– Да, – продолжал тем временем Пол. – Мы подумываем об усыновлении.
– А что случилось с ребенком Джеффи? – Кевин немного отошел от темы.
– Его уже забрал брат Ричарда, он, кстати, тоже адвокат. Он пообещал мистеру Милтону сделать все возможное, чтобы сын Ричарда пошел по стопам отца.
– Мистер Милтон знает его?
– Он взял его под опеку сразу же после... трагической кончины Ричарда. А это что-то да говорит о человеке. Ну вот, – добавил Пол, поднимаясь, – пора возвращаться к работе. Удачи, Кевин. Ах, да, – он повернулся с порога, – тут пошел слух, что мистер Милтон затевает вечеринку в вашу честь у себя в пентхаузе, где-то на днях. И, поверь мне, если уж мистер Милтон что-то затевает, это будет устроено на широкую ногу.
Мириам обессиленно рухнула на диван. Не считая обеда, у нее с самого утра не было передышки. Норма и Джин, конечно, чудесные помощницы, но под конец они стали доставать ее своим легкомыслием и болтовней, затеяв спор, кто из них первый будет принимать у себя в гостях Кевина и Мириам. В конце концов она посоветовала им бросить монету, и Норма победила. Завтра вечером им с Кевином предстояло идти к ней в гости, а следующий вечер принадлежал Джин.
Но самым мучительным событием дня оказался визит Хелен Сколфилд. Она как-то странно, точно призрак, материализовалась на пороге. Никто не слышал ни звонка, ни как открылась дверь. Они втроем перетаскивали диван из одного угла гостиной в другой, а потом на старое место, смеясь над своей тупостью. Тут Мириам внезапно почувствовала постороннее присутствие за спиной и обернулась. Сперва она подумала, что это вернулся Кевин, что-то забыв.
На пороге стояла молодая женщина, прижимая к груди прямоугольный пакет. Она с тихой улыбкой смотрела на их жизнерадостную возню.
Мириам издала возглас удивления, который мог сойти за приветствие, и вопросительно глянула на подруг.
– Хелен, – удивилась Норма. – Мы даже не слышали, как ты вошла.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Джин.
– Мне уже лучше, – откликнулась гостья и поздоровалась с Мириам.
– Мириам, это Хелен Сколфилд, Хелен – Мириам Тейлор.
– Я догадалась. – Мириам растерянно кивнула.
– Эту картину я принесла вам в подарок, на новоселье, – сказала Хелен, приближаясь к ней и протягивая коричневый сверток. – Надеюсь, вам понравится.
– О, большое спасибо, мне даже как-то неудобно принимать...
– Это моя картина.
– О! Чудесно.
– Я же говорила тебе, Хелен – художница, – напомнила Джин.
– Я бы так себя не назвала. Мои картины... особые. Не все способны оценить их, – и Хелен выразительно посмотрела на своих соседок. Очевидно, они принадлежали к той части общества, которая не понимала ее живописи.
В таком случае, задумалась Мириам, зачем дарить картину, которую не всякий способен оценить? Не выяснив сначала, что из себя представляют люди, которым ты преподносишь подобный подарок?
– У нас как раз ни одной современной картины, – гостеприимно защебетала она. – Боюсь, мы с Кевином полные невежды в искусстве.
– У тебя все впереди, – пообещала Норма.
– Может, Хелен присоединится к нам? – предположила Джин. – Мы как раз собрались на этой неделе в Музей современного искусства.
Все взоры сошлись на Хелен. На лице ее расцвела улыбка.
– Посмотрим, – неопределенно ответила она.
– Чашечку кофе? – предложила Мириам, так и не развернув подарок.
– О нет, благодарю. Не хочу вас отвлекать.
– Пора устроить перерыв, – заявила Джин. – Мы уже запутались, куда что ставить.
– Я все равно не могу остаться, – отказалась Хелен. – Мне сегодня назначено к доктору.
– Что ж, очень жаль, – сказала Мириам.
– Я только забежала познакомиться.
– Может, потом у вас найдется время, когда освободитесь, – предложила Мириам.
– Конечно. – Однако в тоне Хелен не было уверенности, что у нее найдется свободная минутка. Она огляделась по сторонам. – А у вас тут уютно, совсем, как было... – видимо, она хотела сказать 'как у Джеффи', – совсем, как у нас, – поправилась она.
– Здесь, наверное, так здорово жить – столько музеев вокруг, ресторанов.
– Да. Здесь мы близки ко всему. Как к хорошему, так и к плохому.
– Зачем говорить о плохом? – скуксилась Джин, разочарованно глядя на соседку. Норма тоже посмотрела на нее с укоризной.
