железнодорожников.
Очкарик взял шип и, при помощи прибора начал его изучать.
– Я подозреваю, что это сталь. Но мало ли… – заговорил во время этого Тихомир.
Между тем глаза очкарика что-то напряжённо изучали на электронном табло прибора. Потом он его выключил и включил опять, направил на перстень на своём пальце, а потом снова на шип. Увидев, наверное, тот же результат, он повернул прибор водителю. Тот тоже довольно долго рассматривал показания и, наконец, произнёс:
– Не может быть, но прибор ещё ни разу не врал.
– Где ты взял этот металл? – спросил очкарик.
– Купил дом, начал так сказать реконструкцию начал и на чердаке обнаружил слиток серебра и этот шип. А что?
– Что-то по твоему внешнему виду не скажешь, что ты купил дом. Этот шип состоит из железа на все сто процентов. На все. Такой можно выплавить только в условиях вакуума в космосе. До сих пор никто, насколько мне известно, такие эксперименты не никто проводил.
– Может это метеоритное железо.
– Нет, во всех метеоритах, которые попадали на Землю, были примеси.
– Хорошо, – произнёс Тихомир, доставая из сумки слиток серебра, – А что на счёт этого металла?
– Уже по внешнему виду можно сказать, что это не серебро, – задумался очкарик, крутя в руках слиток, – хотя очень похоже. С другой стороны, я ещё ничего подобного в жизни не видел.
Он опять задействовал свой прибор и изумлённо матюгнулся.
– Не может быть, та же история. Стопроцентное серебро. Такого не существует на нашей планете.
Зато существует на другой, подумал Тихомир.
– Где ты живёшь? – резко спросил водитель.
Так. Начинаются наезды. Что ж, придётся их немного проучить.
– Минск, Парижской Коммуны, 11/337, – Тихомир раскрыл паспорт, подтверждая свои слова.
Вот будет смешно, если они в поисках наживы вломятся в квартиру. Можно голову отдать на отсечение, что в ней уже давно дежурят работники милиции.
– А где купил дом? – ещё резчё спросил водитель.
– В Грандичах, Праздничная, 15.
– А если серьёзно? – очкарик направил на Тихомира пистолет.
Иногда и от Синистры есть толк, подумал он, по крайней мере, можно чувствовать себя уверенно.
– Если серьёзно, я здесь только для того, что бы продать серебро, а не для того, что б рассказывать о своём месте жительства, – спокойно ответил Тихомир.
Водитель, видно, очень удивился, что Тихомир повёл себя так нагло и решил его проучить. Одной рукой он ухватился за шинель, а второй попытался ударить кулаком ему в лицо. Синистра на момент сделала защиту. Кулак не долетел до лица сантиметра, после чего его так отпружинило так, что мужчину развернуло на водительском сиденье вокруг оси.
– Камень, – озвучил всё это Люмбрик и пустил в пистолет синюю молнию.
Очкарик усиленно пытался надавить на спусковой крючок, а Тихомир уже заносил над головой меч для удара. Места в машине было мало, меч рассёк крышу автомобиля, перевернулся в последний момент плашмя и оглушил всё ещё ничего не понимающего водителя. Через пол секунды он уже щекотал за шею очкарика.
– Деньги, – невозмутимо сказал Тихомир, и из шеи очкарика поползла тонкая струйка крови.
– Ты соображаешь, что делаешь? – он, вероятно до сих пор не мог поверить случившемуся, – Маркиз тебе этого не простит.
– Деньги, – повторил Тихомир.
Очкарик достал кошелёк, вынул из него карточки и визитки, и небрежно бросил его Тихомиру.
– И у него тоже, – кивнул он в сторону водителя.
Второй кошелёк упал на заднее сиденье автомобиля. Тихомир оглушил мечём очкарика, открыл дверь и вышел под дождь.
Глава 9
Внезапно дождь прекратился и снизу ударил ослепительный поток света. Тихомир стоял на выходе из пещеры, а прямо перед ним простиралось залитое светом пространство. Постепенно глаза привыкли, и Тихомир получил возможность рассмотреть источник этого излучения. Светились белые камни в нескольких километрах под ногами. Он активировал линзы и увеличил картинку. Камни размером от нескольких сантиметров до полуметра неравномерным слоем распределены по поверхности. Коричневой ленточкой пространство пересекает железная дорога. По всей видимой части дороги расхаживаются железнодорожники.
В поле зрения показался какой-то обломок, летевший, вероятно, откуда-то сверху. Он пролетел мимо дороги и, достигнув камней, излучающих свет, ослепительно вспыхнул. Тихомир посмотрел вверх и, от неожиданности, шагнул назад. Потолок представлял из себя сплошное переплетение гигантских коричневых стволов и зелёных листьев, повёрнутых к свету.
– Синистра, давай рассмотрим поближе.
– Ты думаешь, они не опасны? – спросила она, – я бы лишний раз не рисковала. Дорога видна. Можно спокойно лететь над ней и не влезать ни в какие неприятности.
– А откуда ты знаешь, сколько нам лететь? Я максимально активировал линзы и конца не увидел. Закончиться твоя энергия, допустим, и не скоро, а вдруг предстоит схватка, и что? От неё останутся крохи. Приземляться потом на эти белые камни? Почему-то я уверен, что от меня даже праха для урны не останется, не говоря уже о том, что никто не сможет этот прах собрать.
– Зачем тебе интересно, что б кто-то твой прах собирал? – ехидно усмехнулась программа.
– Раз при жизни по-человечески существовать не получилось, так хоть поле смерти захотелось.
– После смерти жить? Существовать? – не унималась программа.
– Да не цепляйся ты к словам. Может, мне было бы спокойнее, если б знал, что моя урночка с прахом у кого-нибудь на полочке красоваться будет.
– Не беспокойся, может обелиск в Минске поставят.
– Успокоила. Короче, если нам придётся передохнуть пару часиков в этом лесу, то нам нужно знать, что он из себя представляет. Неприятность лучше изучить сейчас, когда ты полна энергии, а я сил, чем в каком-нибудь полуразрубленном состоянием и с твоей сдохшей батарейкой.
– Да убедил, убедил. Полетели, – наконец согласилась программа.
Когда до леса осталось несколько сот метров, Тихомир почувствовал какие-то изменения. К горлу подкатила тошнота, а все части тела стали какими-то лёгкими, почти невесомыми.
– Синистра, – Тихомир остановился.
– Ну.
– Тебе не кажется, что гравитация пошаливает.
– К твоему сведению мы каким-то образом сейчас находимся в невесомости.
– Но как такое может быть? – удивился он.
– Не знаю, может этот лес генерирует такой эффект, может само место… ну, какие-нибудь залежи в породе.
– Короче, ясно. Догадок много, а подтверждений никаких.
Они подлетели к первому стволу. Он изгибался стометровой дугой и уходил в заросли. Ствол был покрыт маленькими веточками с зелёными листочками. Что-то ещё не так. Но что? Тихомир достал бурдюк с водой и задумался. Хорошо, что бурдюк сделан из кожи, и воду можно было выдавить. Будь у него фляга или бутылка, процесс приёма воды, несомненно, усложнился бы. Ну, конечно! Звуки. Их тысячи. Тихие такие и абсолютно незнакомые. Мягкие скрипы, жужжания и поскрипывания. А вокруг множество мелких существ размером от муравья до воробья.
– Наконец в этом дурдоме мы нарвались на нормальную экосистему, как на поверхности, – осматриваясь по сторонам, произнёс он.
– И ты называешь её нормальной? Всё перевёрнуто вверх ногами и на поверхности невесомость, – не согласилась с ним Синистра.
