– Да, верно, цзиней пятьсот, не меньше, – отвечал Ши Энь.
– Пойдемте, – предложил У Сун, – и посмотрим, смогу ли я поднять этот камень.
– Сначала вам надо выпить и закусить, а потом уж пойдем, – возразил Ши Энь.
– Нет, сначала мы пойдем туда, а закусить будет не поздно и по возвращении, – настаивал У Сун.
И оба они направились к храму. Заключенные, видя У Суна рядом с сыном начальника, почтительно приветствовали его. Когда они приблизились к камню, У Сун легонько потрогал его рукой и, рассмеявшись, молвил:
– Я до того изнежился, что, пожалуй, и впрямь не подниму его.
– Да, с камнем в пятьсот цзиней весом шутки плохи, – сказал Ши Энь.
– А вы, господин, и в самом деле поверили, что мне не под силу этот камень? – засмеялся У Сун. – Ну-ка, люди, отойдите. Сейчас я подыму его!
Оголившись до пояса, У Сун обхватил руками каменную глыбу и легко приподнял ее. Потом он обеими руками с такой силой швырнул камень, что тот вдавился в землю на целый чи. Все заключенные, наблюдавшие это зрелище, онемели от изумления.
А У Сун вновь приподнял камень правой рукой и так подбросил его, что он взлетел не меньше чем на чжан. Затем он обеими руками подхватил камень и тихонько опустил его на прежнее место. Покончив со всем этим, он обернулся к Ши Эню и присутствовавшим здесь заключенным, и они увидели, что лицо его даже не покраснело от напряжения, сердце билось ровно и дыхание было спокойно.
Ши Энь подошел к У Суну, поклонился ему и, обняв его за талию, сказал:
– Дорогой мой! Вы – человек необыкновенный и обладаете волшебной силой.
– Вы поистине удивительный человек! – говорили также и заключенные, низко кланяясь ему.
Затем Ши Энь пригласил У Суна в свои комнаты и усадил его.
– А теперь, – сказал У Сун, – вы должны сообщить мне, что за поручение ждет меня.
– Посидите немного, – возразил Ши Энь, – и обождите, пока придет мой отец. Когда вы познакомитесь с ним, я открою вам свою просьбу.
– Если вы действительно хотите поручить мне какое-то дело, то перестаньте шутить, – сердился У Сун, – а то получается ерунда. Если б даже за это мне грозило четвертование, я и тогда согласился бы сделать это для вас. Не будь я человеком, если говорю все это из лести!
Тогда, сложив руки и прижав их к груди, Ши Энь обо всем рассказал ему. Видно, У Суну было на роду написано еще раз проявить силу, перед которой не устоял даже тигр.
И поистине, когда он пускал в ход кулаки, небо покрывалось тучами и грохотал гром. Когда же он действовал ногами, то и дождю с ветром становилось страшно.
О каком деле Ши Энь сообщил У Суну, вы, читатель, узнаете из следующей главы.
Глава 28
Итак, продолжим наше повествование. Обратившись к У Суну, Ши Энь сказал:
– Присядьте, дорогой друг, и я подробно расскажу вам о деле, которое тяжелым камнем лежит у меня на душе.
– Дорогой господин! – взмолился У Сун. – Говорите все начистоту, ничего не скрывая.
– Уже с малых лет, – начал Ши Энь, – обучился я фехтовать копьем и палицей у наставников из вольного люда, и в округе Мэнчжоу меня даже прозвали Золотоглавым тигром. За восточными воротами есть рынок, который называется Куайхолинь. Сюда приезжают торговать купцы из областей Шаньдун и Хэбэй. Тут находится больше сотни торговых заведений, около тридцати игорных домов, а также лавки менял. Так вот однажды, по собственному желанию, а также подстрекаемый бесстрашными головорезами из ссыльных, которых было со мной не меньше восьмидесяти, отправился я в Куайхолинь и открыл там трактир. Я поставлял вино и мясо всем находящимся поблизости торговцам, и приезжавшие сюда певички являлись первым делом ко мне, а потом уж получали разрешение заниматься своим делом. Деньги в подобных местах люди тратят не малые, и к концу месяца я зарабатывал двести-триста лян серебра. Но недавно к нам в лагерь прибыл новый начальник охраны из Дунлучжоу по имени Чжан и привез с собой некоего Цзян Чжуна. Ростом этот человек в девять чи, за что среди вольного люда получил прозвище Цзян Мынь-шэнь – «Бог хранитель ворот». Но беда не в том, что он великан, есть у него и другие преимущества. Он хорошо владеет пикой и палицей, ловко наносит удары кулаками и ногами и мастерски нападает. Он любит бахвалиться и говорить про себя, что «гора Тайшань соревнуется с горою Юэ» и что во всей Поднебесной нет равного ему воина. Этот человек стал у меня на пути. Сначала я не хотел идти ему на уступки, но он так избил меня, что я месяца два не мог подняться с кровати. Несколько дней назад, когда вы, дорогой брат мой, прибыли сюда, у меня все еще болела голова, и руку я носил на перевязи. По сей день раны у меня не совсем еще зажили. Я хотел было поднять против этого парня людей, но беда в том, что на его стороне начальник охраны Чжан со своим отрядом, так что в случае скандала нас во всем обвинят. Все мое несчастье в том, что я не могу отомстить ему за оскорбление. Я давно слышал о вас, дорогой брат, как о доблестном муже, и если вы отомстите за меня, я умру спокойно. Одного я боялся – что после тяжелого и долгого пути вы очень устали и не хватит у вас сил для борьбы. Вот почему я и распорядился кормить вас как следует с полгодика, дать вам полностью оправиться и тогда уж просить вашего совета. К несчастью, слуга проболтался, и мне пришлось раньше времени выложить вам все начистоту.
Выслушав эту речь, У Сун громко расхохотался и спросил:
– Сколько же голов и рук у этого Цзян Мынь-шэня?
– Да всего одна голова и пара рук, – отвечал Ши Энь. – Где ж ему взять больше?
– Будь у него хоть три головы и шесть рук и обладай он способностями самого Ночжа, и тогда я не испугался бы. Но раз у него только одна голова и две руки и нет способностей Ночжа, то стоит ли его бояться?
– Мне-то с моими малыми силами и способностями никак не совладать с ним, – ответил Ши Энь.
