В огороде моем было тесно, но весело:Огуречная сила плетение свесилаИ кормила шмелей пустоцветами,А шмели изжужжались приветами.Мотылек вытворял пред капустницейПируэты и всякие всякости,Предвещая червячные пакости,А она-то, в кокетстве искусница,Мотыля приглашала на листья капустные –Для потомства в июле единственно вкусные.И морковки-свекровки со свеклами-ФекламиУпивались земными растворами теплыми,А укроп распушил золотистые зонтикиИ листочки свои, разрезные и тонкие,Где лишь можно ему, меж ботвою просовывал.И не ведали все, что им жизнь уготовала:То ли в суп, то ли в борщ, а не то во щи.И огромное доброе солнце-подсолнечникЯзыками блестящего желтого пламениРаспускалось по краю тихонечко с полночи,Благосклонно взирая на малые овощиИ шурша им шершаво-широкими дланями.ДАЧНЫЕ ПАРОВОЗЫ(Это стихотворение Посвящается Анне Сергеевне Бушман)(Es war einmal [5])ПОЕЗД РЕЛЬСИТ, СКРЕЖЕЩА:ЖЕ, ЧЕ, ША, ЩА!Вот и шипом, и паром, и горьким дымком,И гудком начинается этот рассказец:Там, у станции дачной сухим вечеркомВ темноте подползал паровоз-двоеглазец.Вылезали усталые, теплые дачники,Наслаждались прохладой, спешили домой,Паровозам подобно, курилы-табачникиПапиросой пыхтели в прохладе ночной.А вот в полдень к скрещенью являлся курьерский,Громыхал и визжал на тугих тормозах,И гудок у него был и зычный, и зверский,А потом он скорбел, что «зачах, чах-чах-чах!»,Из буфета несло аппетитным и жареным,Пассажирки же пахли дыханием роз.И от долгого бега горячий, распаренный,У перрона страдал от жары паровоз.* * *Навстречу нашему времени,В колеса бегущих годов,Я – слов приводные ремниНа быстрые шкивы мозгов!Нелегкое дело, товарищ,Ломать одиночества крепь,Из сердца и сердца свариватьСтальную гремучую цепь.И вот, я – настойчивый зодчий,И тот, кто вздувает меха, –Инженер, и – потный рабочий,Молотобоец в кузне стиха, –Я должен в словесном железеКовать, скрежетать и разжечь,Затем чтобы пламя поэзииПрорвало плавильную печь!
