– Ну так и что? – шире заулыбался Джон Милтон. – Все деды так говорят. И вы когда-нибудь состаритесь и будете молоть подобную чепуху. – Джон Милтон отставил бокал с вином на столик. – Да проходите же, что вы торчите там, как посыльный? Не желаете винца? – Он качнул бокалом, вино рубиново заискрилось в свете восковых свечей.
– Благодарю вас. Но я не стану пить.
– Нет? – лукаво подмигнул Джон Милтон. И кивнул на пакет. – Что это у вас там?
– Подарок. Для вас.
– О! Как любезно с вашей стороны. И по какому поводу?
– Считайте это знаком благодарности за все, что вы сделали для нас с Мириам.
– Я уже получил сегодня от вас подарок – там, в зале суда.
– Тем не менее я хочу, чтобы вы приняли этот маленький знак нашего... расположения.
Кевин медленно приблизился к Милтону и протянул ему коричневый пакет.
– Кажется, это книга.
Кевин запустил руку под пиджак, нащупывая золотой крест.
– Да, причем одна из лучших.
– В самом деле? В таком случае чрезвычайно вам признателен. – Джон Милтон запустил руку в пакет, извлекая Библию. Но, как только сверкнула надпись на обложке, глаза его выкатились из орбит. Он завопил, как и предсказывал отец Винсент, – взвыл так, точно в этот миг был брошен в центр огненного озера. Библия упала на пол.
Кевин вытащил крест из-за пояса и выставил перед собой так, что лик распятого Спасителя оказался как раз перед глазами Джона Милтона. Тот завопил еще страшнее прежнего, закрывая лицо ладонями и падая навзничь на диван.
Кевин поднял крест, держа его перед собой как кинжал, и после мгновенного колебания вонзил в сердце Джона Милтона. Клинок прошел сквозь одежду и вошел в плоть, точно нож в масло. Пальцы Кевина обагрились кровью, но он не отступил, вонзая клинок до упора.
Джон Милтон так и не отнял от глаз ладоней. Он перевернулся, умирая на роскошной кушетке, закрыв глаза от света. Кевин отошел. Распятие торчало из груди – и Кевин подумал, что лик изменился. Теперь Спаситель смотрел скорбно и удовлетворенно.
Кевин простоял так некоторое время, пытаясь унять охватившую его дрожь. Вот и все, подумал он. Он спас свою душу и жизнь жены. Кевин направился к телефону и набрал номер отца Винсента. После долгих звонков наконец откликнулся старческий голос:
– Я здесь, – сказал Кевин. – У него дома. Все произошло в точности, как вы и говорили.
– Простите?
– Я все сделал, преподобный отец. Едва он коснулся Библии, как его охватила агония. Распятие ослепило его, и я вонзил ему клинок в сердце, как вы велели.
В трубке воцарилась тишина.
– Разве я не сделал то, что вы говорили? Или я что-то упустил?
– Ну, конечно, все в порядке, мой мальчик. – Отец Винсент рассмеялся механическим, выхолощенным смехом. – Ты все сделал, как надо. Больше ничего не надо. Оставайся там. Я вызову полицию.
– Полицию?
– Просто дождись, – повторил он и положил трубку.
Кевин бессмысленно посмотрел на трубку, прислушиваясь к коротким гудкам. Затем опустил ее на аппарат.
И перевел взгляд на кушетку, где покоилось тело Джона Милтона. Что-то изменилось. Медленно и нерешительно он приблизился и осмотрел труп. Сердце яростно застучало, и его от макушки до пят окатило холодом, как будто он провалился в подземный колодец.
Джон Милтон был по-прежнему мертв. Клинок прочно вошел в его сердце.
Но теперь он убрал руки с лица.
И он улыбался!
15
– Лучше защитника не найти, – взмолилась Мириам. – Почему ты не прислушаешься к доводам рассудка? Ты благодарить их должен, что они хотят защищать тебя после всего, что ты натворил.
Кевин не ответил. Он сидел в тюремной комнате для посещений, глядя перед собой. В голове была полная каша. Неужели он впал в безумие? Неужели вот так сходят с ума?
Полиция прибыла на место убийства, следом за ней явились и остальные партнеры, потом Мириам с подругами. Он ни слова никому не сказал, даже Мириам, с которой случилась истерика, и Норма с Джин приводили ее в чувство. Бывшие соратники расценили это как предусмотрительный профессиональный шаг – не давать никаких показаний до назначения адвоката, но близилось начало процесса, а он так и не изъявил желания говорить, несмотря на все мольбы Мириам.
Она все еще была беременна. И до сих пор не отказалась от идеи рожать этого ребенка. Странно – все, что предсказал отец Винсент, сбылось. Кроме этого, последнего, шага. Эта мысль вернула его к действительности. Он внимательно посмотрел на нее.
Мириам выглядела цветущей, как всякая беременная женщина. Она плакала, и слезы отразились на
