l:href='#c_459'>{459}. В «Слове о полку Игореве» читаем о нем, что он высоко сидит на своем златокованном столе, «подперъ горы Угорьскыи своими желѣзными плъки, заступивъ королеви путь, затворивъ Дунаю ворота, меча времены чрезъ облакы, суды рядя до Дуная». Власть Ярослава Осмомысла, по «Слову о полку Игореве», простиралась от Карпат до Дуная. Из летописи видно, что на Берладь смотрели как на зависимую волость, расположенную только за пределами «Русской земли». Андрей Боголюбский передавал через своего мечника Ростиславичам: «не ходите в моей воли, ты же, Рюриче, поиди въСмолньскъ къ брату во свою отцину; а Давыдови — обращался он к мечнику, — рци: а ты поиди въ Берладь, а въ Руськои земли но велю ти быти»{460}.
Иван Берладник подошел к Ушице не со стороны нижнего Днестра, а со стороны Прута (Берладь — Кучулмин — Ушица). Галичские рыболовы, на которых нападал Иван Берладник, ходили, вероятно, по Пруту и Дунаю. По Днестру ходили торгово-промышленные караваны, например «лодьи» из Олешья с рыбой и вином{461}. Днестр и ниже Ушицы не был мертвым. Есть данные о выходцах из Галичской земли, обитавших по Днестру. В 1223 г., когда собирали силы против татар, кроме галичан и волынцев и их князей, прибыли еще «выгонци галичькыя». Эти последние вышли «по Днестру» «в море» и с моря вошли в Днепр. Их было много: 1000 «лодий». Возглавляли их не князья, а какие-то вожди, повидимому, бояре: Домамерич Юргий и Держикрай Володиславич{462} . В каких городах они могли жить? В X в., как мы знаем, Белгород и другие южные города лежали в развалинах. Но, во-первых, археологи в 1946 г. обнаружили на среднем Днестре городищи и славянские селищи XI–XII вв.{463}. Во-вторых, до нас дошел «Список городам русским, дальним и ближним». Так как «Список» относится к XIV в. или к первой половине XV в., нельзя быть уверенным, что все помянутые в нем города существовали в XII–XIII вв. Однако очень вероятно, что отнесение ряда южных городов к числу «руских» восходит ко временам Галицкой земли. В «Списке» этом читаем: «А на сеи сторонѣ Дунаа, на усть Днестра надъ морем: Бьлъгородъ, Чернъ, Ясьскыи торгъ на Прутѣ рѣцѣ, Романовъ торгъ на Молдовъ, Нъмечь в горахъ, Корочюновъ каменъ, Сочява, Серетъ, Баня, Чечюнь, Коломыя, Городокъ на Черемошѣ, на Днѣстрѣ Хотѣнь»{464}.
Белгород — это Белгород Днестровский (Аккерман), расположенный на западном берегу Днестровского лимана; Черн — с. Чорна, лежащее на правом берегу Днестра в б. Оргеевском уезде, в прошлом столетии имело 103 двора{465}; Хотен — г. Хотин на Днестре Черновицкой области; Ясьскый торг на Пруте находился где-то близ нынешних Ясс, в Румынии; Романов торг на Молдове — г. Романов, или Роман, лежащий при впадении Молдовы в Серет в Румынии{466}; Немеч в горах приурочивается к теперешнему Немети в Семиградии на Самоше{467}; Сочява и Серет соответствуют одноименным селениям в районе верхнего Серета; Баня — это Баня Родна, известная летописям и ныне сохранившаяся в названии поселения (Rodna) в Семмигадии, у истоков Б. Самоша {468}; Коломыя нам уже знакома. Необходимо отметить, что Баня Родна, как и Коломыя, лежала, по прямому смыслу летописного текста, в галичских пределах: «и прииде к бани, рекомѣи Родна, и оттуда иде во Угры»; следовательно, на пути из Галича в Угры, недалеко от угорского рубежа{469}.
Ясский торг и Романов торг были расположены в непосредственной близости к р. Берлади, и места эти могли привлекать галичских князей возможностью установить здесь сбор «мыта» {470}.
Резюмируем некоторые результаты исследования.
Берестейская волость как территория имеет свою историю, отличную от истории «Червенских городов». Внешние события объединили оба района в том отношении, что оба района, расположенные по Зап. Бугу или примыкающие к нему, отошли под господство «Руси» в результате борьбы с «ляхами» в X–XI в. Однако внутренняя история этих двух населенных пространств глубоко различна. В Верхнем Побужье, в районе «Червенских городов», по ряду признаков, давно назревало объединение государственного типа. Здесь образовался местный правящий класс феодалов и сложилась определенная территория, тянувшая к Червену. Никаких признаков местного правящего класса в Берестейской волости источники не обнаруживают. Территория Берестейской волости (даже едва ли соприкасавшаяся тогда с территорией «Червенских городов») вошла в состав киевской территории, территории будущего Киевского феодального полу государства. Территория «Червенских городов» не слилась с киевской территорией. Попытка Всеволода Киевского присоединить эту территорию к составу киевской не имела успеха. На западе Червенская территория граничила с Польшей, на востоке она захватывала течение Стыря и в междуречье Стыря и Горыни граничила с древней «Русской землей». Менее данных о древней территории Перемышля (также находившегося за пределами древней «Русской земли»), впоследствии вошедшей в состав «областной» территории с центром на Днестре, где территория начала оформляться, по ряду признаков, начиная со второй половины XI в. Образование стола в Теребовле во второй половине XI в. обусловливалось возраставшим интересом к Поднестровью. Возвышение Галича на Днестре относится к первой половине XII в.
Галичская территория распространилась до «поля». На рубеже XI–XII в. обнаружилась тяга к нижнему Дунаю (Василько Теребовльский, Владимир Мономах). Постепенно отношения господства распространились на Берладь. Выходцы из Галичской земли («выгонци галичьскыя») скоплялись на Днестре, где, по данным более позднего времени, существовали города (Черн, Белгород) и недавно обнаружены городища и славянские поселения XI–XII вв.
Отношение «Русской земли», князей Среднего Поднепровья в XI и в первой половине XII в. к юго- западным «областям», по сути дела было аналогично отношению к Новгороду, Смоленску, Ростову и др. Из «Руси» требовали вассального подчинения, выражавшегося (если требование удовлетворялось) в оказании в случае необходимости военной помощи и, повидимому, в денежных дарах. К сожалению, сведения на этот счет весьма скудны. Знаем, что в 1144 г. под Звенигородом Владимирко Галицкий, вступив в переговоры с Всеволодом Ольговичем Киевским, створил «мир» и затем уплатил Всеволоду Ольговичу 1400 (вариант: 1200) гривен «серебра». Характерно, что Всеволод Ольгович Киевский поделился «серебром» этим с «князи русскиѣ», как говорит летопись, пришедшими вместе с ним на Галицкую землю{471}. Среди них был князь Переяславля-Русского (Изяслав Мстиславич) и князь Чернигова (Владимир Давыдович).
К XIII в. имя «Русской земли» перешло на юго-западный край. Термин «русский» давно бытовал за Карпатами, а с татарским нашествием еще шире там распространился вместе с переселенцами, уходившими от татар на Запад.
ГЛАВА IX
Источники конца XI в. знают но отношению к Полоцкой земле и термин «область» и термин «волость»{472}. Полоцкая «область-волость», согласно «Повести временных лет», выросла из объединения части племени кривичей.
Надо сказать, что в начале XII в. печерский летописец, составитель нового летописного свода, мог получать сведения о Полоцке двумя путями. Во-первых, в декабре 1105 г. был поставлен в Полоцк епископом Мина, из постриженников Печорского монастыря{473}. Во-вторых, в начале XII в. особые знаки внимания проявлял к Печерскому монастырю полоцкий, точнее, минский князь Глеб Всеславич: его «повелением», например, была заложена трапезница в Печерском монастыре, «иже ю и стяжа», законченная в 1108 г.{474}.
Составитель «Повести временных лет» узнал, что «перьвии насельници» в Полоцке — «кривичи», а так как из легенды, помещенной в предыдущий летописный свод, он знал, что Рюрика призывали кривичи, чудь и меря, то сделал вывод, что Полоцк (как город кривичей), принадлежал Рюрику. Полочан и р. Полоту он не забыл упомянуть, когда писал о древнейших княжениях. «И по сихъ братьи, — читаем в „Повести временных лет“, — держати почаша родъ их княженье в Поляхъ, [а] в Деревляхъ свое, а Дреговичи свое, а
