по всему свету, даже в Швейцарии.

Мазырин. В Швейцарии хоть коммунистов нет.

Рахманинов (раздраженно). Я же ему говорил: не посыпай ты эту чертову химию на корни! Так же можно сирень загубить! А он говорит, что это я ему приказал! Ведь врет же!

Рахманинов берет лопату, брошенную садовником, принимается срезать посыпанный химикатами слой земли.

Шаляпин. Да не трави ты себя! Другую сирень посадишь!

Рахманинов. «Другую»! Ты знаешь, откуда этот куст? Из Ивановки!

Шаляпин. Откуда?

Рахманинов. Из Ивановки! Мою Ивановку помнишь?

Шаляпин. Врешь!

Рахманинов. Святая правда!

Шаляпин (Мазырину). Саша, он нас не уважает и нарочно несет вздор. Как это могло случиться?

Рахманинов (хитро улыбаясь). Узнаешь позже.

262. (Натурная съемка.) «СЕНАР». ТЕННИСНАЯ ПЛОЩАДКА. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Таня и Ирина, из подростков превратившиеся в прелестных юных девушек, играют в теннис. Группа молодежи наблюдает. Среди них — миловидный молодой человек со светлыми волосами и пепельно-серыми глазами — Петр Волконский. Таня подает.

Ирина. Аут!

Таня. Какой аут? Мяч в черту попал!

Ирина. Нет, за черту. Вот след.

Таня (возмущаясь). Ты опять жульничаешь!

Она оборачивается к подходящим Шаляпину и Рахманинову.

Таня. Папа, я не буду с ней больше играть! Она все время жульничает.

Рахманинов (абсолютно серьезно). А куда попал мяч, покажите.

Ирина и Таня (перебивая друг друга). Вот сюда, вот след! Да это не то! Вот след.

Рахманинов подзывает молодого человека со скамейки.

Рахманинов. Петя, позвольте представить вас Федору Ивановичу Шаляпину.

Молодой человек (раскланивается). Петр.

Рахманинов. Петр Григорьевич, князь Волконский.

Шаляпин. Очень приятно! Я с вашим батюшкой не раз в Яре у цыган встречался. (Оглядывается.) А где мои балбесы?

Таня. Фильму готовят.