без пояснений, господин генерал. Мне ясна безнадежность нашего положения. Мы с сыном солдаты. Оба воевали. Оба встречались со смертью глаз на глаз. Нам все равно на какой параллели, 70-й или 100-й, она махнет своей косой… Я ругаю себя только за одно — зачем я поверил англичанам. Однако, сняв голову…
— Ах! Если бы только смерть! — усмехнулся Меркулов. — Бросьте громкие слова о «солдатской смерти». Это — отсталая белиберда! Смерть прошла мимо, даже вас не заметив! Но что Вы поверили англичанам — так это действительно глупость. Ведь это — исторические торгаши! Они любого и любое продадут и даже глазом не сморгнут. Их политика — проститутка. Их Форейн Оффис — публичный дом, в котором заседает премьер — главная дипломатическая «мадам». Торгуют они чужими жизнями и своей собственной совестью.
Мы? Мы им не верим, полковник. Поэтому мы и взяли вожжи в свои руки. Они и не знают, что мы их заперли на шахматной доске в угол и теперь заставили их плясать под нашу дудку, как последнюю пешку. Рано или поздно произойдет схватка между коммунистическим медведем и западным бульдогом. Милости нашим сахарным, медовым, пресмыкающимся и заискивающим союзничкам — не будет! Полетят к чертовой матери все их короли со всеми их традициями, лордами, замками, герольдами, орденами бань и подвязок и белыми париками. Не устоят под ударом медвежьей лапы все те, кто льстят себя надеждой, что их золото управляет миром. Победит наша здоровая, социально крепкая, молодая идея Ленина — Сталина! Быть по сему, полковник!
Меркулов встал и, договаривая последние слова, как топором рубил краем ладони по столу. Затем вздохнул, как бы переводя дух, прошелся по диагонали от стола к занавеске окна, отодвинул ее немного, словно ища что-то на небосводе, помолчал и, немного выждав, подошел ко мне. Его взгляд обшарил мое потное лицо.
— А вот сына мне Вашего жалко. Воспитали глупо. В «старых традициях!» Зачем? Чего он полез в эту гитлеровскую кашу? Пошел бы к Тито — жил бы, как человек. Ему бы ордена прицепили, чинов надавали… Тито нужны такие молодчики. Тоже офицер… Краснов!
— Офицер короля Петра! — поторопился я. — Я не могу согласиться с Вашей «чертовой матерью», к которой должны лететь «все короли». Моя идея…
— Щенок! Кто Вас спрашивает об идеях! Молокосос! Не к тебе, а к твоему отцу я обращался. Хорош фрукт! Яблоко от красновской яблони не далеко откатилось!
Меркулов внезапно налился кровью, как клоп.
— Королевский офицер! Видали? А мускулы у тебя есть, королевский офицер? Пошлю тебя работать туда, куда Макар телят не гонял, так ты другое запоешь! Будешь поправлять то, что фашистские гады понапортили. Жалко, что мало вас контриков мы получили! Многим удалось смотать удочки и спрятаться под юбкой у западников. Ничего! В свое время и их получим. Со дня моря достанем! Нннет! Пулю в лоб вы не получите. Ни в лоб, ни в затылок. Жить вас заставим. Жить и работать! А придет время, во имя социалистической стройки сами передохнете.
— Я думаю, что этот разговор ни к чему не ведет! — неожиданно резко вставил отец.
— Что-о-о! — взревел генерал МГБ. — Отдаете Вы себе отчет, где Вы находитесь и с кем говорите? На Лубянке! С Меркуловым! Я здесь хозяин. Я говорю, что хочу! Помогла вам петиция, которую Ваш дядюшка, атаман, на французском языке из Шпиталя послал? Что, Вы думаете, что мы об этом не знаем? Не помогут Вам ни Черчилли, ни Трумэны, ни короли, ни дипломаты! Если мы гаркнем, так они хвосты подожмут. Рассказывают, что цари ходили своих коней на берегах Одера водой поить, так мы, придет время, на берегах Темзы советских лошадей напоим!
Палец Меркулова судорожно нажал кнопку звонка на столе. В зал влетел офицер.
— Убрать их! С меня хватит! Но следователям скажи — «без применений»! Понял? Жить должны! Работать должны!..
Несмотря на протекшие 11 лет, встреча с Меркуловым и все им сказанное настолько врезалось в мою память, произведя в то время незабываемое впечатление, что я старался его передать с возможно абсолютной точностью, может быть что-либо упустив, но не прибавив.
На столе стыл чай. Стояли в вазочках нетронутые печенья и папиросы. Не польстились мы на меркуловское угощение. Нас вывели…
В коридоре я протянул папе руку, но между нами встал «робот» с неподвижным лицом. Надзиратель. Он пальцем показал своим подручным — одного направо, другого налево!
<…>
В Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР
Военная Коллегия Верховного Суда СССР рассмотрела дело по обвинению арестованных агентов германской разведки, главарей вооруженных белогвардейских частей в период гражданской войны атамана
Все обвиняемые признали себя виновными в предъявленных им обвинениях.
В соответствии с п. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года Военная Коллегия Верховного Суда СССР приговорила обвиняемых
Приговор приведен в исполнение.
В руках большевиков
Двадцать восьмого мая 1945 года около 13 часов все офицеры, находившиеся в Стане Походного атамана Доманова, во главе с генералом П. Н. Красновым и самим Домановым были посажены в автомобили, покрытые брезентами. Нам заявили, что мы едем на «конференцию».
Жена вынесла мне шинель, но тут же стоявший английский офицер, сказал ей, что часа через три- четыре мы вернемся, а потому шинель брать не следует, ибо день был жаркий.
По выезде из Лиенца, приблизительно километрах в пяти от места, ведущего в Обердраубург, мы увидели мотоциклетки с прицепками, на которых были установлены пулеметы; дальше танкетки и английские жандармы в красных пилотках. Наша колонна остановилась и на каждую машину сели по два английских солдата: один с автоматом в кузов, а другой на крышу кабинки шофера.
Мы все сразу поняли, что такое сопровождение лиц, едущих на «конференцию», не предвещает ничего хорошего. Некоторые высказывали предположение, что везут нас в английский лагерь и будут содержать там как военнопленных, но никто не думал, что передадут нас Советам.
В Шпитале нас высадили из машин и объявили, что мы будем переданы советскому командованию, причем добавили, что согласно договору, нас не расстреляют.
После этого при входе в барак от нас потребовали сдать ценные вещи, как-то: портсигары, часы и прочее, а также отобрали карманные ножи.
Я был помещен в бараке с генералом Красновым и другими генералами и начальниками Стана Доманова. Со мной в одной комнате были полковники Скляров, В. В. Лукьяненко — Атаман Кубанских станиц
