— Это было чудесно, — улыбнувшись, сказала Диана бодрым голосом. — А в следующий раз будет еще лучше. Я просто не могу дождаться.
— А будет ли следующий раз?
«Бедный, — подумала она, — он думает, что опозорился как любовник».
— Конечно.
Она поспешила успокоить его.
Ей хотелось, чтобы он обнял ее. Задав тон разговору, она испугалась, что если начнет проявлять излишнюю инициативу, то может показаться навязчивой.
Себастьян что-то пробормотал. Похоже, он вновь разучился внятно говорить. И хотя это могло быть просто следствием усталости, сейчас, когда она ждала от него конкретных слов, ей было чуть тревожно.
— У нас не было возможности закончить разговор, который мы вели перед домом.
Себастьян не захотел понять намека и в ответ снова что-то пробормотал сквозь зубы. Затем выпрямился и присел на противоположный край кровати спиной к Диане.
— О чем ты хотел меня спросить, когда нас вчера прервали? Ты говорил, что у тебя есть ко мне вопрос, перед тем как появился Блейкни.
Там! Разве можно быть более непонятливой.
Себастьян не смотрел на нее и, казалось, размышлял над ее вопросом. После долгой паузы он произнес:
— Я помню. Я собирался спросить, чем вы так приятно пахнете. Я не очень разбираюсь в духах.
— И это все?
— Да, — ответил он тусклым голосом.
Диану охватила легкая паника. Она перебралась на его сторону постели и встала на колени за спиной Себастьяна, обняв его и положив подбородок ему на плечо.
— Перестань издеваться.
— Издеваться?
Диана ладонями почувствовала, как напряглись его мышцы.
— Зачем ты пришел сегодня ко мне?
— Вы же меня пригласили.
— Почему же ты принял приглашение?
— Думаю, нет мужчины, который бы отверг подобное приглашение.
Его презрительный тон глубоко ранил Диану. Она отпрянула от него и выскочила из постели, ища сорочку. Надев ее, она подошла к нему и, взяв за подбородок, подняла его голову и заставила посмотреть ей в глаза. В его взгляде сквозила настороженность, может, даже подозрительность.
— Вы были первым мужчиной, не считая мужа, которого я пригласила к себе в спальню, — дрогнувшим голосом сказала она.
— Для меня это большая честь, — произнес Себастьян, отклонив ее руку и отведя взгляд. — Довольно поэтично, не правда ли, поскольку вы тоже у меня первая? Не думаю, что мы были друг для друга последними.
Диана стояла оглушенная, вникая в смысл его слов.
— Полагаю, вам лучше уйти, — сказала она, стараясь оставаться спокойной, хотя ее пальцы никак не могли завязать пояс халата. — Вы… вы… — запинаясь произнесла она, не в силах подобрать подходящий эпитет.
Себастьян встал и начал собирать свою одежду. Диана отошла к камину и уставилась на тлеющие угли, не в силах постигнуть катастрофу, которой обернулась эта ночь. Она с трудом удерживалась, чтобы не схватить флакон с туалетной водой и не запустить ему в голову. Ее запах! Она покажет ему запах! Или так, или разрыдаться.
Она не могла поверить, что так ошиблась в Себастьяне. Уж кого, но не его она могла представить бесстыжим повесой, а тем не менее он повел себя именно так.
Ее глаза сузились. Что-то не сходится. Не может он быть таким развращенным, если она — его первая женщина. Не претендуя на роль специалиста в этой области, она все же была уверена, что распутниками сразу не становятся.
— Себастьян!
Она повернулась к нему.
Он поднял глаза и перестал застегивать пуговицы. Он жадно смотрел на нее, словно был прежним Себастьяном.
— Почему? — спросила она. — Скажи, в чем причина, и по возможности честно.
На несколько мгновений показалось, он потерял уверенность. Затем его взгляд стал холодным, и в глазах не осталось ничего, кроме боли.
— Если мне не изменяет память, вам заплатили пятьсот фунтов за то, что вы поцеловали меня. Теперь я расквитался.
Он собрал свои вещи и вышел, оставив Диану безмолвной и неподвижной.
Глава 20
Переживая свое горе, Диана весь день провела в постели, свернувшись калачиком. Ее преследовал запах, который напоминал ей о ее безрассудстве. Она не могла позволить Шанталь поменять простыни: та сразу бы поняла, что произошло. Похоже, служанки уже и так знают, а если не знают, то догадываются.
Когда стемнело, пренебрегать вниманием хозяйки стало уже неприлично, и Диана попросила Шанталь впустить Джулиану.
— С вами на самом деле все в порядке? — спросила та, явно озабоченная. — Может, послать за врачом? Минерва очень беспокоится. Да и все мы.
Диана заставила себя надеть платье — не атласное цвета слоновой кости, а более практичное голубое — и позволила Шанталь причесать ее. Но она знала, что все равно выглядит отвратительно: бледная, с кругами под глазами.
— Сейчас мне лучше, — сказала она без всякого выражения. — Во враче нет нужды.
— Но вы же голодны. Я слышала, кроме чая, у вас росинки не было во рту. Вы сойдете к обеду?
— Может быть. Возможно, нет.
Точно нет. Ничто не заставит ее находиться в одной комнате и за одним столом с Себастьяном Айверли.
Джулиана подошла к кровати, села рядом с Дианой и дружелюбно пожала ей руку.
— Женские проблемы?
— Проблемы с мужчиной.
— С Айверли!
— Откуда вы знаете?
На одно мгновение Диане стало жутко, когда она представила, как самодовольный Себастьян за завтраком намекает остальным о своей победе.
— Он уехал сегодня утром, никого не предупредив и не дав внятных объяснений. Значит, что-то должно было случиться.
Диана кивнула и не смогла сдержать слез.
— Ничего страшного, — попыталась утешить Джулиана, приблизившись вплотную к Диане и обняв ее за плечи.
— Я не верю, что он мог так поступить, — сквозь рыдания сказала Диана.
Подруга дала ей выплакаться, и когда Диана успокоилась, протянула ей носовой платок.
— Вы должны забыть его, — сказала она. — Он просто трус.
— Вы сказали «трус»? — вымученно улыбнулась Диана.
