части, выжигая внутренности, не оставляя на своем пути ничего.
И тогда я закричала.
Я очнулась на крыше и поняла, что стою на коленях, изо всех сил сжимая руками голову. Шел снег, заметая тело лежащего передо мной мужчины с остановившимся мертвым взглядом.
Моя правая рука онемела. Я с трудом разогнула сведенные судорогой пальцы и увидела, что серебряной звездочки у меня нет. Только на ладони остался неровный почерневший пятиконечный след, словно она, расплавившись, влилась в мою кожу, став теперь частью меня.
Я медленно поднялась с колен и огляделась. Неподалеку лежало еще одно тело. Это была девушка в знакомом черном пальто. Удивленно распахнутые глаза смотрели в темное напряженное небо.
— Прощай, — сказала я ей. — Что‑то заканчивается, а что‑то начинается.
В этот момент, словно повинуясь взмаху палочки невидимого дирижера, в небо с ревом взвились ракеты, и оно засияло, заискрилось тысячью звезд и разноцветных огней салюта.
Стреляли пушки, взрывались петарды, кричали что‑то радостное люди. Наступила новогодняя полночь. И почти одновременно с этим бабахнуло что‑то правее меня — там, куда ушли дикие под предводительством своей безумной Королевы. Москвичи пока что не заметили этого, увлеченные шумом и блеском новогоднего салюта, однако я точно знала: Рубикон пройден, война началась.
Воздух вокруг меня едва ощутимо дрогнул. Вероятно, это волна от того ментального удара, щитом от которого должна была стать, но не стала я. Губы обожгла горечь. Возможно, я не права и сейчас должна быть с теми, с кем делила кров и пищу последнее время, защищать их… Но нет — вздорная мысль. Пусть лучше их атака провалится сейчас, чем я ввергну всю землю в кровавый хаос вампирских войн. Я не играю в их жестокие игры, где нет светлых сторон, а ложь, коварство и умение использовать других в собственных целях не только оправданы, но и признаны единственно верными средствами. Я не играю в эти игры — и это мой сознательный выбор.
В воздухе ощутимо пахло дымом и порохом — то ли от многочисленных салютов, то ли от разгорающегося уже пожарища.
Я была не в силах остановить это сражение. Если говорить откровенно, я вообще едва стояла на ногах, опустошенная недавней борьбой. Теперь я не смогу останавливать время и отбивать рукой летящие пули. Да, и если быть совсем честной, это мне вовсе не нужно.
Мне сейчас требовалось только одно, и на это, я была уверена, сил мне хватит.
— Артур! — позвала я, позволяя ветру подхватить мой голос и отнести его к тому, кто так ждал моего зова.
Да, я — чудовище, и мое спасение только в любви. Только любовь Артура спасет меня от бездны. Мы связаны с ним так крепко, что даже смерть не в силах разорвать эту связь.
Ветер трепал мои волосы, осыпая их водопадом серебряных звездочек‑снежинок.
Я стояла на краю крыши и ждала. Ждать оставалось совсем недолго.
Но вот со стороны чердака послышался шум. Я обернулась, но вместо Артура увидела Виолу.
Она медленно приближалась ко мне, и лицо ее было искажено яростью. Сейчас она уже не казалась красивой.
— Он умер! Он умер из‑за тебя! Я знаю! — крикнула она.
Понимая, что не справлюсь с ней потому, что не справилась бы сейчас даже с котенком, я осторожно отступила вбок. За моей спиной были шесть этажей свободного полета — чем не бездонная пропасть.
— Ты отняла у меня все! Жизнь, благополучие, его привязанность! И теперь отняла даже его! Ну что ты стоишь? Хватай меня за руку и тащи в свой ад! Ты же у нас на это мастерица! — в глазах Виолы не было страха — только отчаянье, смешанное со злостью.
— Да, он умер из‑за меня. Вместо меня, и поэтому я никогда его не забуду, — тихо сказала я, впрочем, без особой надежды урезонить Виолу. — И я сама тоже изменилась…
— Что? — она остановилась, подозрительно разглядывая меня. — Так ты хочешь сказать, что не утащишь меня туда… — она содрогнулась, видимо, вспоминая то, что ей довелось пережить в мире снов.
— Нет. Я больше не могу делать этого. — Я отступила еще на шаг от края и на два вбок.
— Прекрасная новость! — в глазах Виолы сверкнула радость. — Это лучшее, что я слышала за последний год! Настоящий новогодний подарок!
Она прыгнула на меня так быстро, что я едва успела уйти от ее удара.
— Нам нечего делить! — крикнула я, пытаясь собрать хоть крупицы силы и… не чувствовала ничего. Пустота…
— Очень мило! — захохотала она. — А недавно кто‑то пел совсем другие песни! Нет уж! Теперь я собираюсь хорошенько поразвлечься!
Виола, точно взбешенная фурия, метнулась ко мне, но вдруг отлетела, словно наткнувшись на невидимую стену.
— Я тоже хочу принять участие в развлечении, — послышался голос Артура.
Он стоял у входа на крышу в расстегнутом черном пальто, полы которого, развеваемые ветром, казались крыльями.
Виола затравленно перевела взгляд с меня на Артура.
— Ты не убьешь меня! Вспомни, я спасала тебя и помогала тебе! Ты не тронешь меня! — выпалила она в лицо Артуру, в то же время стараясь держаться от него подальше.
— Я не трону тебя, — подтвердил Артур. — Ты можешь идти, но теперь мы в расчете и, если ты попытаешься когда‑либо причинить зло Полине… — он многозначительно замолчал.
Виола кивнула и, обогнув Артура по большой дуге, скрылась на чердаке. У входа на крышу она на миг задержалась, оглянулась на нас и пропала внизу.
— Ты звала меня? — спросил тем временем Артур, подходя ко мне. — Я пришел.
— Я вижу, — сказала я и уткнулась головой в его сильное плечо. От него шло особенное тепло и спокойствие. Боже мой, какой же я была дурой!
Мы стояли под серебряным снегопадом на кромке нового года — одни над сияющим праздничными огнями многомиллионным городом.
— Алексей… Ты не знаешь, нежели он и вправду умер?
Вопрос, безусловно, был глупым, но я не могла не задать его.
— Кто такой Алексей? — Артур почти не удивился, кажется, он уже привык ожидать от меня любых сюрпризов.
— Его называли Ловчим, но он смог вспомнить свое имя. Он спас меня и отдал за меня свою жизнь, — торопливо, глотая слова вперемешку со слезами, объяснила я. — Я видела, как он упал, а потом ничего не видела. Посмотри, внизу нет его тела. Может быть, он просто ушел? Он сильный, он мог выжить!
— Конечно, мог. Наверняка так и было, — Артур мягко, словно ребенка, гладил меня по волосам. — Пойдем. Там, на Арбате, небольшая заварушка. Атака диких захлебнулась в крови. Пока никто не вспомнил о нас, но времени совсем мало. Пойдем, я отвезу тебя к морю.
Я отерла кулаком слезы. Или скорее размазала их по лицу, но это было уже совсем не важно, и мы с Артуром спустились вниз. Я держала его за руку, боясь хотя бы на секунду разжать пальцы — что, если он вдруг исчезнет?… Чувствую, у Артура будут реальные проблемы — вести машину ему явно придется одной рукой.
Эпилог
Я опустила ладони в воду. Море лизало мои руки, как преданная собака. Был теплый майский вечер, и
