Прочли? А теперь ещё раз перечитайте - и позвоните соседу, а он - другому соседу, и потом, без всякого референдума, купите конверт и сегодня же напишите письмо президенту России вот с такой просьбой:
Вот и всё! Написали короткое письмо, запечатали конверт, а теперь опустите его в почтовый ящик.
Поверьте! Если все вменяемые люди в Крыму напишут такое письмо, их будет два миллиона, и президенту России обязаны будут доложить. И, думаю, он не сможет и, верю, не захочет отмахнуться.
И всё у нас получится.
Нужно просто внимательно читать Законы.
Особенно старые, но не отменённые.
И Божии!…
ГДЕ КРЕСТ?
Да, стоял на Крестовой скале крест. Но теперь трудно будет им полюбоваться. На том месте, где стоял православный крест, кем-то поставлен мусульманский полумесяц, и смотрит он на Турцию, куда смотрит и власть украинская.
А куда смотрит Россия?
Право на жизнь
Анатоль Франс в своём рассказе 'Рубашка' о поиске счастья почему-то не заглянул в детскую. Наверное, посчитал, что для больного короля детская рубашка будет слишком маленькой. А зря. Вот уж дети, особенно те, что родились в рубашке, точно должны быть счастливыми.
Хотя жизнь человека, как известно, это 'миг между прошлым и будущим', и детство в нём всего лишь песчинка, подхваченная потоком жизни и унесённая ветром в вечность, тем не менее оно оказывает огромное влияние на судьбу человека.
Именно в детстве, в благополучном детстве, закладываются нравственные основы личности. По мысли Ф. М. Достоевского, без счастливого детства человек не может быть нравственным.
Из детства Толстой вынес смутную веру во что-то хорошее, стремление быть как можно лучше. Главным было стремление к нравственному совершенствованию.
Известны строки Л. Н. Толстого: 'Счастливая, счастливая невозвратимая пора детства. Как не любить, не лелеять эти воспоминания о ней. Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений'.
…Моя родственница, очень близкий мне человек, похоронив дочь, которая умерла после тяжёлой болезни, пожаловалась мне как-то в минуту отчаяния, что внучка не так уж сильно переживает смерть матери: 'Прихожу к ним, и так жалко мне моих внуков стало, что они без матери будут расти, что я не выдержала и заплакала громко, навзрыд, а потом вырвались слова непрошенные, что они бедные, несчастные, сиротками остались. И тут моя одиннадцатилетняя внучка так резко мне говорит: 'А я всё равно буду счастливой'. Сказала вызывающе, как будто мне назло, будто я им предрекаю несчастную жизнь'.
Я пыталась понять и как-то утешить мою родственницу. Что в девочке говорило больше, когда она произнесла эти слова? Ужас пережитого, страх перед будущей жизнью без матери или невыносимость видеть, как убивает бабушку горе? Девочка устала от страданий и слёз.
Дети хотят быть счастливыми. Это их желание - порой вопреки судьбе, сложившимся обстоятельствам, иной раз трагическим. И это их право священно. А что мы видим?
На международной конференции 'Семья и демография', проходившей в Москве, выступающие с тревогой говорили о сегодняшней ситуации с детьми в России.
Ева Ковалевска, директор Европейского отделения Human Life International (Польша, Гданьск), с горечью констатировала: 'Людям внушают - 'бери от жизни всё', и вот следствие - дети из благословения божьего превратились в проклятье'.
В. Г. Островский, заведующий отделением острых психосоматических расстройств НИИ 'скорой помощи' имени Склифософского, просто потряс всех присутствующих цифрами детских суицидов и ростом наркомании в стране: 'За десять лет число детей, умерших от наркотиков, увеличилось в сорок раз. Поистине чудовищный рост самоубийств затрагивает всё более ранние возрастные группы. Введена графа - дети 5-9 лет. Появились двойные, тройные, множественные самоубийства. Уже десятилетние дети обнаруживают чувства отчаяния, одиночества, утраты смысла жизни'.
Ежегодно в России лишаются родительских прав 20 тысяч семей, сейчас в детских домах томятся 200 тысяч несовершеннолетних.
Общество постепенно привыкает, вернее, закрывает глаза на такое страшное явление, как бездомные и беспризорные дети.
В программе о бездомных детях на канале 'Культура' Швыдкой, бывший министр культуры и массовик- затейник на телевидении, с благостной улыбкой говорил о правах ребёнка: 'Ребёнок имеет право на беспризорность, имеет право выбирать между семьёй и улицей… '
Это о правах миллионов выброшенных на улицу детей, которые пользуются правом быть нищими, умирать от голода и холода?
В сентябре 2006 года, в Благовещенске покончили с собой две школьницы, 14 и 16 лет, выбросились с 12 этажа.
На стене балкона, с которого они сошли вниз, среди прочих надписей была строка из песни группы 'Агата Кристи' - 'мама, полетим со мной'. Там же найдены бутылка из-под шампанского, использованный одноразовый шприц и предсмертная записка: 'Самоубийство посвящается одиноким воинам декаданса'.
Очевидно, всё это произошло не без влияния такого популярного сегодня писателя, как Борис Акунин, и его книги 'Любовница смерти', которая для многих подростков стала настольной. 'Евангелие наших дней', - как выразилась об этом декадентском детективе юная школьница.
Кажется, подобные организации - 'сообщества смерти', о которых так достоверно, увлечённо и ярко рассказывает Акунин, общества 'любовников смерти', члены которого считают земную жизнь наказанием и только ждут знака, поданного Смертью, чтобы перейти в небесную обитель, появились и в реальной жизни. Есть 'Клуб самоубийц' и в интернете.
Ведь всё необычное, да так романтично преподнесённое, для неокрепших умов всегда было заразительно. В поисках смысла жизни они усваивают эти бредовые идеи, которыми были одержимы молодые люди еще в начале XX столетия, и пытаются реализовать их в наше время.
Вот вам и новая тема для очередного диспута или шоу под названием 'Право на смерть'. Оказывается, подросток может выбирать между жизнью и полётом вниз головой с 12-го этажа, считают глашатаи либеральной морали, для которых нет запретных тем ни в литературе, ни в жизни.
Свободные от всяких и всяческих запретов СМИ, которые, по мнению таких ревнителей либеральных ценностей, как всеядный ведущий программы 'Времена' на ТВ Познер, должны ориентироваться только на внутреннего цензора, якобы имеющегося в душе каждого пишущего журналиста и писателя. Но свободные от всякой внешней цензуры сочинители сбросили на голову обывателя такую безнравственную продукцию,
