– Если ты решаешь отдать, то отдаешь ради того, чтобы отдать.
– Нет, – твердо сказала Диана, покачав головой. – Она знает, как лучше. Ты нравишься ей.
– Я знаю, я знаю. – Кэти и правда знала.
– Надеюсь, ты навестишь ее перед ланчем.
– Думаю, да.
– Хорошо.
Они услышали, как Беа спускается по ступенькам, постанывая от временного прибавления в весе и внутреннего дискомфорта.
– Еще чаю? – спросила Диана.
– Да, с удовольствием, – отозвалась Кэти. Беа вошла на кухню.
– Чай? – с улыбкой спросила Диана. Но Беа трудно было обмануть.
– Вы же не обсуждаете это в очередной раз? – спросила она.
– Конечно обсуждаем, – вздохнула Диана.
– За этим я домой и приехала, – пропела Кэти, – я соскучилась по таким разговорам.
– Если бы ты только могла решить… – протянула Диана.
– Вообще-то, я решила, – перебила ее Кэти.
– Могла бы и сказать, – хмыкнула Диана.
– Я собираюсь стать школьным психологом, – заявила Кэти, – думаю, что да. И знаете что? – продолжила она в воцарившейся тишине. – Мне нужно всего четыре года, чтобы доучиться. У меня даже степень подходящая.
Все так же царила тишина.
– Налить еще чаю кому-нибудь? – тем же тоном спросила Кэти.
Три женщины смотрели друг на друга.
– А ты не хочешь заняться чем-нибудь нормальным? – в конце концов спросила Диана. – Как насчет хорошей работы в издательстве? Ты можешь приобрести прекрасную маленькую квартирку в Фулхэме…
– Я не хочу маленькую квартирку в Фулхэме.
– … или Челси. Как насчет работы в Сотбис[2]?
– Ма-ам!
– Дочка Бреды Уитерспун, Ванесса, начала работать секретаршей в большом издательстве. – Диана проигнорировала тот факт, что Кэти уронила голову на стол. – Начинать надо с малого. А сейчас она редактор детских книг в одной из компаний, которую они купили. Она так счастлива. И она неплохо зарабатывает. Бреда так довольна. Это значит, что она самостоятельна, но не роскошествует, так что нуждается только в мужчине.
Кэти начала что-то бормотать в стол.
– Сандра, дочь Барбары Мэйторп, – продолжала Диана громче, – работает на замечательной работе в Сотбис. Ей там очень нравится.
Кэти подняла голову.
– Нет, спасибо, – сказала она.
– И она встречает всех этих замечательных мужчин на работе. Мужчин, которые разделяют ее интересы. – Диана снова взялась за чайник. – Ты не можешь сказать мне, – не совсем уверенно произнесла она, – просто сказать, почему ты предпочитаешь еще целых четыре года учиться и обслуживать столики в этом вшивом кафе, вместо того чтобы найти нормальную работу в издательстве. – Кэти прикрыла глаза. – Я просто отказываюсь в это верить, – продолжала Диана, – ты была официанткой уже в шестнадцать лет.
– Тогда ты гордилась мной, – заметила Кэти.
– Конечно. Тогда это было показателем инициативности. Ты собиралась открывать свой собственный бизнес.
– Ну да, – сказала Кэти, – у всех есть дурацкие мечты.
– Вот именно, – подтвердила Диана.
– Как поживает старый добрый чайный магазин? – спросила Кэти.
– Хорошо. Хозяева все время про тебя спрашивают. Миссис Блатчетт шлет привет.
– Она все еще жива?
Вместо ответа ее мать закрыла глаза.
– Это очень разумный вопрос, – обратилась Кэти к Беа, которая кивнула в ответ.
– Да, – ответила Диана, открывая глаза, – она все еще жива.
– Несмотря на то что в это трудно поверить, судя по тому, как она обслуживает посетителей, – пробормотала Беа.
– Конечно, обслуживание уже не такое быстрое, как раньше, – заключила Диана. – Но у нее до сих пор есть все зубы.
– Угу, и лучше не попадаться ей, когда она голодна, – сказала Беа.
– Мам, – начала Кэти, – я не обслуживаю столики вместо работы в издательстве. Я работаю в кафе до тех пор, пока не пойму, чего хочу от жизни.
– И когда же ты об этом узнаешь? Тебе уже двадцать четыре.
– Я знаю, сколько мне лет.
– Я не хочу видеть, как ты растрачиваешь впустую свой потенциал.
– Пожалуйста, перестань присылать мне анкеты для устройства на работу по почте. Я знаю твой почерк, – продолжала Кэти. – Если в них не лежит записка, это не значит, что они анонимные.
– Ох, и что же нам с тобой делать?
– Ты ничего со мной не сделаешь. Я достаточно взрослая и достаточно уродливая, чтобы делать то, что хочу.
– Ты не уродливая. И не толстая.
– Это про меня, – счастливо сказала Беа, кладя в рот еще один тост.
– Я решу, что хочу делать, в свое время, – объяснила Кэти, – и когда я решу, я сделаю ту карьеру, которую выберу.
Ее мать закусила губу.
– Ты же не всерьез говорила о том, чтобы стать школьным психологом? – спросила она в конце концов.
Кэти покачала головой.
– Нет. Дети невыносимы, – сказала она и, услышав вздох Беа, добавила: – Не твои, конечно. Твои будут замечательными.
– Ну, для начала пусть он родится, – тихо сказала Беа, – может, это поможет.
– Уверена, все будет отлично, – заверила ее Кэти, – но я все равно не смогу стать школьным психологом.
– Слава тебе, Господи, за маленькие радости, – вздохнула Диана.
Час спустя Кэти позвонила в дверь коттеджа двоюродной тетушки Эдны и услышала, как та идет открывать. Не то чтобы она не любила мамину тетку, она просто не очень хорошо ее знала. Очевидно, ребенком Кэти приходила к тетке на всякие семейные праздники и понравилась ей, так что теперь та хотела завешать Кэти деньги – в случае, если она решит, чем хочет заниматься, прежде, чем тетушка Эдна умрет. А Беа и Клиффи унаследуют ее маленький коттедж, заполненный всякими коллекционными древностями.
– Минуточку, – раздался голос из-за двери.
Кэти плотнее обмотала шею шарфом. Тетушка Эдна много знала о накоплении денег, поэтому отопление в доме включалось крайне редко.
Дверь распахнулась, и перед ней предстала крохотная женщина. Облако белых волос обрамляло ее лицо, голубые глаза светились живостью. Кэти всегда поражалась ее хрупкости, пока та не начинала говорить. Физически она могла выглядеть не слишком хорошо, но разум всегда был ясен и чист.
– Дай мне посмотреть на тебя, – сказала она, потрепав любимую двоюродную племянницу за подбородок.
Глаза их встретились, и тетя Эдна улыбнулась.
