– Пат и Моррис Галан, обоим под пятьдесят. Пат дизайнер по интерьерам. Моррис владеет и управляет небольшим комбинатом по бутылочному розливу. У них есть 18-летний сын Филип, но, когда Пат исполнился 41 год, они обзавелись вторым сыном, по имени Арнольд. Они не могут объяснить, как такое могло случиться. Воспитывать малолетнее дитя в их возрасте довольно обременительно. Пат не хотела бросать работу и фактически оставила на произвол судьбы этого ребенка. Сперва она даже отказалась от него.
– Ее уговорили? – уточнил мистер Милтон.
– Она консультировалась по этому поводу у своего психоаналитика. К тому же у Галанов были семейные проблемы, – продолжал Пол. – Они упрекали друг друга в том, что не заботятся о ребенке. Пат обвиняла Морриса в том, что он хочет отлучить ее от работы и обречь на участь домохозяйки, во всем зависимой от супруга. Наконец они решили проконсультироваться у специалиста. В это время большая часть ответственности за младшего брата легла на Филипа, а мальчик был, можно сказать, в самом подростковом возрасте, большей частью погруженный в свои проблемы, которых у него и без того хватало. Поэтому он воспринял воспитание младшего брата как непосильное бремя. Вот положение дел, с которого все началось.
– Переходим к картине преступления, – велел мистер Милтон.
– Однажды вечером, купая младшего братика в ванне, Филип потерял самообладание и утопил его.
– Утопил? – ошарашенно переспросил Кевин. Легкость, с которой Пол произнес эти слова, поразила его.
– Он мыл ему голову. Арнольду в это время... – юрист заглянул в бумаги, – было пять лет. Он хныкал, вырывался... У Филипа кончилось терпение, и он сунул брата головой под воду, где продержал достаточно долгое время.
– Бог мой, но где же были родители?
– В том-то и дело, Кевин. Родителей не было в городе в это время. Как обычно, они жили своей жизнью. Как бы там ни было, миссис Галан просила нас защищать ее старшего сына в суде. Ее супруг отказался от него, заявив, что не желает больше о нем слышать.
– У Филипа прежде случались подобные вспышки ярости? – спросил Дейв.
– Ничего экстраординарного. Драки в школе, правда, случались, но полиция его ни разу не привлекала. К тому же хороший ученик. Пользуется уважением в классе. Но главное – что интересно – он не раскаивается в содеянном.
– И что это значит? – поинтересовался Кевин. – Может, он просто не понимает, что натворил?
– Да, но... – Пол обратился к мистеру Милтону. – Он не сожалеет о случившемся. Совершенно очевидно, что он не испытывает никаких угрызений совести. В обвинении такое часто проходит как умышленное убийство. Они собираются разыграть сценарий, по которому Филип вовсе не мыл брата, а намеренно утопил его в ванне. Что весьма спорно, поскольку и мать утверждает, что вовсе не поручала ему в этот день купать малыша. Я бы не хотел приводить его под присягу. То, как он говорит о погибшем брате... будь я среди присяжных, точно засудил бы его на всю катушку.
– Значит, он все спланировал? – спросил Кевин.
– Наша задача – доказать противоположное, – быстро вставил Джон Милтон. – Мы его защита, судят пускай другие. Каков план действий, Пол?
– Думаю, вы правы насчет родителей. Я предварительно поработал с ними, объяснил, как себя вести на суде, внушил, что мальчик находился в состоянии аффекта. После чего связался с доктором Мервином. Он согласен подтвердить неустойчивую психику подростка... смещение ролевых позиций: ему приходилось быть одновременно братом и матерью, и все это происходило в пубертатном периоде, помимо прочих подростковых проблем. Что и спровоцировало вспышку подростковой тяги к суициду, вылившейся во внешние формы.
Он обернулся к Кевину.
– Честно говоря, наш план действий не вполне ясен. Как справедливо заметил мистер Милтон, миссис Галан наняла меня защищать ее сына, а не преследовать его в судебном порядке. И, потом, даже несмотря на то что он упрямо не раскаивается в содеянном, мне кажется, что тут большая доля вины лежит на родителях, забросивших детей. Именно отношения взрослых привели к трагедии. Когда они вернулись поздно вечером, Филип спал в своей кровати. Они даже не заглянули в комнату к Арнольду. Лишь утром мистер Галан обнаружил пятилетнего сына в ванной.
– О господи.
– Поработаете у нас некоторое время, – заметил мистер Милтон Кевину, – и забудете такие слова.
Кевин ответил взором, полным смущения.
– Вас перестанет удивлять, что этот мир полон боли и страданий. Похоже, Господь не особо заботится о нем в последнее время.
– Я все понимаю. Просто странно, как к такому можно привыкнуть.
– Привыкнете, говорю вам, – иначе не справитесь с вашей работой. Не сможете делать ее добросовестно. Тем более, вы, Кевин, уже показали себя человеком, который может отстраниться от моральных тонкостей, – с улыбкой добавил Джон Милтон.
Последнее, безусловно, относилось к делу Ло-ис Уилсон. Кевин почувствовал, что краснеет. Мистер Милтон как будто видел его насквозь. Оглянувшись по сторонам, он понял, что и другие уставились на него выжидательно.
У Пола взгляд был столь же серьезен, как и у шефа. Дейв смотрел скорее соболезнующе. Тед беззаботно скалился, как будто услышал шутку в дружеском кругу.
– Наверное, чтобы привыкнуть к такому, потребуется некоторое время, – наконец, справившись с охватившим его смущением, проговорил Кевин. – И больше опыта в уголовных делах. – Это правда, – отозвался Джон Милтон. – Время и опыт решают все. А теперь, послушав о делах фирмы, вы можете подумать и о своем деле.
Джон Милтон подтолкнул папку по направлению к Дейву, который передал ее Кевину. В этот момент по спине Кевина пробежали мурашки. Странно. Только утром он был преисполнен такого азарта, хотел
