продавцы. Номер твоего счета наизусть знают!
— Удивительное дело, — вслух размышляю я. — Вот уж не думала, что ты у нас такой великий чтец. Часто там бываешь?
Книжный червь Эви? Звучит свежо, но неубедительно. Вряд ли моя сестра прочитала хоть строчку с тех пор, как в одиннадцать лет умаялась, штудируя «Алису». Каталоги модных товаров, разумеется, во внимание не принимаются.
— Да не мой счет, дурочка! Они знают наизусть номер папиной кредитки.
— Оп-ля! — вклинивается Фло. — Оп-ля, оп-ля-ля! В футбол сыграем, ребятишки? — Не дожидаясь ответа, сгребает мальчишек в охапку и уносится прочь.
— Моей? А зачем им номер моей кредитки? — осторожно спрашивает Джулиан.
Истина где-то рядом, и восторженный огонь в его глазах тускнеет.
— Какой же ты глупый. Чтобы получить деньги за подарки, зачем же еще? — Эви хлопает ресницами. — На наши с Фло карманные деньги к Тиффани не сходишь. Мисс Джонсон, покажите папе свою чудную фляжку.
Мисс Джонсон повинуется с видимым удовольствием.
— Элегантная вещь, — соглашается Джулиан. — Дорогая, поправь меня, если я что-то не так понял. Все эти чудные подарки… Удобные тапочки, миссис Данн? Кашемир? Хм-м… Итак, все эти чудные подарки, по сути дела, купил я?
— Ну-у… по сути… Но на самом деле это мы с Фло купили. Мы же их выбрали. А ты только заплатил.
— Я…
— Ну, па-ап, — Эви бочком притирается к Джулиану, — не дуйся. О тебе ведь тоже не забыли. И ты еще не видел марципановых хрюшек с такими миленькими мордочками! — Она тычет марципановой свиньей отцу в лицо. — На, попробуй.
Полюбовавшись свинячьим марципаном, Джулиан обреченно вздыхает:
— Наверное, во всем этом есть какой-то смысл… Но я вполне обошелся бы и книжками попроще, дорогая.
Нужно срочно поддержать сестру:
— А я не обошлась бы каким-нибудь старьем из Оксхэма! И миссис Дани совсем не обошлась бы тряпичными шлепками, правда, миссис Ди?
— О нет, Клара, — отзывается служанка, с обожанием разглядывая пушистые тапки.
— Я хотел сказать, — гнет свою линию Джулиан, — что подарки дороговаты. Пора остановиться, милая. Как же вы похожи на свою мать; такие же любительницы швырять деньги на ветер.
— Деньги-шменьги. — Эви кривится. — Подарки — прелесть! Ну, кто не любит получать классные подарки, признавайтесь!
Никто из присутствующих, включая и Джулиана, не признается.
— Ладно, — улыбается Джулиан. — Не в первый раз, но уж ладно. Пойду займусь бумагами.
Крестины Френсиса Корнелиуса Ксавье проходят торжественно и без осечек. Признаться, я даже всплакнула, глядя на беззубо ухмыляющегося младенца в белоснежной крестильной сорочке его родителя Дигби. Двое из толпы многочисленных — и горластых — друзей Дигби и Магдалены объявлены крестными родителями. Позже, во время праздничной вечеринки, я узнаю, что ни одна из женщин не утруждает себя работой, а мужчины все как один надрываются в Сити. Френсиса осыпают серебром в безумном количестве и снимают во всех возможных ракурсах на руках у родителей и счастливого деда. Я не выпускаю своих мальчишек из объятий.
Завтра уедем на рассвете.
15
Визит в Сомерсет остался позади; в ближайшем будущем замаячил романтический уик-энд с Робертом, а я неожиданно осознаю, что предстоящая поездка в Париж радует меня все меньше и меньше. Я не готова к ней. Воображение обманывало меня картинками в стиле Тулуз-Лотрека: зажав в зубах алую розу, я отплясываю канкан; Роберт любуется, поблескивая напомаженными волосами…
Pardonnez moi,[14] в мечтах фигурировала новая Клара — ухоженная, шикарная, холеная и худая, как ни горько в этом признаваться.
Если, боже упаси, в ближайшие шесть дней не стрясется чего-нибудь из ряда вон, Париж получит возможность увидеть Клару как она есть: с двумя подбородками, целлюлитным задом и прочими прелестями. Кстати, о прелестях. Прикрыть-то их и нечем; разве что трикотажем, прошедшим проверку на сельской публике. Тем самым, который неизменно придает мне сходство с представительницей секс-меньшинств. Интересно, как можно в такой одежде шептать на ухо спутнику: «Кофе, дорогой? Чай? Или меня?»
Ясно, что без налета на магазины не обойтись. Ясно, что не обойтись и без недельной диеты. Все бы ничего, если бы не одна проблема величиной с изрядный объем моей талии: диеты я не признаю. Категорически. Жизнь и без того коротка — вот мой принцип. На нем и стою. Исходя из него и отвергаю любое ограничение в еде (а также аэробику, хула-хуп и нетрадиционный секс).
В списке наиболее презираемых мною личностей одними из первых значатся женщины, которые сначала пожирают сливочное печенье глазами, затем отгрызают крошку, после чего скулят: «О-о, что эти калории сделают с моими бедрами!» Меня тошнит от психопаток с плоскими животами, для которых чайная ложка масла в салате хуже отравы, а горка взбитых сливок — все равно что плевок в физиономию.
Диеты! Ха! Думаю, о диетах и впрямь можно забеспокоиться, если напольные весы зашкаливают за сто пятьдесят, если тротуар раскалывается у тебя под ногами, а прохожие, открыв рот, смотрят тебе вслед. Но если уши твои еще не горят от возмущенных воплей несчастных, провалившихся под землю сквозь трещины, которые ты оставляешь на своем пути, то какого черта жевать траву, изображая из себя больного гигантизмом кролика?
Хотя… некоторым, возможно, и не повредит. Мне, к примеру. Никаких трагедий. Сбросить несколько килограмм? Без проблем. До тротуародробильщика мне, конечно, далеко, но Париж стоит любых усилий. В роскошном номере для молодоженов, на ложе под шелковым пологом полтора подбородка будут смотреться куда достойнее.
Для такого случая не мешает и белье купить не хлопчато-эластичное и уж, разумеется, не утягивающие трусы. Я и забыла, как они выглядят, эти кружевные прозрачные лоскутки или трусики из треугольничков. Во-первых, по причине (каюсь) несомненного удобства объемистых трусов. Вторая причина носит скорее философский характер: я твердо убеждена, что красотки в лифчиках-«анжеликах», чулках на резинках и двух тесемках вместо нормальных трусов водятся исключительно в глухомани, где еще считаются образцом сексуальности.
«Сюрпри-из!» — мурлычет прелестная жена, распахивая пурпурный пеньюар, под которым обнаруживается весь секс-набор: черный поясок с чулками, «анжелика» (сливовая) и кружевной треугольничек между ног. «М-м-м…» — отвечает Барри (или Как-Его-Там). «Хи-хи-хи, — заливается жена. — Пойдем в постельку, котик?» Барри отвечает: «М-м-м…» Следующий кадр: усталый, но довольный, котик стирает с себя следы любовных утех бумажным платком или завалившейся под тумбочку салфеткой.
Не вдохновляет. Уж лучше панталоны на резинках, чем роль в подобном шоу.
С другой стороны — почему бы и не расслабиться? И я уже шурую в груде журналов, выискивая достойные модели. Позже позвоню Эви, пусть даст рецепт своей капустной диеты. Ну и наконец — последний штрих, — запишусь к косметологу, о котором мне Кейт все уши прожужжала. Ах да, не забыть бы воск для ног.
Почему только для ног, спрашивается? Куплю уж и для — как там в рекламе? — «области бикини».
Сексуальное белье, воск для бикини, постель… Голова кругом, а на душе тревожно. Да нет, не, может
