прилипла соринка. Изо рта торчит кончик языка…
Я помню, как схватил его за запястье и стал искать пульс, затем сунул два пальца ему под подбородок в поисках пульса на шее. Но и там ничего не почувствовал. Затем я сделал то, что видел по телевизору — в этих полных напряжения медицинских мелодрамах, в которых молодые красивые доктора постоянно бегают вдоль пропитанных кровью вещей и каталок, — достал фонарик из ящика в кухне и посветил им прямо в глаза Дэну. Зрачки никак не отреагировали. Ничего не изменилось.
Я ударил его по лицу, потряс за плечи, повторяя его имя:
— Дэн… Дэнни…
В холодной прихожей стоял Арт в красном свитере грубой вязки, на подбородке темнела щетина. Я сидел, подтянув колени к груди, сон уходил. Нил расположился под обеденным столом и наблюдал за нами.
— Что случилось? — спросил я, а потом повторял эту фразу слова и снова. Даже не знаю, когда прекратил повторять. Или я просто задавал различным людям этот вопрос после той ночи?
Вскоре я оказался в нише для завтрака, сидя в темноте. Кухня освещалась только луной и ночником над раковиной. Арт сидел напротив меня, он говорил, объяснял — о том, что произошла ошибка с дозировкой, о неправильных расчетах Малезеля, ошибках в переводе, нечистых ингредиентах, о том, что Дэн выпил зелье несмотря на его, Артура, предупреждения. Они ждали в гостиной, сидя напротив друг друга на диванах, напряженно и молча. Час спустя Дэн встал и объявил, что ничего не чувствует. Совсем ничего, настаивал он, а затем вдруг стал что-то несвязно и нечетко болтать. Потом рухнул на колени. Последовали судороги, изо рта пошла пена. Дэнни рухнул на спину, а его сердце прекратило биться, когда Арт слушал, прижав голову к груди сотоварища. Он считал удары, они становились все более редкими и неровными, делались все слабее и слабее, а потом, наконец, прекратились вовсе.
Арт замолчал, достал бутылку виски из одного шкафчика, рухнул на скамейку, открыл бутылку и хлебнул. Темная жидкость потекла у него по подбородку.
— Мы должны что-то сделать, — произнес он.
Ничего делать не хотелось. Я оцепенел, но знал, что приближается паника. Потом увидел вдали черный образ на туманном горном кряже, и он начал движение, пока я наблюдал за ним. Это чудовище неслось по болоту и полю — жуткий Грендель приближайся, чтобы сожрать люден короля данов Хродгара…
Я встал, повернувшись к двери в столовую.
— Что ты делаешь?
— А вдруг он жив? — произнес я. — Мы не можем сказать точно. Ведь не проверили, дышит ли он?! Может, Дэн в коме. Я один раз видел по телевизору, как какой-то мужик случайно съел ядовитую рыбу, все думали, что он умер, а потом…
— Пульса нет, — перебил Арт, еще раз глотнув виски. — Я долго прижимал голову к его груди.
Кто-то царапнулся в дверь.
Я резко дернулся назад и врезался в угол стола, за которым мы завтракали. Артур прижал бутылку виски к груди. На одно короткое ужасное мгновение наши глаза встретились. Мне в голову пришел отрывок, перевод текста о сражении под Кортенуовой, как вспомнил я, пребывая в почти бессознательном состоянии: «Они встали, пусть и окровавленные, и побитые, — встали с вытянутыми руками и проклинали нас, пока мы стояли молча и наблюдали».
Снова послышалось царапанье, дверь дернулась, потом вернулась в исходное положение. Около дверного косяка показался собачий нос. Я легко потянул дверь на себя, и к нам вошел Нил. Он махал хвостом, уши были отведены назад. Я с ужасом посмотрел на тело Дэна, лежащее на полу в прихожей — бледное лицо, открытые глаза, мятая одежда…
— Не могу туда вернуться, — сказал я. — Мы должны кого-то позвать.
— Кого?
— Не знаю. Полицию. Врачей…
— Подожди, подожди, просто подожди секундочку. — Арт выдохнул воздух и запустил обе руки в волосы. — Нил, сядь! Я не могу сконцентрироваться, когда этот чертов пес бегает тут из стороны в сторону.
Нил с недовольным видом отправился к черной лестнице и свернулся у нижней ступеньки.
— Хорошо. — Арт отодвинул бутылку с виски в сторону. — Мы вызываем полицию. Что потом?
— Ты им рассказываешь о случившемся.
— Я скажу им, что он выпил яд, у него начались судороги, он рухнул, и (им такое понравится!) я ждал час до того, как обратиться за помощью. Подожди… — Артур посмотрел на часы над плитой. — Полтора часа.
— Нет… этого не может быть! Ты меня разбудил в 2.47. Сейчас только четверть четвертого, — заметил я.
— Я час сидел там, — тихо произнес Арт. — Не мог решить, что делать. Что я мог сделать? Боже, если бы ты только его видел, это было ужасно… Какие звуки он издавал…
Я закрыл глаза. «Не хочу знать. Заткнись…»
— Это не могло быть так долго, — произнес я вслух. — И они не смогут определить, сколько прошло времени на самом деле.
Арт рассмеялся, это было горькое фырканье, которое напомнило мне о Хауи.
— Выяснят. Патологоанатомы способны определить время смерти. Это их работа, черт побери!
Я опустился на плитки пола в кухне, закрыл глаза и прислонился к двери.
Через десять минут я открыл глаза. Арт опять рухнул на скамью и сидел с опущенными плечами, руки лежали на краю стола. Он смотрел в стену, а лицо ничего не выражало.
— Мы должны кого-то позвать, — сказал я.
Нил тявкнул во сне, у него дернулись лапы. Кто-то завыл в лесу, это был высокий печальный вой. Я подумал, что это койот, затем вспомнил, что говорил Артур несколько месяцев назад, когда мы впервые пили кофе в «Горошине», и я рассказал о голубиной могиле в лесу за Келлнер-холлом. «Может, ты видел нору койотов. Нечто подобное обугленным костям, которые отмечали вход в пещеру чудовищного Гренделя в „Беовульфе“».
Я смотрел в пол, опасаясь выглядывать в окно над раковиной, будучи уверен, что там маячит Грендель, прижав покрытую щетиной морду к стеклу, а его глаза с диким выражением блестят в темноте.
В половине пятого Арт встал, закрыл уже наполовину пустую бутылку виски и отпер черный ход.
— Мы опустим его в пруд, — сказал он, стиснув пальцы, словно от боли, и уставился на задний двор. — Возьмем лодку и столкнем его рядом с устьем Бирчкилла… Его должно отнести в Куиннипьяк…
— Ты что, серьезно?..
— Конечно. Да, он может запутаться в водорослях или налететь на корягу, на упавшее дерево… Но Бирчкилл — достаточно глубокая река, а все водоросли гибнут зимой.
— Нет, — прошептал я. — Это сумасшествие!
Арт повернулся ко мне:
— У тебя есть лучшее предложение?
— Мы должны позвать кого-нибудь на помощь.
— Это мы уже обсуждали. — Артур толкнул дверь из кухни в столовую. — Посмотри на него, Эрик.
— Пожалуйста, закрой эту дверь, — произнес я, стараясь не просить, но, тем не менее, голос прозвучал умоляюще. — Пожалуйста, Арт. Я не хочу его видеть.
— Дэна больше нет. Ты меня понимаешь? Помочь ему нельзя. Хочешь позвонить в морг, организовать нормальные похороны? Может, его матери позвонить и спросить, что нам делать?
— Нам следует поступить правильно, — ответил я.
Арт закрыл дверь и принялся расхаживать из стороны в сторону, его ботинки тяжело стучали по
