сейчас скажу. Эта женщина была раньше служанкой в одном богатом доме в городе Цинхэ, – она очень хорошо шьет. Вам, уважаемый господин, надо купить кусок узорчатой камки, синего шелка и белой тафты да еще десять цзиней хорошей шелковой ваты и все это принести мне. Я пойду к этой курочке попить чайку и расскажу о том, что один уважаемый благодетель подарил мне материи на похоронное платье, и я пришла попросить у нее календарь, чтобы выбрать счастливый день для шитья. Если она не обратит на мои слова никакого внимания, придется это дело оставить. А если скажет, что портного звать не надо, и предложит мне помочь, то первый шаг сделан. После этого я приглашу ее работать сюда, но если она откажется и попросит принести материю к ней, то опять же делу конец. А если обрадуется этому приглашению и скажет, что охотно придет ко мне и поможет, то, значит, сделан и второй шаг. К ее приходу мне придется приготовить вина и печенья, но вам не следует показываться здесь в первый же день. Может случиться, что на следующий день она почему-либо не пожелает прийти ко мне, а захочет работать у себя дома, тогда делать больше нечего. Если же она охотно согласится пойти ко мне и на второй день, то можно считать, что и третий шаг сделан. Но и в этот день вам тоже не следуем появляться. Лишь на третий день около полудня вы как следует принарядитесь и приходите сюда. А когда придете, кашляньте и громко окажите у дверей: «Что это вас не видно, матушка Ван?» Я выйду к вам навстречу и приглашу войти в дом. Если она, как увидит вас, встанет и бросится вон, я не смогу ее удерживать, и тогда на этом придется кончить дело. Но если она, увидев вас, останется на месте, то можно считать, что и четвертый шаг сделан. Когда вы усядетесь, я окажу нашей пташке: «Вот это и есть тот самый благодетель, который, спасибо ему, подарил мне материю!» Тут я начну превозносить ваши достоинства, а вы похвалите ее работу. Не вступит она в разговор, то опять же от нашей затеи придется отказаться, а если станет вам отвечать, то считайте, и пятый шаг сделан. Тогда я окажу: «Эта женщина была так добра, что согласилась помочь мне в шитье. Оба вы мои благодетели – один подарил материю, а другая вызвалась шить. После этакого благодеяния мне как-то неудобно просить вас еще о чем-нибудь. Но так как эта женщина уже здесь, что редко бывает, то я хочу просить вас, уважаемый господин, вместо меня угостить ее за труды». Тогда вы достанете деньги и пошлете меня купить всяких лакомств. Если она встанет и пойдет прочь, то удерживать ее бесполезно, и наше дело на этом закончится. Если же она останется, то считайте, что и шестой шаг сделан. Ну, а потом я возьму у вас деньги и, уходя, скажу ей: «Уж ты побудь здесь, голубушка, вместо меня, займи уважаемого господина!» И опять же, если она встанет и пойдет домой, то я уж никак не смогу препятствовать этому, и тут делу конец. Ну, а если она и с места не двинется, то это хороший признак, и можно считать, что и седьмой шаг сделан.
Когда я куплю все, что нужно и вернусь домой, то разложу припасы на столе и скажу: «Ну, моя милая! Убери-ка свою работу, и давай выпьем по чашечке вина. Ведь неудобно же зря вводить в расход такого уважаемого господина». Если она откажется сесть вместе с вами за стол и уйдет домой, то делать больше нечего. А если станет говорить, что ей нужно идти, а сама и с места не двинется, то все хорошо, и можно считать, что и восьмой шаг уже сделан. Когда она порядком выпьет и вы по душам разговоритесь, я скажу, что вино кончилось, и снова попрошу у вас денег, а вы опять же пошлете меня. Уходя, я стану запирать вас, и если она рассердится и убежит, то все кончено. А если не обратит на это никакого внимания и не рассердится, то, значит, все в порядке. И тогда останется сделать последний шаг. Только помните, что этот шаг и есть самый трудный. Когда вы, уважаемый господин, останетесь с ней вдвоем, старайтесь говорить ласковые слова и не действуйте очертя голову. Уж если вы тут все испортите, я не стану снова вам помогать. Прежде всего, словно нечаянно, смахните рукавом со стола палочки для еды, а когда нагнетесь за ними, легонько ущипните ее за ногу. Если она подымет шум, я прибегу к вам на выручку, и так на этом все и кончится. Но если она промолчит, то и десятый шаг можно будет считать сделанным, и тогда все в порядке. Что вы скажете об этом плане?
Выслушав старуху, Си-Мынь Цин даже рассмеялся от удовольствия и сказал:
– Хоть имя ваше и не запишут среди знаменитостей, но план и впрямь хорош!
– Не забывайте же вашего обещания насчет десяти лян серебра.
– «Кто хоть корочку мандарина попробует на озере Дунтинху, тот вовеки не забудет этого озера», – отвечал Си-Мынь Цин. – Когда же вы начнете действовать?
– Думаю, что смогу вам ответить сегодня же вечером, – сказала старуха. – Пока не вернулся У старший, я схожу к нашей красотке и постараюсь уговорить ее. А вы отправляйтесь домой да пошлите человека за тафтой и шелковой ватой.
– Вы уж постарайтесь для меня, дорогая мамаша, – просил Си-Мынь Цин, – а я свое обещание выполню.
Простившись со старухой, Си-Мынь Цин пошел в лавку, где продавали шелковые ткани, купил там камки, шелка, тафты да еще десять цзиней шелковой ваты и, вернувшись домой, приказал слуге завернуть все это, вложить в узел еще пять лян серебра и отнести его в чайную старой Ван.
Когда старуха все это получила, она отпустила слугу, а сама вышла черным ходом и направилась к дому У старшего. Жена У радушно ее встретила и пригласила пройти наверх. Обращаясь к ней, старуха сказала:
– Что ж это ты, милая моя, не зайдешь к бедной старухе чайку попить?
– Да что-то мне нездоровится эти дни, – отвечала та, – вот и не хочется никуда идти.
– Есть у вас, дорогая, календарь? – спросила старуха. – Может быть, одолжите мне его отыскать счастливый день для шитья одежды.
– А что вы собираетесь шить, мамаша? – спросила жена У.
– Да я все теперь прихварываю, – сказала старуха. – Боюсь, как бы чего не приключилось, вот и решила приготовить себе погребальную одежду. Спасибо, один богатый человек, что живет неподалеку отсюда, узнав об этом, прислал мне в подарок материи – камки, шелка, тафты и шелковой ваты. Все это лежит у меня уже больше года, а я никак не соберусь сшить себе платье. Но в этом году я совсем плоха стала и потому решила воспользоваться тем, что нынче год у нас високосный, и сшить все, что нужно. Только портной что-то все тянет, говорит, работы у него много. Я и сказать не могу, как измучилась с этим делом.
Выслушав ее, жена У рассмеялась и сказала:
– Боюсь, что не угожу вам, матушка, а если не побрезгуете моей работой, я охотно сошью вам одежду.
При этих словах лицо старухи так все и сморщилось в улыбке, и она сказала:
– Если ты, моя милая, сделаешь все это своими драгоценными ручками, то мне и умирать будет легче. Давно уж я слышала, что ты мастерица хоть куда, да все не решалась просить тебя.
– Что ж тут особенного, – заметила жена У старшего, – раз уж я пообещала, значит сделаю, матушка. Надо только выбрать по календарю счастливый день, и тогда можно приниматься за работу.
