Нахватался русских слов где-то. Как смог, я объяснил им их задачу — вначале раздеть всех погибших, отмыть и сложить добычу. Потом охранять корабль.
— А-а-а… — перебил меня Уго в самом конце, открывая рот и показывая туда пальцем, — пицц.
— Ларёк за углом, — объяснил ему я, показываю связку пустых пластиковых бутылок, — в крайнем случае ночной работает. На пиво мне хватит, так что, ребята, не беспокойтесь.
— Пива пицц, — довольно закивали они оба.
— И водку жрацц, — абсолютно серьёзно добавил я, чем их окончательно заинтриговал.
Господи, неужели они и всерьёз подумали, что я принесу им пива?
Я не хотел спускаться к ручью с места, где дежурил Саня. Там с большей вероятностью могли оказаться враги. А вот в месте, где мы с Пятницей замаскировали нашу верёвку, они появиться, по логике, вообще не должны были.
Сам путь к верёвке у меня много времени не занял. Скрываться здесь, в океане, не от кого было уже, а в плавании мне помогали пустые бутылки. Обвязав их так, чтобы они служили мне своеобразным спасательным кругом, можно было не беспокоиться о том, что утону.
Сложнее всего было подняться наверх. Однако и это искусство я уже неплохо освоил и большинство его тонкостей знал. Пока я проделал весь этот путь — стемнело. Кроме жажды появился и голод. Но если голод можно было хоть как-то сдержать, то жажда становилась невыносимой.
В темноте я двигаться не решился. Здесь можно прожить всю жизнь, но так и не научиться двигаться в этих сумасшедших нагромождениях камней.
Проснулся я, как обычно, рано. Звёзды ещё только угасали, а я, чуть ли не ползком, отправился в путь. Я прекрасно понимал, что противник мог организовать засаду у ручья, но весь его периметр контролировать они не смогут. Самое большое разочарование ждало меня, когда я оказался буквально в полукилометровой близости от истока.
На самом высоком в округе нагромождении валунов сидел белый человек. С биноклем.
Я долго всматривался и перебирался в каменном лабиринте, пока не понял, что с позиции моего противника просматривается абсолютно весь ручей. Ничего не оставалось, как ждать ночи.
Но тут меня подвёл Саня. Со стороны высоких скал послышался истошный вой. Подняв голову, я увидел летящее вниз тело. Вероятно Сане не удалось убить поднимающего просто так. Он его уронил. Парень с биноклем сразу обернулся в сторону скал и заорал что-то. Его голос перехватил кто-то совсем рядом со мной.
Чёрт. Они поставили своеобразную сигнальную систему. Как рабочие мешки с цементом перекидывают, так они и дозоры расположили. Чтобы каждый друг друга слышал. Хуже всего, что я находился на совершенно не выгодной позиции. Если снизу нагрянет подмога, обязательно нарвётся на меня. Я вначале попытался затаиться, но когда буквально в нескольких метрах услышал неровное пыхтение, нервы мои не выдержали, и я бросился наутёк. Через несколько секунд я услышал крик:
— Кочегар! Кочегар здесь!
Я даже не оборачивался. Что ни говори, а скакать по здешним валуна я умел намного лучше противника. Я даже не увидел ни летящей в меня стрелы, ни копья. Видно, преследователи отставали. Я бежал к обрыву над отхожей полянкой. Ни колеблясь ни секунды с разбегу плюхнулся в разложенный на фекалиях парашют, и ползком уполз в кустарник. Через несколько минут послышались крики преследователей. Похоже им в голову даже не пришло, что я мог спрыгнуть с такой высоты. Они не знал истинного положения вещей.
Я подождал, пока звуки сверху затихнут и, сначала очень осторожно, а потом всё быстрее и быстрее, начал пробираться сквозь заросли кустарника к нашему лагерю. В конце концов я перешёл почти на бег. Пока преследователи бегают поверху, у меня есть шанс освободить Антоновича и Мию.
В один момент я наткнулся на особо густую заросль, от которой меня пружинистой силой отбросило назад.
— Да что такое!? — я уже ничего не боялся. Был слишком перевозбуждён. — Что ты от меня хочешь!?
Самка склонила голову, в зелёном кустарнике она была совершенно не заметна, и смотрела на меня с каким-то совершенно непонятным выражением в глазах.
— Слушай, — я пытался отдышаться, — свали-ка ты так, как обычно от меня сваливала. Без шума и лишних уговоров.
Самка задумчиво склонила голову в другую сторону. И смотрела на меня, как на очень заинтересовавший её вид муравья.
— Короче, — взорвался я, — делай что хочешь, но времени у меня мало.
Я уверенно направился мимо неё. Она меня не тронула.
Этот инцидент я мгновенно отодвинул на задворки памяти. Не тронула — ну и ладно. Не привыкать. Час у меня занял бег сквозь кустарник. Места я уже примерно узнавал и сразу приготовил свою кочергу. Не думаю, что противник оставил пленников без присмотра.
Мозгов у меня хватило не вылетать в безумной ярости из кустарника, а изучить ситуацию не демаскируя себя. Конвоя я не увидел. Не было. А вот Антонович с Мией, будто и не проходило нескольких дней, сидели связанные и прислонённые друг к другу спинами. Минут пять я всматривался в окрестности, пытаясь найти подвох, но заметил только, что глаза у моих союзников какие-то остекленевшие и широко раскрытые.
Понимая, что с минуты на минуту могут вернуться противники, я сжал кочергу и осторожно вышел из зарослей. Первое, что я заметил, поднявшись в полный рост, это два кровавых куска фарша на ярком жёлтом песке. Я застыл, размышляя, стошнит меня или нет.
Первой опомнилась Миа:
— Петя! Очнись! Развяжи нас!
Меня будто молнией ударило. Я выхвати свой нож, подскочил к пленникам и в течении нескольких секунд перерезал верёвки.
— Как вы?
— Нормально, — ответила Миа, — надо быстрее бежать отсюда.
Она подскочила к куче рассортированного барахла, оставленного противником, выкопала оттуда какие-то вещи, подбежала в одной из куч нашинкованного мяса и нашла в нём катану.
— Кто их так? — невольно содрогнулся я.
— Самка.
— Давайте отсюда уйдём. — Антонович такое живодёрство явно видел впервые, и голос его был просто невменяемым.
Мы все на момент замолчали.
Куда уходить? Единственный путь — это проём в скалах, вымытый ручьём. Но именно туда и направились все оставшиеся враги.
— Я знаю, — внезапно нарушил мёртвую тишину я, — путь есть. Только я не знаю, куда.
— Да хоть куда! — повысила голос Миа к чему-то прислушиваясь. Ох, не любил я её слух.
Я нащупал связку пластиковых бутылок, которая болталась у меня за спиной, сорвал её и бросил Миа:
— Воды надо набрать. Возможно, это спасёт нам жизнь.
— Какая вода!? — застонала Миа. — Они уже возвращаются.
— Делай, что говорю! — Рявкнул я. — Антонович! Беги к Нижнему озеру. Мы тебя догоним.
— Ага, — только и сказал сосед.
— Что бы ещё взять? — Я перебирал наше бывшее барахло. — Верёвки… цилиндр непонятный… котелок…
— Петя! Пора бежать. — Миа тревожно топталась с ноги на ногу.
— Значит побежали. — Тут уже и мои нервы не выдержали.
Антоновича мы и сами не заметили, как догнали. И естественно он наш бег замедлил. Вначале сосед не сдавался, хоть и отставал, но всем своим видом показывал, что всё у него нормально, и что бежать в таком режиме он сможет ещё очень долго. Миа постоянно обеспокоено оглядывалась назад.
— Близко? — почти шёпотом на бегу спросил я.
