— Да. — Кивнул Виктор едва ли не с облегчением. Он уже взял себя в руки и теперь смотрел на Олега спокойно, даже с вызовом.
— И?
— Покойник просил более о нем не беспокоиться. — Федорчук разлил водку по стаканчикам, живо напомнившим Ицковичу что-то из давно ушедшего в историю быта 50-60-х годов, захваченного им буквально краешком — в раннем малолетстве — но вот ведь, не забытого и даже, напротив, оказавшегося сейчас близким, едва ли не родным.
«Какую, к черту, историю?!» — Спохватился Олег, сообразив, что до шестидесятых еще двадцать лет, и каких лет.
— Рассказывай! — Попросил он и замолчал на следующие полчаса, пока Виктор неторопливо повествовал о своем житье-бытье после памятного «заседания» в Амстердаме. Ицкович другу не мешал, слушал внимательно, обдумывал услышанное и «на ус мотал», а потому пил умеренно, растянув, убогий — дай бог, если восьмидесятиграммовый — стаканчик на тридцать пять минут.
— Значит, думаешь, это была связник? — Спросил после того, как Виктор замолчал.
— Ну стопроцентной уверенности у меня, как понимаешь, нет, но дамочка на такую роль вполне подходящая…
— В газетах ничего не было …
— Так и фигура не та, — пожал плечами Виктор. — Подумаешь, какой-то лавочник из Гааги. Они же не знают, кто он такой. Полиция, наверняка версию самоубийства отрабатывает.
— Даже так? И как ты это инсценировал?
— Если бы… Да, тут промашка вышла, — тяжело вздохнул Федорчук и тряхнул головой. — Проворонил я его. Не просчитал до конца… Это, знаешь ли, …
— Теперь знаю. — Криво усмехнулся Олег.
— У тебя что, тоже «клиент» на тот свет сам ускользнул?!
— Нет, не сам. Думаешь, я хуже тебя? — Вскинулся Ицкович. — Да и не лучше… — Махнул он рукой, успокаиваясь. — Все мы теперь немножко душегубы. Гейнлейна я грохнул. В Праге.
— Господи, Цыц! Ну, ты даешь! Его-то за что?
— За что как раз есть, даже если и авансом, но вот в смысле ценности этого кадра для истории … тут я с тобой полностью согласен, Витя. Но, — поднял указательный палец Олег. — Нет худа без добра!
— Так … — Прищурился Виктор.
— Я встретил еще одного попаданца.
— Да ты шо! — А вот это было даже смешно. Дело в том, что в течение всего этого разговора Олегу приходилось делать над собой изрядное усилие, чтобы видеть в этом породистом «белогвардейчике» Витьку Федорчука. Получалось плохо. Закроешь глаза, и, вроде бы, Витька. Ну, голос другой, разумеется, но, как будто интонация знакомая, словечки… А потом посмотришь, и все. Как и не было узнавания, да и кого узнавать-то? Чужое лицо, незнакомые глаза, фигура, фактура, стиль. Все чужое. А вот сейчас — на нерве, на сильной эмоции — через условно знакомую внешность прорвался-таки, пусть и на одно только мгновение, настоящий Витька Федорчук. Аутентичный, узнаваемый не глазами даже, а потрохами.
— То, что слышал! — Улыбнулся довольный произведенным эффектом Олег. — Мы не одиноки во вселенной.
— Кто?
— Давай, пока без подробностей.
— Почему? — Насторожился, было, Федорчук, но тут же нахмурился, что-то обдумывая, и неожиданно кивнул, как бы соглашаясь с Ицковичем. — Ему ты тоже про нас не сказал.
Не вопрос, утверждение.
— Совершенно верно.
— Согласен, — Виктор налил по второй, усмехнулся такой их скромности, но и сам водку лишь пригубил, а пить до дна не стал. — Но хоть в общих чертах можешь?
— Могу. — Кивнул Олег. — Мой знакомый по прошлой жизни. Из Москвы. — Добавил он, увидев интерес в глазах Федорчука.
— Думаешь, я бы расстроился, если бы он оказался из Тель-Авива?
— Кто тебя знает? — усмехнулся Олег.
— Пошел на фиг! И?
— Человек работает на Разведуправление Красной Армии.
— Да, ты что?! — Оживился Федорчук. — Да за это следует выпить! Вот только закусить, прости, у меня нечем.
— Ничего! — Отмахнулся Олег. — Мануфактурой занюхаем!
— Вот, знаешь, чему не устаю удивляться? — Неожиданно засмеялся Виктор.
— Ну? — Подозрительно посмотрел на друга Олег.
— Баранки гну! — Ожидаемо выпалил Федорчук. — А удивляюсь я тому, Цыц, какие слова и выражения сидят у тебя в башке. Ты же 30 лет, как свалил. Жена по-русски ни гу-гу … Черт! Прости, Олежек!
— Не бери в голову … — На самом деле спазм в горле неожиданно образовался, и источник слез открылся где-то в опасной близости от глаз. — У самого-то, можно подумать, не болит… Прозит!
Олег опрокинул стаканчик, вливая в себя всю порцию сразу, хекнул, выдыхая, сунул в рот сигарету, закурил.
— Проехали.
— Проехали. — Согласился Виктор, глаза которого стали вдруг как у больной собаки.
— Скажи, — меняя тему, спросил Ицкович. — Ты уверен, что хочешь остаться?
— Дурак, — беззлобно откликнулся Федорчук, — я бы к Вальтеру и на пушечный выстрел не подошёл, если бы и, в самом деле, собрался в Аргентину. Чем он хуже меня в таком случае?
— Тоже верно.
— Между прочим, я кое-что придумал, — хитро подмигнул Виктор. — И не один я. Степа тоже клювом не щёлкает. Ты это видел? — И он достал откуда-то с буфета газету на английском языке и бросил на стол перед Ицковичем.
— Ну и на что я должен смотреть? — Олег был заинтригован, но пока не понял, в чем здесь цимес.
— На карикатуру.
— Карикатура? — Переспросил Олег, глянул и замер пораженный узнаванием. — Ё моё!
— А! — Торжествующе возопил Виктор, хватая со стола бутылку и разливая яблочную водку по опустевшим емкостям. — Каково!
— Подожди, подожди! — Остановил его Олег. — А он что уже в НКВД?
— Нет, — качнул головой Виктор. — Он все еще в ЦК. Но, наверняка, сейчас вопрос уже решается или решился. По времени, вроде бы, пора. А тут картинка эта. Ты представляешь, как это там аукнется?
— Не уверен, — Покачал головой Олег. — Впрочем, лиха беда начало. Ты знаешь, что он из Литвы и наполовину литовец по матери?
— Нет. — Удивленно поднял брови Виктор. — Зато я знаю, что он в 34-м и 35-м был в Австрии, Италии, тут вот, в Париже тоже был.
— Могли завербовать… — Как бы размышляя вслух, предположил Олег.
— Англичане.
— Зачем, англичане? — Удивился Олег. — Гестапо. На педерастии попутали.
— А англичане узнали и топят. — Включился в игру Федорчук, и в его глазах загорелись азартные огоньки.
— Точно! А Вальтер узнал …
— Откуда?
— А мы что обязаны знать, от кого он получал информацию? — Удивился Олег. — Просто узнал.
— И его убили, — согласился Виктор.
— Гестапо. — Олег уже примерно представлял, на кого это можно повесить.
— Руками РОВС. — А вот предложение Виктора сулило красивое продолжение партии.
