Чтобы тебя от смерти отстоять,Ни днем, ни ночью не уснет она.Ты слышишь?Весь бесчисленный народЕдиной грудью за тебя встает,Чтоб сделать наши нивы и лугаМогилой для проклятого врага…Мой друг далекий, ты меня прости,Коль нужных слов я не смогла найти, —Ты кровь пролил за Родину в бою…Мой кровный брат,Прими же кровь мою!1941 г.Захар Городисский(1922–1943)Если мне смерть повстречается близкоИ уложит с собою спать,Ты скажешь друзьям,Что захар ГородисскийВ бою не привык отступать.Что он, нахлебавшись смертельного ветра,Упал не назад, а вперед,Чтоб лишних сто семьдесят два сантиметраВошли в завоеванный счет.1943 г.Михаил Кульчицкий (1919–1943)Война ж совсем не фейерверк,А просто — трудная работа,Когда — черна от пота — вверхСкользит по пахоте пехота.Марш!И глина в чавкающем топотеДо мозга костей промерзших ногНаворачивается на чоботыВесом хлеба в месячный паек.На бойцах и пуговицы вродеЧешуи тяжелых орденов.Не до ордена.Была бы РодинаС ежедневными Бородино.1942 г.Иосиф Ливертовский (1918–1943)ПапиросыЯ сижу с извечной папиросой,Над бумагой голову склоня,А отец вздохнет, посмотрит косо —Мой отец боится за меня.Седенький и невысокий ростом,Он ко мне любовью был таков,Что убрал бы, спрятал папиросыМагазинов всех и всех ларьков.Тут же рядом, прямо во дворе,Он бы сжег их на большом костре.Но меня обидеть не желая,Он не прятал их, не убирал…Ворвалась война, война большая.Я на фронт, на запад уезжал.Мне отец пожал впервые руку.Он не плакал в длинный миг разлуки.Может быть отцовскую тревогуЗаглушил свистками паровоз.Этого не знаю.Он в дорогуПодарил мне пачку папирос.1942 г.Самуил Росин(1892–1941)Человек (Перевод с еврейского В. Гордиенко)Вижу:Из пепла возникЧудовищный зверь,Грозный властительВсех сил беспощадных и злобных,Шаг его равен длине океана,Дышит он ядомИ пламенем брызжет холодным,Темный воитель.Вон за той тучейХочет украстьЧеловечье солнце.Но навстречу емуМолодая странаВ миллионном упоре,Как один богатырь.
