Мне пришлось изложить ему историю, рассказанную следаку и угрюмому, только теперь не опуская самое главное.
— Они были здесь, Игорь, — вынув свою пачку, он чиркнул «Зиппо», и в кабинете запахло его вишневыми сигариллами. Обычно он курит по одной-две в день, в особых случаях. В остальное время курящим я его не видел, наверное, скрывается от публики или дымит дома. Я думаю, что последние дни работы в своей Конторе он только и думал о том, как будет курить вишневые сигариллы. Денег у него, верно, хватало бы на них и в СВР, но кто бы там понял костюм от Бриони и собственный «Мерседес»? Разведчики, которые имеют свой «мерин» и костюмчики за две штуки баксов… как бы это сказать… подозрение вызывают у своих, что ли. — Я получил твое письмо и сразу приехал. И через минуту после того, как флэшка оказалась в моем кармане, явились двое. Они показали мне документы и, ни слова не говоря, направились к телевизору. Они-то и доломали антенну. И слава богу. Я больше не буду видеть эту херь.
— Старик, мы крутим ролики в записи. Для этого антенна не нужна.
— Тогда держи наготове пару машин с бугаями из экстренной психушки. Мои люди на грани. — Глубоко затянувшись — я не понимаю, какие легкие нужно иметь, чтобы так затягиваться сигарой, — он равнодушно заметил: — Ты сегодня в черных очках…
— Я не хочу видеть мир такими глазами. Я ужасно хочу пить, но боюсь.
— Тогда пей воду.
— Воду я и боюсь пить. Во мне килограмма два готовых к использованию дрожжей. Если на них ляжет вода, она тут же превратится в брагу.
— Добрый совет, — и он интимно зашептал, — берешь стопарь водяры, капаешь туда две капли нашатыря и накрываешь лимоном. Глотаешь сырое яйцо и следом заваливаешь готовую архитектурную композицию.
— Спятил?
— Игорь, так делают все разведчики мира.
— Я не разведчик, я тут же начну блевать.
— В этом-то и фокус. Через минуту твой желудок свободен и благоухает, как кошачий туалет «Чистюля».
Я покосился на плазму.
— Хорошо, я закажу на случай шухера две машины. Но убей меня, если я понимаю, зачем карту прятать в холле…
Подкинув флэшку в руке, я направился к выходу. В самых дверях, оказавшись в зоне действия детектора, я услышал мерзкий зуммер.
— Гражданин в сером костюме, задержитесь на минуту! — подобного здесь не звучало около двух лет.
Я остановился и посмотрел на Старика. Он не торопясь приближался ко мне.
— В холле можно работать с компьютером? — спросил он.
— Да, это я клиентам разрешаю.
— Я знаю, я просто так спросил. Так вот, приходит клиент, смешивается тут с толпой себе подобных, незаметно вынимает из-за телевизора карту, вставляет в свой комп и скачивает информацию. Работой с ноутбуком в холле «Глобал» никого не удивить, этим здесь занимаются постоянно. Потом клиент вынимает карту, лепит на жвачку изо рта и крепит на место, на заднюю панель телевизора. И проходит через зону электронного контроля. Детектор молчит.
Я бы догадался об этом сам, если бы спал в эту ночь.
Старик молча идет к телевизору и останавливается перед ним, как гид перед картиной «Грачи прилетели». А потом с гулом оттаскивает от стены тумбу и разворачивает экран ко мне тыльной стороной.
Чтобы лучше видеть, я снял очки…
Вся задняя часть плазменного телевизора была украшена жвачками…
Розовые, голубые, серые, белые… их было столько, что если экран сейчас поднять и прижать к стене, он прилипнет.
Глава 11
— Что тебе сказали менты? — не своим, с похмелья, видно, голосом выдавил я.
— Ничего не сказали. Посмотрели и уехали.
Положив руку на верхнюю часть экрана, я пригляделся. Жвачки хранили на себе прямоугольные отпечатки флэшек…
— Два последних года тебя обносят как мальчишку, и я не снимаю с себя вины за это.
Я покачал головой. Ерунда какая-то…
— Я не теряю прибыли.
— Тогда представь объем сливаемой информации, если то, что тебе оставляют, дабы не вызывать подозрений, ты считаешь сверхприбылью.
С минуту я прохаживался по холлу. Со стороны можно было, наверное, подумать, что президент компании погружен в раздумья — он разрабатывает план сверхмер. Но это было заблуждение. Мой мозг гудел, он был пуст.
Зарычав как волк, я бросился к телевизору, схватил и поднял над головой…
В пяти шагах от меня стоял начальник охраны и смотрел на то под своими ногами, что еще недавно было шикарным телевизором.
Смахнув с брови кровь от врезавшегося в нее твердого осколка пластика, я успокоился. До того, что захотелось пойти в комнату Старика и завалиться там спать. Наверное, этого широкого жеста стоимостью в пять тысяч долларов мне и не хватало всю ночь.
Теперь понятно, почему все знают о жвачной почте, а Гена Гросс нет. Он на складе, ему офисные дела до фонаря. Ему сказал кто-то, что гнездо у антенны сломано, и этого объяснения ему оказалось достаточно. Просто кто-то упомянул об этом всуе.
— Зря, — собирая осколки ногой в кучу, посетовал Старик. — С понедельника можно было начать охоту.
— Упущенного не вернуть. Зато теперь все будут знать — Лисин в теме.
Старик рассмеялся:
— Они будут прятать в другом месте!
Меня это резонерство взбесило.
— Черт, что же еще сделать… Раздевать их догола, что ли? Делать анальное зондирование?!
Старик прошелся по холлу мягко, как старая опытная пантера.
— Ты можешь даже кожу с них снимать, они все равно будут работать на два фронта. Они жили и будут жить двойной жизнью, чтобы удалась хоть одна. Они видят твой «Порше» и «Мерседес», прокачанный в AMG, они не видели, но представляют твою квартиру, дом на Рублевке, они знают, что номер их телефона короче, чем твои счета в банках. Они хотят жить так, как ты, и делают для этого все возможное. Это будет происходить всегда, и тебе нужно понять это, Игорь.
— Коломиец умер, — напомнил я ему.
Он помолчал, я так думаю, отдавая ему дань памяти, потом вдруг взял меня за плечо и твердо приказал:
— Пойдем.
Я шел за ним, как на привязи, и меньше всего сейчас был похож на руководителя крупнейшей в стране компании по производству корма для животных. Я был похож на корм, ею выпускаемый.
В пустующем отделе бывших спецов отдела «К» он вручил мне несколько компакт-дисков.
— Я занимался этим всю ночь и все утро. Антенну за телевизором поправляли все, кто так или иначе связан с информацией для служебного пользования. «Побегушкам» и кадровичкам здесь делать нечего… Просто удивительно, как всех информированных девочек заботило изображение на экране, когда давали
