актуальности, осознанности и ответственности. Думаю, что эти три основные части целого и создают истинную традицию Гештальт-терапии, в то время как техника - это лишь средство выражения и передачи их понимания.
Вот несколько примеров:
1. В Гештальт-терапии существует отношение уважения к болезни человека, оно первично по отношению к эффективности изменения. Парадокс, однако психотерапевтическая деятельность, обычно понимаемая как направленность на изменение, в данном случае основывается на установке принятия человека таким, каков он есть. С другой стороны, из всех форм психотерапии известен тот факт, если и нет в теории, что принятие (в виде самовосприятия иногда наделяется внешними атрибутами) ведет скорее к росту, чем к стагнации. Жизнь - это процесс, жить - значит поддерживать процесс. С точки зрения Гештальт-терапии, не жить - значит стать в стороне от жизни, говоря себе о том, что следовало бы сделать. Таким «следовало бы» мы не развиваем себя, а только затуманиваем то, что мы есть на самом деле. В этом отношении Гештальт-терапия выделяется скорее воздержанием от действия, чем действием. Она заявляет, что осознания достаточно, что для того, чтобы произошло изменение, не нужно ничего, кроме актуальности, осознанности, ответственности. Это то, что доктор Арнольд Бейсер назвал «парадоксальной теорией изменения». Я бы оспорил термин «теория» из-за эмпирического фундамента этого отношения. В своем значении это не установка типа: «Я знаю, что он изменится, когда прекратит попытки. Я доверюсь теории и выужу его из порочного круга»,- но истинная неподдельная заинтересованность, чтобы пациент был тем, что он есть (или отсутствие заинтересованности в том, чтобы изменить его). Чем больше терапевт желает «изменения», тем больше он должен быть незаинтересован в этом. Он желает, чтобы пациент стал более актуализован, более ответствен к тому, что он есть, более сознателен. Желание пациента «измениться» меньше всего ищет причины в нем самом, а это приводит к уверткам, лжи, претензиям и так далее. Получить желаемое можно простой эмпирикой бытия, а не поисками того, чем ты не являешься.
2.Другим выражением того, что я называю основным отношением Гештальт-терапии, является позиция, изложенная доктором Резником в статье «Куриный бульон - это яд». Когда наше бытие (актуальность, осознанность, ответственность) есть все, что нам нужно, это еще не все, что мы хотим. С точки зрения Гештальт-терапии, многие наши желания основаны на нуждах, но являются страстным желанием об окружающих суррогатах того, чего мы лишены в своем бытии. Перлс понимал зрелость как переход от опоры на окружение к опоре на самого себя, с того времени Гештальт-терапевты хорошо осознают двойную отдачу, которую может иметь опора в терапевтике: и основу для роста, и суррогат ее: Гештальт-терапевт видит терапевтическую роль «помощника» с некоторой натяжкой, поскольку знает, что «помощь» может стать главным препятствием реальной поддержки. Соответственно он отделяет себя от принужденной «любви» к пациенту и ищет либо баланса между опорой и расстройством, наиболее способствующего росту, либо спонтанного самовыражения.
3. Другим выводом основной позиции Гештальт-психотерапии является отношение, с которым терапевт рассматривает кажущиеся нежелательными аспекты личности своего пациента. Гештальт-терапевт, в лучшем смысле слова, равно воспринимает импульсивность натуры пациента и его защитный механизм. В обоих случаях он усматривает энергию, деструктивно действующую во тьме, но при осознанности имеющую конструктивное выражение. Этого вполне достаточно терапевту, чтобы увеличить %|l осознанность пациента, его чувство актуальности и ШЯ ответственность, или, скажем, этого трехчлена нам Шя будет достаточно, чтобы стать полнокровным ™ человеком, уверенным в правильности своей натуры. С этой верой нам не нужно манипулировать собой или другими, чтобы сохранить наше «хорошее» и избежать катастрофы хаоса и разрушения. Гештальт-терапевт знает, что такие манипуляции не только излишни и энергопотребляющи, но и разрушительны, они отчуждают нас от того, что мы есть, порождают несчастья как во внутреннем, так и во внешнем мире и приводят к еще большей необходимости манипулирования, чтобы избежать несчастья или заполнить пустоту.
Сказать, что Гештальт-терапевт верит в правильность человеческой природы, не означает, что он воспринимает достоверность как условие без боли и разногласий. Как выразил это Фритц Перлс: «Все, что я могу, это, возможно, помочь людям реорганизовать себя, чтобы функционировать лучше, чтобы больше радоваться жизни, чувствовать - и это очень важно - чувствовать искренне. Чего еще? Жизнь - это не только музыка и цветы».
Гештальт-терапевт не говорит, что агрессия не разрушает и не ранит, но что мера агрессии является частью нашего органичного функционирования и что, когда она неосознана, скрыта, искажена, то ее потенциал скорее всего выльется в сильно возросшую разрушительность, так же как и в личное несчастье. Соответственно, работа Гетп-тальт-терапевта характеризуется высшей степенью пределов, до которых он сводит вспыльчивость характера, агрессивность или наоборот. Он не боится нагнетания чувств или отсутствия контроля, наоборот, ищет их, как проявления истинности сущности, чтобы пациент обрел ответственность, осознал их как часть своего бытия.
То, что справедливо для импульсивного выражения - частично включая выражения гнева - также верно для выражения контроля. Гештальт -терапия не рассматривает сопротивление как нечто такое, что нужно сломить, но как еще одно действие, чтобы осознать его, отнестись к нему с ответственностью. Защита - это не нечто «случающееся» с нами, от которого нас можно избавить, но то, что мы создаем, мы выбираем, продолжать сопротивляться или нет, согласно нашему развитию, или нашим нуждам, или ситуации. Как в Дзю-до или Тай Чи Чуане, отношение терапевта в Гештальте в направлении пациента к использованию энергий, которым он скорее сопротивлялся бы как оппонент. Для этого терапевт сначала должен войти в контакт с его оппонентом: выслушать его, увидеть, что с ним. Возможно, он поймет, что он по природе «таков».
4. Другим отношением, выражаемым в деятельности Гештальт-терапевта, является игнорирование Отношение и Практика Гешталът-терапии пояснений, интерпретаций, оправданий и объяснения понятий в целом. Такая позиция или то, что я называю основным отношением, объясняется тем, что легко увидеть, если считать, что, говоря о чем-то, мы тут же отстраняемся от нашего непосредственного восприятия этого.
Оправдание обычно исходит от недостатка самовосприятия - по крайней мере в момент оправдания - и превращается в старания избежать ощущений дискомфорта поисками внешнего одобрения. Гештальт- терапевт должен прежде всего воспринимать, а не играть в общественную игру. Кроме того, он может помочь пациенту обрести ответственность за самообвинения или, если это всего лишь призрак, растворить это в осознанности и примирить его с его поступками. Объяснения в основном держатся на той же эмоциональной почве, что и оправдания. За большинством «почему» находится молчаливое эхо родительских наставлений: «Если ты не можешь объяснить своего поступка, то не имеешь на него права». Такой тип объяснений видится как оправдание в значении причинности, а не оправдание в значении целей и намерений или неприсущих стандартов. Оправдание в значении прошлого или будущего, причины и цели есть попытка подвести основу под ощущения, не соотносимые с действительностью. Для Гештальт- терапев-та нет другой реальности, кроме вот этой самой, сиюминутной, здесь и сейчас. Принятие того, какие мы здесь и сейчас, придает ответственность за наше истинное бытие. Противное - это уход в иллюзорность.
Гештальт-терапия в противоположность психоанализу не многое может добавить к динамике интерпретации психопатологического феномена. Это больше «терапия», чем теория, больше искусство, чем психологическая система. Но, как и психоанализ, Гештальт-терапия имеет философскую основу. Отношения, показанные выше, с их трехчленной предпосылкой составляют философский фундамент Гештальт-терапии. Более того: Гештальт-терапия держится на негласном философском положении, передаваемом от терапевта пациенту или студенту посредством определенной процедуры без необходимости объяснения. Кроме этого: я хотел бы предположить, что эмпирическая ассимиляция столь трудно выговариваемого Weltanschauung (нем. «мировоззрение» - прим. перевод) является скрытым ключом к терапевтическому процессу. Все это требует, чтобы особая философия жизни стала основой Гештальт-терапии, так же как особая философия сопутствует психоаналитической терапии.
Передача отношений, подобных приведенным выше, через средства, характерные Гештальт-терапии, подобна процессу создания скульптуры мастером с использованием средств его искусства. В обоих случаях содержание выходит за возможности каждого инструмента, хотя инструменты и подбираются для его выражения. К сожалению, одной из наших человеческих слабостей является вера, что формулировки и
