Наряду с этими общими тревогами нашего философа тревожат и некоторые частности, а именно: '… Этническое понятие нации, тоже с поразительной настойчивостью воспроизводимое подавляющим большинством русскоязычных работ на эту тему. Очень мало кто у нас понимает нацию в политическом смысле - как гражданское сообщество. Для русскоязычных авторов нация - явно или неявно - есть этническая общность'. Здесь Малахов во весь рост встает плечом к плечу с Тишковым, чьи хлопоты по внедрению в России концепции политической нации столь же настойчивы, сколь и пустопорожни.
Другие авторы сборника, не стесняясь, идут и на обман. Так, С. Соколовский в докладе 'Расизм, расиализм и социальные науки в России', указывая на объективные сложности научной классификации рас и этносов, торопится уверить нас, что 'все это заставило сегодня многих антропологов пересмотреть основания всех перечисленных дисциплин и заявить, что расы являются типологическим конструктом, то есть артефактом исторически наслаивавшихся классификаций и классификационных процедур, а не группировками, обладающими относительно четкими границами и реальностью за пределами классификационных упражнений и вырастающих на их основе расиалистских доктрин. Критический пересмотр имеющихся в распоряжении антропологов данных о глобальном распределении всех известных физических характеристик человеческих существ заставил отказаться от постулата объективного существования рас и отнести его к числу расиалистских'.
Выше мы видели, что в среде серьезных антропологов, в частности российских, дело обстоит прямо противоположным образом. Больше того, парой страниц ниже Соколовский сам признает, что и в современной Америке попытка замолчать расовую проблематику, изобразить ее как фантомную сорвалась: 'Практически одновременно несколько видных американских юристов и социологов констатировали тот факт, что вопреки усилиям американского общества проблема расизма остается не только одной из главных проблем XX века, но и будет оставаться в числе ведущих проблем века XXI'. Но тишковского питомца это не смущает. Лгать так лгать! И как не использовать при этом терминологическую путаницу специально с целью избавиться от одиозного термина 'раса'! Соколовский завершает свой доклад холодной и мнимо объективной констатацией, призванной подтвердить якобы высокую сложность темы: 'Проблема существования рас у человека остается весьма острой, о чем свидетельствует и разделенность мирового сообщества биоантропологов на два непримиримых 'лагеря'. В одном из них существование рас у человека признается неоспоримым фактом (к этой группе принадлежит и большинство российских антропологов), в другом расы рассматриваются как устаревшие классификационные
(типологические) конструкты, от которых необходимо избавиться'. Честнее было бы сказать, что научный и околонаучный мир раскололся на два лагеря: истинных ученых, изучающих объективную реальность, и фикцио-нистов, пытающихся уверить нас, что отражение объекта в зеркале - есть, а самого объекта при этом - нет.
Нелепость всей ситуации неожиданно остро восчувствовал участник дискуссии В. Воронов: 'Вспомните один из известнейших анекдотов про Вовочку. Учительница предлагает детям назвать слова на букву 'ж'. Вовочка называет известное слово. Учительница говорит: - Нет такого слова! - А Вовочка отвечает: - Как же это, Марьиванна, ж… есть, а слова 'ж… ' нет?!'.
В самую точку попал петербургский социолог! Но - остался неуслышанным.
Еще один питомец Тишкова, В. Шнирельман, весьма обеспокоен продвижением в общественном сознании так называемой цивилизационной концепции, как в классическом изложении С. Хантингтона, так и в его доморощенных российских интерпретациях. Его, впрочем, беспокоит не столько сама теория, сколько ее практическое применение в России, которое 'фактически игнорирует нерусские культуры России и их специфику; они попросту поглощаются 'российской цивилизацией'. Между тем это по сути имперское использование понятия 'культура' уже выявило свое нутро в нацистской Германии. Как говорил Теодор Адорно, 'идеальное состояние культуры в виде полной интеграции находит свое логическое выражение в геноциде'.
Кодовое слово произнесено. Снова к сложнейшему сейфу, хранящему знания и научные традиции, некто подбирается с примитивной отмычкой мифа о Холокосте. Сейчас всем участникам дикуссии полагается в священном ужасе умолкнуть и, как под гипнозом, послушно выполнять все, что велит гипнотизер…
Заметим: Шнирельман, подцепленный острым вопросом, признал: 'Об объективной версии истории я не только не говорил, я ее даже и не подразумевал! Но ведь лейтмотив моего выступления сводился вовсе не к этому. Речь-то шла о том, что сегодня появились учебники, которые провоцируют расистские чувства'. К черту истину, к черту и самый поиск истины, если они провоцируют 'не те' чувства! Достойная ученого позиция, нечего сказать!
Беда в том, что упомянутые авторы рядятся в тогу небожителей, на деле оставаясь вполне земными функционерами. Отрабатывая гранты, они идут в СМИ, в научно-популярные издания, в школы, в вузы. Оболванивают малосведущую молодежь и читателей. Ибо есть глобальный политический заказ на опустошение, обессмысливание терминов 'раса', 'этнос', 'нация'. Этим занимаются не только отдельные деятели вроде вышеозначенных, но и целые коллективы и группы. Особенно на Западе, особенно в Америке, Англии и Франции (где этнополитическая ситуация наиболее кризисна). Но сегодня они разворачиваются и у нас. Сумеем ли мы дать им отпор?
Здесь самое время обратиться к российскому столпу конструктивизма, питомцы и единомышленники которого цитировались выше: к доктору исторических наук В. А. Тишкову, директору Института этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая (ИЭА РАН), бывшему гайдаровскому министру по делам национальностей, ныне возглавляющему в Общественной палате при президенте Комиссию по вопросам толерантности и свободы совести. Как видим, фигура немалая и неслабая в раскладе политических сил, заметно влиявшая на всю национальную политику начиная с 1989 года, когда в журнале 'Коммунист' вышла его программная статья 'Народы и государство', после которой восходящие к власти демократы отметили автора и возвели высоко. С того же года возглавляет он и ИЭА.
Его карьера как ученого была всецело внеположна России с ее проблемами: и кандидатская ('Исторические предпосылки канадской революции', 1969), и докторская ('Освободительное движение в колониальной Канаде', 1978) диссертации посвящены Стране кленового листа, как и монография 'История Канады' (1982, совместно с Л. В. Кошелевым), и др.
С Канады он переключается на Америку: 'История и историки в США' (М., 1985), 'Коренное население Северной Америки в современном мире' (М., 1990), 'Америка после Колумба: взаимодействие двух миров' (М., 1992), 'Американские индейцы: новые факты и интерпретации' (М., 1996), 'Экология американских индейцев и эскимосов' (М., 1988, ред.) и т. д.
С таким-то багажом, насквозь пропитавшись западными, в особенности американскими, стандартами, установками, критериями, нравственностью и методиками, он принялся судить и рядить о нормах и идеалах межнациональных отношений в России, принялся по этим стандартам и установкам кроить концепцию российской национальной политики. Подобная стажировка 'демократа первой волны' как нельзя более устраивала антирусскую либерально-демократическую власть, пытавшуюся во всем переделать Россию на западный манер. Что и отразилось на карьере автора.
Последний труд его называется очень характерно и вызывающе, то есть - если учитывать должность автора - программно: 'Реквием по этносу' (М., 2003).
Среди многочисленных публикаций Тишкова есть смысл остановиться на наиболее показательном сборнике работ 'Очерки теории и политики эт-ничности в России' (М., 1997), в котором заявлены все основные, принципиальные идеи автора.
Вот его некоторые постулаты, весьма туманные по смыслу, но зато ярко иллюстрирующие позицию конструктивиста:
- 'Будучи вопросом сознания (идентификации), членство в этнической группе зависит от предписания и самопредписания';
- 'Этническая идентификация (в советской терминологии 'национальная принадлежность') есть не биологическая категория и врожденная характеристика человека, а прежде всего сознательный или навязанный выбор';
- 'По моему убеждению, нация - это политический лозунг и средство мобилизации, а вовсе не научная категория. Состоя почти из одних исключений, оговорок и противоречий, это понятие как таковое не имеет права на существование и должно быть исключено из языка науки';
- 'Национальность - не врожденное человеческое свойство, хотя оно чаще всего воспринимается
