приколами и оскорбления привели Дэниэла к решению окончательно покинуть дом профессора Кейда?
В предыдущий день Хауи отвел меня в сторону и спросил, не скрываю ли я чего-нибудь.
— Можешь открыться старине Хауи, — подмигнул он. От него пахло ирландским кофе с виски. — Я никому ничего не скажу. Это из-за меня, да? Из-за того, что я сказал?..
Я опустил руку ему на плечо. Парень был в отчаянии.
— Если бы я что-то знал, то сказал бы тебе.
Хауи закрыл один глаз и отодвинулся от меня.
— Примерно месяц назад мы с Дэном… устроили небольшие дебаты. Наверное, так правильнее выразиться. В общем-то, дело яйца выеденного не стоило, ничего особенного, знаешь ли. Мы спорили про этот дерьмовый философский камень. — Он обвел взглядом гостиную, чтобы удостовериться, не проникли кто-то украдкой во время нашего разговора. — До каникул… Я сказал Арту, что меня это больше не интересует. А он все распланировал — какая-то большая церемония в лесу. — Хауи замолчал. — A-а, какого черта! Вероятно, он тебе уже все рассказал.
— На самом деле, Артур мне ничего не рассказывал, — заявил я.
— Теперь это не играет роли. Что сделано, то сделано. После возвращения из Праги Арт заявил нам, что вскоре у него будет рецепт эликсира. Я ответил ему, что мне плевать, потому что я с этим закончил. Я заявил, что вся эта алхимия уже какое-то время тому назад перестала быть развлечением. Знаешь, иногда подобные вещи интересны, как спиритические сеансы… Хотя я сам никогда не верил ни во что подобное. Но ты знаешь Арта. После того, как он что-то вобьет себе в голову, его не остановить. Поэтому я сказал ему, что не заинтересован, а Дэн — что я просто упрямлюсь. Ну, я и сорвался с катушек… — Он замолчал, в больших зеленых глазах появилась грусть. — Может, я сказал что-то ненужное?
— Например?
Хауи фыркнул:
— Ну, я сказал очевидное…
Я вопросительно приподнял брови, показывая, что до меня не доходит.
— О, прекрати, Эрик. Может, ты и молод, но ты не слепой. Ты знаешь, что Дэн… Ну, ты знаешь… — Хауи закатил глаза.
— «Голубой», — произнес я вслух.
— Да, — художник вздохнул, словно испытал облегчение, раз я первым произнес слово. — Или, по крайней мере, он склоняется в этом направлении. Если честно, думаю, что он запутался, поставлен в тупик. Он не ведет себе, как «голубой», а обычно сразу же можно определить, что перед тобой гомик, в ту же секунду. Бог знает, я пытался ему помочь. Ты представить себе не можешь, сколько свиданий я для него организовал. Что-то в «голубых» притягивает женщин, словно мух к дерьму. Но я думаю, что Дэн может пойти и в одну, и в другую сторону, и не считаю правильным кое-что из того, чем он занимается с Артом.
— Эллен рассказывала мне про церемонии в лесу, — сказал я. — О кругах с факелами и обо всем остальном.
Хауи замолчал, рыжие волосы свисали лохмами, которые давно не расчесывали. На подбородке выросла двухдневная щетина.
— Ее там не было, — тихо произнес он.
Я понимал, что мы уходим на опасную почву и быстро снова спросил его о Дэне. Хауи засопел.
— Я заявил ему, что он занимается алхимией только из-за секса.
— О, Боже! — воскликнул я.
Хауи запустил руки в волосы и резко выдохнул воздух. Если бы я не знал правду про исчезновение Дэна, то поверил бы, что причиной его стали слова художника.
Теперь понятно, почему Хауи стал в ту пятницу катализатором. Он взвалил на себя ненужную вину. Хотя я уверен, что в пьяном ступоре он считал найденное им не представляющим важности, я все равно задумываюсь, не заподозрил ли художник что-то подсознательно. Алкоголь служил отвлекающим средством, но зерна сомнения все равно кружились и собрались у него в сознании, пусть и в глубине. Они ждали, когда их соберут, поднимут на свет и внимательно осмотрят, а потом прокричат разоблачительное: «Ага!»
Он поднял голову от тарелки, язык у него заплетался, в глазах стоял туман.
— Когда я вернулся с каникул, у Дэна на кровати лежало стихотворение, — объявил Хауи. — Я зашел к нему в комнату, чтобы оставить книгу, которую для него привез, и нашел стихи. На французском. Дэн говорит по-французски?
Я посмотрел на Арта, который в свою очередь посмотрел на доктора Кейда. Тот повернулся к Хауи.
— А где сейчас это стихотворение? — спросил профессор.
— У меня в комнате, — ответил Хауи.
Радиатор застонал.
— У меня на туалетном столике. Я его перевел и совсем про него забыл.
Профессор Кейд положил салфетку на стол и ушел. Пять минут мы ждали молча, слушая, как пол наверху скрипит у него под ногами. Хауи снова налил себе в бокал вина, Арт на меня не смотрел, вместо этого водил вилкой по тарелке с остатками лазаньи. Нил тихо прошел через гостиную и улегся на своем любимом месте у камина. Пожелтевший лист оторвался от фикуса, который стоял в арке, упал на пол возле доктора Кейда.
Профессор вернулся, держа сложенный лист бумаги между большим и указательным пальцем. Он наморщил лоб от беспокойства, уголки губ смотрели вниз. Хозяин дома выглядел обеспокоенным, немного испуганным, но в большей степени ему было любопытно, словно он наблюдал, как перед ним разворачивается великая трагедия, и находил это захватывающим.
Вскоре я понял, почему — профессор держал в руках то, что посчитал предсмертной запиской Дэна…
Глава 5
Потом был телефонный звонок. Голос доктора Кейда доносился из кухни, он звучал торжественно. Профессор позвонил в полицию Фэрвича и заявил об имеющихся у него основаниях считать, что один из студентов, вероятно, совершил самоубийство. Предсмертную записку выложили перед нами на обеденном столе, между блюдом с лазаньей и салатом с оливками. Это был кусок белой нелинованной бумаги с одной строфой, отпечатанной на машинке в центре страницы:
Последовало долгое молчаливое ожидание, потом мелькнули красные огни полицейской машины. В дверь постучали, Нил запаял. Доктор Кейд пригласил двух полицейских в дом. Они с удивлением уставились на странную сцену, в которой мы участвовали. Арт, Хауи и я сидели на равном расстоянии друг от друга за обеденным столом. В центре лежала таинственная записка. Мы словно ждали, чтобы она материализовалась в человеческую форму и спела свою грустную историю.
Вопросы и вопросы — только мягким голосом, очень много повторов, правда, всегда очень точно и с подтекстом… Полиция копала гораздо глубже, чем служба безопасности университета. Я помню, как один полисмен спросил доктора Кейда, почему, если его студента не видели целую неделю, никто не предпринял ничего раньше. Доктор рассказал про профессора Джунту, который считал, что видел Дэна у себя на занятиях в среду.
— Значит, он видел его несколько дней назад, правильно? — уточнил один из полицейских.
— Думаю, да. Но доктор Джунта — один из наших самых старых… Давайте просто скажем, что я не считаю его надежным свидетелем.
— Но когда вы с ним разговаривали, он четко заявил, что видел Дэниела Хиггинса на занятиях в среду?
