— Иди за мной, — сказал Валентайн. Он подхватил рюкзак и повел грога в гараж.
Из отверстия в крыше, там, где сквозь разбитое амбразурное окно пробивался папоротник, проникал свет. Деревянная дверь все еще держалась на ржавых петлях.
— Они, наверное, будут брать дом штурмом, — сказал Валентайн. — Они вломятся сюда с грохотом, взорвут гранаты, если они есть.
— Нет, мой Дэвид. Гранаты — слишком ценная вещь, чтобы тратить их на бродяг вроде нас. К тому же они не могут исключать, что у нас имеются влиятельные друзья. Вдруг окажется, что ты, к примеру, представитель «Ломаного креста». Они войдут внутрь и расстреляют всякого, кто не будет в знакомой им форме. А почему мы стоим тут и разговариваем? Здесь же нет выхода, а вылезать через эту дыру будет слишком долго.
— Мы не полезем на крышу. Ты сейчас пробьешь новую дверь.
Ан-Ха схватил автомат, крепко прижав его к телу своими мощными руками. Когда Валентайн услыхал, как гроги, издав нечленораздельный крик и круша двери и окна, начали прорываться в дом, он сосчитал про себя до пяти и затем кивнул Ан-Ха.
Золотой выставил вперед плечо размером с конное седло и навалился на запертую дверь гаража. Его удар не уступал по силе разряду фугаса, и старая деревянная дверь разлетелась на куски.
Ан-Ха заметил снайпера у разветвленного дерева, как раз там, где и говорил Валентайн, но сейчас у Золотого была гораздо более выгодная позиция для выстрела, чем когда он находился внутри дома. Одним выстрелом он сбил грога, и тот кубарем покатился с дерева. Ан-Ха повернулся направо и следующим выстрелом поразил грога, который прикрывал своих вламывающихся в гостиную товарищей. Раненый грог выронил винтовку, которую уже нацелил в их сторону.
Как и было задумано, «живой таран», обернувшись, бросил ППД Валентайну, который залег возле дома, нацелив оружие на дверь. Ан-Ха прыжками ринулся во двор, к тому дереву, где еще недавно прятался сбитый им снайпер. Золотистый грог занял позицию, оставленную его дальним сородичем, откуда открывался обзор на входную дверь.
Валентайн сдвинулся немного в сторону, и теперь его оружие было нацелено туда, где располагался гараж. Он услышал какой-то шум в той стороне. Из-за угла наполовину высунулась чья-то голова. «Что толку от твоих глаз, если ружье молчит», — говаривал один старый мудрый Волк. Валентайн вспомнил это наставление, когда выстрелил в показавшегося из-за двери грога. Но промахнулся, пуля попала в угол гаража, а голова исчезла.
Он бросился было бежать, но услышал, как Ан-Ха выстрелил из пистолета пятидесятого калибра куда-то в сторону двери.
— Прикрой меня! — бросил Ан-Ха, и Валентайн снова упал на землю, на сей раз взяв на мушку среднюю часть дома.
Валентайн диву давался, насколько он и это необыкновенное существо понимали друг друга. А ведь еще несколько дней назад, встретив этого грога, он мог принять его за врага и убить на месте. Ан-Ха отобрал у грога-снайпера патронташ с блестящими снарядами и перезарядил громоздкое (для человека) оружие. Валентайн заметил какое-то движение в окне и нажал на курок. Пули разбили стекло и если кого-то убили, то по чистой случайности. Валентайн по-пластунски дополз до своего товарища и залег рядом со сбитым грогом. Из рюкзака мертвого грога торчала самодельная граната. Он показал ее Ан-Ха.
— Добросишь до дома?
— Да хоть через озеро!
Валентайн выдернул чеку и передал гранату рукояткой вперед длиннорукому воину. Ан-Ха отвел назад руку, вытянул другую вперед, приняв классическую позу метателя, и метнул гранату прямо на покрытую упавшими листьями крышу.
Они бросились бежать, Валентайн впереди, срезая угол и понуждая своих врагов открыть по ним беглый огонь. Они перелезли через упавшее посреди дороги дерево: Валентайн перескочил преграду, словно в беге с барьерами, а Ан-Ха — как прыгун с шестом, роль которого сыграла его длинная левая рука.
Граната, которую метнул Ан-Ха, так и не взорвалась: что-то в ней заело, или же один из грогов ее вовремя обезвредил. Пара беглецов устремилась на юг. Вокруг них в стволы деревьев то и дело вонзались пули.
Шестеро грогов преследовали их, прыжками передвигаясь по перелеску вдоль разбитого сельского тракта. Их осталось пять после того, как Ан-Ха притаился за деревом и в то время как Валентайн продолжал бежать, пристрелил возглавлявшего погоню грога. После этого преследователи сбавили скорость и стали осторожнее. И когда Валентайн с ветки дерева, на которую его подсадил Ан-Ха, прикончил еще одного, погоня прекратилась.
— Мы ушли от них, — сказал Ан-Ха, тяжело дыша и опустившись на все четыре конечности.
— Твоя взяла, старый конь. — Валентайн взглянул на заходящее солнце. — Но они от нас не отстанут.
Этой ночью Ан-Ха наконец обзавелся оружием.
Они описали дугу, и Валентайн, оставив обессиленного грога со своим рюкзаком и автоматом в отдалении, вернулся к кирпичному дому со стороны, противоположной той, куда они сбежали. Он забрал у убитых грогов две гранаты.
Вал прокрался по периметру вокруг дома, прислушиваясь к доносящимся изнутри хрюканью и лаю. Гроги собрались вокруг своих раненых и отдыхали в задней комнате, возле очага. Он как можно осторожнее подготовил гранату.
У Серых было неплохое обоняние, а слух — еще лучше. Один из них учуял запах фитиля или услышал шорох. Он подал сигнал тревоги. Валентайн помедлил пару секунд и бросил гранату в окно, зажав уши пальцами.
Как только прогремел взрыв, он выхватил саблю и бросился к задней двери. Его задача состояла в том, чтобы в наполненной дымом комнате разить направо и налево все, что двигалось. Застигнутые врасплох, оглушенные, гроги вели себя как слепцы, играющие с огнем. Только один из них догадался сбежать. Кровавый след протянулся за ним по полу к тому месту, где раньше было окно, а теперь — дыра, через которую он и собирался ускользнуть из западни. Но до окна он не добежал. Валентайн догнал его и полоснул саблей вдоль спины.
Вскоре пришел Ан-Ха. Не обратив никакого внимания на последствия кровавой бойни, он принялся осматривать винтовки убитых и в конце концов выбрал одну из них, с черным прикладом. Грогам нравились ружья с шишковатыми, причудливо изогнутыми прикладами, и эта винтовка не была исключением.
— Надо ее еще пригнать, чтобы была мне в самый раз, — сказал Ан-Ха. — Но это хорошее ружье.
Он также заполнил свой патронташ пулями величиной с палец.
Следуя инструкциям Ан-Ха, Валентайн уложил тела грогов в ряд — на спину, левая ладонь на сердце, правая прикрывает рот и нос, ружья сбоку. Другой патруль из клана Браслетов, найдя трупы, вероятно, задержится, чтобы похоронить их как следует. Они покроют тела слоем древесных грибов, препятствующих разложению, и будут слишком заняты траурной церемонией, чтобы организовать погоню.
— Серые злятся на вас, людей, за то, что вы сжигаете их покойников. Они думают, что вы убиваете их не только в этом мире, но и не даете душам их смельчаков переселиться в Лес Героев. Лучше уж оставить их лежать на поле боя.
— Слыхал когда-нибудь выражение: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят»? Никто бы не стал нарушать их обряды, если бы они сами первые на нас не напали.
— Это на совести предыдущего поколения.
Валентайн подумал о диких лесах Западного Миссури. Отряды Волков могли бы добраться до Омахи, разведать тропы, по которым вслед за ними прошли бы более мощные силы.
— Если б мы с вами были заодно, то могли бы покончить с наследством, оставленным тем поколением.
— Золотые уже испили чашу союза с курианами. И поняли, какие это мерзавцы. А потом еще этот «Ломаный крест». Многие из наших согласились бы присоединиться к вам.
— Хорошо бы найти взрывчатку получше этих гранат, — заметил Валентайн, шаря среди снаряжения Серых. — Мы могли бы напасть на «ломаных» в их собственном логове.
— Я могу тебе в этом помочь, — сказал Ан-Ха. — На Старом рынке можно достать все, что угодно.
Для Валентайна все, что было до 2022 года, представлялось старым. Но эта часть города, расположенная у реки, была древней даже по понятиям Старого Мира, во всяком случае, как он их себе представлял.
Квадратные кирпичные домики теснились друг к другу. Окна, там, где их не заложили кирпичами, были новые. На западном и южном фасадах многих домов все еще оставались черные следы от пожара — свидетельство воздушных налетов, разрушивших город и старую военно-воздушную базу на юге.
Они вошли в этот район, пройдя вдоль Миссури. Река протекала южнее города, распространяя вокруг запахи ила и водорослей, и лишь слегка отдавала сточными водами, что было, по наблюдениям Валентайна, редкостью для городских артерий. Вдалеке, между опорами железнодорожного моста, работала тронутая ржавчиной землечерпалка, поднимая со дна пласты грязи. Чуть дальше, у причала, стояли на приколе несколько барж, уменьшенные копии тех больших судов, которые Валентайн видел издалека на Миссисипи. Тут же были перевернутые каноэ и даже парусные шлюпки.
Ан-Ха не слишком много сообщил Валентайну об этом населенном пункте. Хотя вся Омаха и ее окрестности были отданы грогам, они, как Золотые, так и Серые, нуждались в поставках товаров — особенно инструментов и оружия. Они пригласили нескольких людей учредить торговые компании, предоставив им свое покровительство в деятельности, запрещенной на всей остальной территории Курианской Зоны, и небольшой участок земли возле прибрежных полей и дугообразного озера. Представители «черного рынка» процветали и, по мере того как разрастались сообщества квислингов в Айове и некоторых районах Канзаса, становились в глазах куриан чем-то почти законным.
Старая часть Омахи не имела крепостных стен. Валентайн и Ан-ха прошли на север от причала, мимо вонючих мусорных куч и полчищ одичавших кошек, устроившихся на солнышке в проемах выбитых дверей и окон. Ан-Ха вывел Валентайна на чистую, вымощенную булыжником мостовую. На каждом подоконнике и крыше был устроен маленький цветник. Повсюду свободно паслись козы и телята. Каждое животное было помечено краской.
— Здешние торговцы имеют свои фирменные знаки, — пояснил Ан-Ха. — Когда я пришел сюда, их было три. Мне сказали, что так ведется уже много лет. Эти три Торговых Дома терпят друг друга, но не чужаков. Они делят между собой пастбище, но помечают свой скот. У них также есть общие сады. Говорят, у них там, за рекой, растут яблони, и вишни, и орешник. Но я там ни разу не был и не знаю, как они разграничивают эти владения.
Люди, в большинстве своем опоясанные портупеями, слонялись тут и там. Некоторые из них вставали со скамеек и выходили на тротуар, так что Ан-Ха был вынужден обходить их по проезжей части.
— И ты это терпишь? — спросил Валентайн.
— Лучше снести оскорбление, чем получить пулю. Валентайн признавал, что это благоразумно, но все равно раздражался.
— В какую из компаний пойдем?
— В Дом Холта. В принципе, они неплохо ладят с Золотыми. Там за главного Большой Человек.
— Что он за тип? — Валентайн не знал, чего и ждать, и надеялся только, что он не окажется омахским вариантом Герцога из Чикаго, одновременно добродушным и пугающим.
— Я бы не назвал его другом, но он всегда поступал со мной по справедливости. Он смотрит далеко вперед, мне нравится его манера говорить и действовать, исходя из долгосрочных, а не сиюминутных интересов.
— Это удается немногим.
— Вот его эмблема. Она украшает здание, и его люди носят ее как фирменный знак.
Валентайн рассмотрел эмблему. Он уже встречал нечто подобное: круг с зелено-черно-белым изображением длинноволосой безмятежной женщины в окружении звезд. На втором этаже, над выступающей из стены эмблемой, в окне, забранном железными прутьями толщиной в дюйм, виднелся вентилятор.
