– Сейчас все узнаешь, – загадочно ответила Наташка.
У стойки ресепшен стояла наша одноклассница Аня. Подруга торжественно подвела меня к ней.
С Аней мы никогда не общались особенно близко, и я с удивлением уставилась на Наташку, которая наслаждалась, поддерживая интригу.
– Ань, расскажи Марине, что ты видела, – торжественно заявила та.
Аня рассеянно улыбнулась.
– Да ничего особенного. Я задержалась в номере, собираясь на вечеринку, а когда вышла, увидела Юльку, закрывающую ключом одну из дверей. Я не обратила на это особого внимания, так как была не уверена, чей именно это номер, решила, что Юлькин.
– А на самом деле это была наша дверь? – уточнила я.
– Конечно, наша! Юлька живет на четной стороне, в номере рядом с Галиной Дмитриевной! – разгоряченно заговорила Наташка.
– А как ты смогла открыть дверь? – Мне уже начинало казаться, что я попала на страницы детектива.
– Я же говорила тебе: ключ торчал снаружи! К счастью, она его не забрала! – объявила Наташка, облокачиваясь о стойку.
– Но зачем… – Я не договорила, потому что уже начала догадываться о причинах, хотя никак не могла поверить.
Неужели из-за той дурацкой стычки, когда Юлька приревновала ко мне Мишку, она решилась на неблаговидный поступок? Что, если бы Наташка не вернулась за мной? Я так и просидела бы взаперти всю новогоднюю ночь?
– Ну она и дрянь! – воскликнула я. – Разве можно так поступать?
Наташка обняла меня.
– Что за секреты? – к нам подошел Юрка.
– Погоди, – отмахнулась Наташка. – У нас серьезное дело.
– Такое нельзя оставить без наказания, – заявила Аня. – Надо бы ее проучить.
– Точно! – оживилась Наташка. – Давай ее тоже где-нибудь закроем? На всю ночь! – Она торжествующе посмотрела на меня и очень удивилась, когда в ответ я лишь покачала головой.
Я не из тех, кто готов безропотно терпеть обиды, и не такая рохля, чтобы не уметь постоять за себя, но мстить Юльке, тем более в праздничную ночь, противно.
– И ты готова ее простить? – спросила Аня.
– Простить – нет, но мстить не буду.
– Давай я! Уж я ей устрою! – загорелась Наташка.
Я задумчиво посмотрела на нее. Мстить вообще, по-моему, глупое дело, но сваливать это на других – еще хуже.
– Не надо. Я прошу тебя как подругу, – я заглянула в серьезные Наташкины глаза, и та поняла меня и кивнула.
– Спасибо, – поблагодарила я и направилась в сторону зала, откуда доносилась веселая музыка.
У самого входа меня догнал Юрка.
– Марин, – окликнул он меня. – Ты молодец. Честно говоря, не ожидал от тебя. Ты отличная девчонка.
– Спасибо, – я улыбнулась ему, – иди к Наташке. Сегодня волшебная ночь, не нужно тратить ее попусту.
Юрка кивнул и, сияя, умчался прочь.
Забавно, теперь он казался мне чуть ли не братом. Немного несмышленым, но очень хорошим. Рада, что у них с Наташкой все складывается.
У входа в зал я чуть не столкнулась с Юлькой.
Она бросила на меня один-единственный взгляд и, гордо вздернув подбородок, прошла прочь. Ну точь- в-точь рассерженная кошка, разве только не фыркнула.
– Маринка! Ты где скрывалась, радость моя? – Мишка, как всегда шумный и громкоголосый, схватил меня за руки и закружил. – Новый год – время веселиться.
От него попахивало шампанским. Я ничуть не сомневалась, что Мишка нашел возможность раздобыть его даже перед носом классной.
– Миш, сколько раз тебе повторять, что я – не твоя радость? – Я попыталась высвободиться из его медвежьих объятий, но это было вовсе не легко.
– Девушка может ошибаться. И я прощаю девушке ошибки, – заявил Мишка, которого, похоже, ничуть не смущало то, что кто-то может думать не так, как он сам. Его собственное мнение всегда было для него главным.
– Я думаю, ты меня кое с кем перепутал, – многозначительно произнесла я, в то же время выискивая среди толпы веселящихся ребят светловолосую голову – вдруг Артур все еще не ушел.
– Да ты, Мариночка, ревнуешь! – обрадовался Мишка, еще сильнее стискивая меня в объятиях. – Не ревнуй, ты всегда будешь главной в моем сердце. Юлька – это так, мимолетное увлечение.
– Вон оно, твое мимолетное увлечение, как раз к нам идет, – сказала я и, воспользовавшись секундным Мишкиным замешательством, вывернулась из его рук.
Мне показалось, что где-то у входа мелькнуло знакомое лицо. Я хотела броситься туда, однако за моей спиной происходило что-то странное.
– Отстань от нее.
Оглянувшись, я увидела, как Юрка схватил друга за рубашку и хорошенько встряхнул.
– Эй, убери от меня руки! – Мишка обиженно рванулся, от его рубашки оторвалась пуговица и, подпрыгнув на полу, замерла у моих ног, словно охотничий трофей.
– Ты испортил мою рубашку, а еще лезешь не в свое дело! – Мишка набычился и стукнул Юрку кулаком.
– Ребята! Ну что здесь происходит! Как же вы можете! В новогодний вечер! – Через мигом собравшуюся вокруг нас толпу протиснулась классная. – Шустов, Семенов, ну-ка расцепитесь!
Ребят растащили по разным углам, а классная, которой кто-то донес о причине конфликта и которую та истолковала по-своему, укоризненно посмотрела на меня.
– Стыдно должно быть, Марина! Девочки, которым нравится, что мальчики дерутся из-за них, немногого стоят.
Глава 9
Алое на черном
В зале горел камин. Ярко плясал и плескался огонь, комната была полна дыма – должно быть, с дымоходом что-то не так. Я стояла, опираясь одной рукой на массивный деревянный стол, выщербленный и почерневший. А спиной ко мне, лицом к камину, сидел он.
Рыцарь, казалось, задумался и забыл о моем присутствии.
После башни зал показался теплым, больше всего хотелось подойти к камину и присесть возле, вытянув к огню озябшие пальцы, и довериться его обманчивому уюту. Так хотелось отдохнуть… Но, разумеется, это была непозволительная роскошь. Я смотрела на его плечи и думала, что когда-то он даже нравился мне, вернее, интриговал своей силой и отчаянной храбростью. Возможно, я сбежала бы с ним сама. Если бы не братья. Они остановили меня и показали истинное лицо этого человека… Человека ли? Разве люди бывают такими жестокими?
– Я понимаю, просить бесполезно, – произнесла я устало. – Как и говорить о моем старом отце, разом лишившемся всех детей.
Он промолчал. Ну что же, вполне понятный ответ. На другой я и не рассчитывала.
– Но я могу выкупить свою свободу. У меня есть что тебе предложить, – продолжала я. Теперь все зависело от того, насколько твердо и убедительно будет звучать мой голос.
«Матерь Божья, помоги», – взмолилась я мысленно.
– И что же?
В его голосе звучал неприкрытый сарказм. Однако он откликнулся, и уже это было хорошо.
– Вот это, – я сняла с себя плетеный нарядный пояс и протянула ему на вытянутых руках.
