рассказывал всем о Боге, и ты знаешь, чем это для него кончилось. Хотел бы поглядеть на чудака, который попробовал бы сегодня жить по Иисусу, — ему тут же дали бы такого пинка, что своих бы не узнал. — И глядя на меня темными глазами пророка, таксист заключил: — Вот куда она нас завела, наша «избранность».
— Давай-ка лучше еще по кружке пива, — предложил я. — За мой счет.
— О'кей, — кивнул философ. — Не возражаю…
Пиво нам собственноручно принес мистер Мур, хозяин ресторанчика, крупный, полный мужчина.
— Как дела, Гэс? — спросил он.
— В норме, — ответил таксист. — Вот познакомься с моим другом. Как тебя зовут, Мак?
Я назвался, и мы с владельцем «Альгамбры» обменялись рукопожатиями.
— Не возражаете, если я присяду с вами на минуточку? — Мур отодвинул стул и тяжело опустился на него под наши приглашающие кивки.
— Мак у нас художник, — сказал Гэс — Живописец. Только что огреб кучу денег.
— Поздравляю, — лучезарно улыбнулся мне хозяин ресторана. При этом глаза его давали понять, что он ничуть не заблуждается относительно моей подлинной кредитоспособности. — Как вам тут у нас?
Я сказал, что всем доволен и в «Альгамбре» мне очень нравится.
— Да, местечко у нас неплохое, — проговорил Мур, окидывая заведение таким внимательным взглядом, словно видел его впервые. — И мы стараемся, чтобы всем было у нас хорошо.
— Хороший у вас бизнес, мистер Мур, — сказал я. — Приятно видеть преуспевающего человека.
— Ну, это как сказать… — Улыбка исчезла с его губ. — Увы, у нас тут немало проблем. С профсоюзами и прочим. И продукты дорожают. Словом, дела идут далеко не блестяще. По вечерам пустует добрая половина столиков. Людно только в час ланча.
— А ты бы принарядил зал, — вступил в разговор Гэс. — Ресторану, как и женщине, надо уметь себя подать. Глянь в окно на мою сияющую колымагу — разве подумаешь, что ей столько лет? А все потому, что я раз в неделю навожу старушке полный марафет. И люди садятся в нее куда охотней.
— Понятное дело, — согласился хозяин «Альгамбры». — Мы тоже надраиваем все, что может блестеть, но что-то не очень помогает.
— А если задействовать нашего живописца? — Гэс потянулся за новой зубочисткой. — Пусть нарисует на стене что-нибудь этакое.
Мур перевел взгляд с таксиста на меня, зачем-то взял со стола сахарницу и снова поставил на место.
— А что, пожалуй, это идея, — проговорил он и замолчал, явно желая услышать, как отнесется к предложению Гэса сам художник.
Я сказал, что готов взяться за дело. Хотя, честно сказать, в душе у меня шевельнулось сомнение: никогда прежде я подобным не занимался.
— Правда, финансовые мои возможности весьма ограничены, — осторожно заметил Мур.
— Но ты можешь кормить его, — подал очередное предложение таксист. — Разве нет?
— Да, разумеется, — задумчиво произнес владелец ресторана. — Я могу его кормить.
— Итак, Мак, повара к твоим услугам, — повернулся ко мне Гэс.
— Согласен, — сказал я.
— Могли бы вы что-нибудь изобразить над баром? — Мур смерил меня быстрым взглядом, словно бы взвешивая мой творческий потенциал. — Что-нибудь приятное, чтобы поднимало настроение.
— Он имеет в виду женщин, — пояснил Гэс. — Какие-нибудь купальщицы или обнаженные на травке.
Толстые щеки Мура порозовели.
— Это должны быть леди, — тоном наказа проговорил он. — Мои посетители — порядочные люди.
— Ну да, что-нибудь по мотивам «Пикника в парке», — кивнул я.
— Главное, чтобы все было прилично, — еще раз подчеркнул хозяин «Альгамбры». — Чтобы не иметь потом неприятностей.
Он выглядел несколько обеспокоенным, и я поспешил уверить, что учту все его пожелания, и все будет как надо.
— Ладно, будем считать, что договорились, — сказал Мур. — Итак, пока вы работаете, можете у меня питаться, ну а потом, если все будет в порядке, сговоримся об оплате.
Наверно, с деловой точки зрения, это было весьма сомнительное соглашение, но мы пожали друг другу руки, и Мур подозвал официанта.
— Сегодняшний ужин — в счет работы, — продемонстрировал он свою щедрость, черкнув что-то на протянутой официантом бумажке.
Попрощавшись с хозяином, мы с Гэсом вышли на улицу.
— Теперь ты на коне. Мак, — хлопнул он меня по спине. — Смотри, не упусти шанс.
Я стал его благодарить, но он остановил меня протестующим жестом.
— Наоборот, это я обязан тебе бесплатным ужином — разве не так? — И, садясь в такси, добавил с усмешкой: — Только смотри у меня, Мак, — никакого неприличия!
Я шел по вечерним улицам, не уставая радоваться и удивляться двойной удаче. Впервые за много месяцев этот холодный отчужденный город проявил ко мне некоторую благосклонность.
Дома я первым делом осчастливил миссис Джекис — отдал двухнедельный долг и уплатил за неделю вперед.
— Откуда это? — допытывалась она. — Вы что — ограбили банк?
— Мне заказали стенную роспись, — ответил я.
Глава четвертая
Воскресным утром я снова увидел Дженни.
Со времени той первой встречи прошло недели три. Стояли ясные холодные дни, и озеро в парке, примыкающем к 72-й улице, замерзло, превратившись в отличный каток. Решив немного встряхнуться, я отправился туда, сунув под мышку старенькие коньки.
Это была лучшая пора нью-йоркской зимы. Голубое небо с редкими, медленно плывущими в вышине облаками распростерлось над городом. Крыши, дома, еще бесснежные улицы — все было залито негреющим, но удивительно ярким солнцем. Казалось, город помолодел, пусть ненадолго, разгладив свои хмурые морщины.
Я надел коньки, заткнув за пояс ботинки, для верности связав их шнурки, и ступил на лед. И меня будто подхватил стремительный поток катающихся. Набирая скорость, я помчался навстречу солнцу и ветру, бодрящей живительной струей ворвавшемуся в мои легкие. Частицей радостного потока летел я по ледяной глади, чувствуя, как кровь быстрее побежала по жилам, как снова распрямляется во мне моя молодость и сила.
Время от времени меня обгоняли, но обгонял и я — то разрумянившуюся парочку, скользившую, сцепив руки, отрешившись от всего на свете, то шумные стайки школьников, резвившихся в веселой суматохе катка, как рыбки в быстрой речке. Внимание мое привлек пожилой уже мужчина в коричневом конькобежном костюме с красным шарфом, выписывающий на льду замысловатые фигуры. Он катился вперед, затем круто поворачивал, подпрыгивал на коньках и ехал задом, вычерчивая плавный полукруг, — при этом руки были гордо уперты в бока, словно он хотел всем сказать: ну, каково! Я даже остановился и несколько секунд наблюдал за его движениями, а затем помчался дальше. Звон коньков, блеск льда, яркие краски одежд в лучах зимнего солнца — все создавало ощущение праздника. И вдруг в самой гуще этого праздничного потока я увидел Дженни.
Правда, в первый момент я усомнился, что это она. Девочка в черной вельветовой куртке и широкой юбке из той же материи, катавшаяся на каких-то старомодных коньках, была похожа на Дженни, но — повыше ростом и явно постарше. Однако пока я, остановившись, гадал — та или не та, — она сама меня
