— Мэг передала, чтобы ты не сдавалась и прислушивалась к своим инстинктам, не отступала.
— Погибнуть в борьбе?
— Что-то вроде этого.
— Пошел он!..
Но через десять минут она уже была готова и стояла в своей оригинальной юбке и нежно-бежевой ангорке. Надев парик и быстро подкрасившись, она пулей вылетела в дверь. Майкл уже ждал ее, прислонившись к стене.
— Неплохое местечко вы выбрали.
— Это ошибка. Ваша секретарша записала адрес неправильно, но, слава Богу, я знакома с хозяином, и письмо мне передали. Просто забыла сказать вам.
— Гвен никогда не ошибается.
— Тогда я невзначай дала неправильный адрес. Конечно, я живу не в Лендромэйте.
— Да уж.
Она еле дышала, сердце ее отчаянно колотилось, а кончик носа покраснел от бега и оттого, что Майкл выглядел таким чертовски привлекательным. Одет он был очень просто: брюки и свитер. Руки сложены на груди точно так же, как и в то утро, когда они впервые встретились, не видев друг друга пятнадцать лет.
— Прошу извинить меня за опоздание. Я сегодня весь день бегала по делам.
— Значит, вечером вы свободны?
— В общем, да. Ну, пошли?
— Может, вам переодеться в более подходящую одежду?
— Нет, я нормально себя чувствую. Ну что, пойдем?
— Я подумывал о тихом уютном местечке. Прекрасный вечер, не правда ли? Я не тороплюсь. Может, все-таки переоденетесь?
— Майкл, у меня возникает такое чувство, что вы мне не верите.
Он ничего не сказал, только хищно улыбнулся.
— Вы думаете, я специально дала неправильный адрес, так ведь? Гвен ошиблась с номером дома. Лендромэйт — смешно. Я живу вон в том доме. — И она сумочкой указала на симпатичное здание. — Верхний этаж. Правда.
Мгновение Майкл не двигался. Он не ожидал, что она так быстро сообразит, что к чему, и тем более не мог ожидать, что она даст ему настоящий адрес. Но его удивило, что она так умно и спокойно врала. Она с самого начала врала умно и гладко, делая из него дурака. Он злился на себя и на нее. То он хотел прекратить эту игру, чтобы они остались друзьями, то хотел, чтобы игра продолжалась и получила не только просто дружеское развитие. А сейчас он, однако, хотел быть уверен, что Лиззи не поселилась в каком- нибудь опасном месте. Что она знала о Нью-Йорке? Ему было бы гораздо легче, знай он, где ее найти, но, возможно, он чрезмерно переживал за нее и недооценивал ее. Ей же не двенадцать. Еще там, в Уилсон- Крике, она могла за себя постоять.
— Вы думали о том, чтобы поменять квартиру?
— Не встречала нью-йоркца, который бы не думал об этом.
— Если надумаете, — сказал он, — дайте мне знать. Я частенько слышу разговоры о сдаче жилья внаем. Что-нибудь подберем вам.
Довольный своим великодушием, он поймал такси. Помогая ей сесть, заметил, что у нее нет накладных ногтей, но говорить ничего не стал. Просто сел вплотную к ней.
«Сегодня не хочу думать о загадках, вранье или Уилсон-Крике. Буду отдыхать», — решил он и сказал:
— Успокойтесь. Я не сержусь.
— У нас деловое свидание?
— Надеюсь, нет, — усмехнулся он. Она улыбнулась в ответ.
— Почему я чувствую себя как пойманная птица?
— Потому что совсем меня не знаете. «Это не так», — подумала она, откидываясь на спинку.
— Вы правы, Майкл. Я совсем вас не знаю.
Они пришли в небольшой тихий ресторанчик, разместившийся на втором этаже дома постройки прошлого столетия в старой части города, которую Лиззи, будь она и вправду Элизабет Гест, должна была знать, но не знала, будучи Лиззи Олсон. Она притворялась, что все здесь ей знакомо, и не задавала туристских вопросов. Хотя и простой с виду, ресторан оказался очень изысканным, и атмосфера в нем была интимная. Много антикварных вещиц размещалось в нем, и Лиззи трудно было делать вид, что такое ей не в диковинку. Нью-Йорк ничем не лучше Уичито, просто он не похож на него.
Лиззи размышляла, обедала ли здесь Элизабет Гест, но, заметив блеск в глазах Майкла, решила, что сегодня это не столь важно. Окружающая обстановка, тишина и выражение лица Майкла располагали к откровенной беседе и надеждам. Если он не станет спрашивать о Лендромэйте, она не будет усиленно играть роль Элизабет Гест. Но Майкл сидел тихо. Она отказалась от напитков, а Майкл, как обычно, заказал мартини. Она не собиралась спешить с признаниями, но твердо решила вести себя естественно и благородно.
— Итак, как давно вы живете в Нью-Йорке, Элизабет?
Несмотря на невозмутимый вид и ее ожидания, он заговорил отрывистым и деловым голосом. Обиды она не чувствовала. Вероятно, как и она, он пытался отбросить непрошеные и неподходящие мысли. Она вспомнила, как они целовались вчера вечером.
— Несколько лет, — виновато ответила она, желая, чтобы он спросил о чем-нибудь другом.
— Вы не уроженка этого города?
Она улыбнулась:
— Нет, а вы?
Разговаривая, он загадочно улыбался, и Лиззи подумала, размышляет ли он об Уилсон-Крике. Скорей всего, да. С вершины литературного Олимпа бедный городишко в долине казался таким простеньким и далеким. Майкл Вольф мог позволить себе улыбаться. Для него это было всего лишь удивительным воспоминанием. Успокоенность Лиззи сменилась раздражением, и она задала прямой вопрос:
— Откуда вы родом?
Его улыбка стала еще шире, и она поняла, что попала в точку. Он хотел рассказать ей о себе. Ей тоже придется это сделать. Зная Майкла, она не сомневалась, что он настоит на этом. И тут же, начав придумывать прошлое и для себя, быстро подозвала официанта и заказала мартини.
— Маленький городок в Канзасе, — сказал он. — Вы и не слышали названия.
— Неужели? Я и не представляла себе, что вы из Канзаса.
Майкл усмехнулся:
— Многие не представляют, но это было так давно.
Она начала вскипать:
— И, слава Богу?
Принесли мартини, и он, поднимая бокал, произнес:
— И, слава Богу.
Они заказали ужин: филе миньон для него и жареного лосося для Лиззи. Поскольку он знал кухню, то и заказывал сам. Она надеялась, что с желудком у нее все будет в порядке. Челси возмутится, когда узнает, что ее подруга позволила Майклу испортить трапезу и хороший вечер. Но как это, ни странно, Майкл мог влиять на ее настроение. Садясь за столик, Лиззи рассчитывала, что между ними установятся дружеские и доверительные отношения. Но все было испорчено. Ей показалось, что он по-прежнему презрительно относится к родному городку, и ей это совершенно не понравилось.
Однако она напомнила себе, что нельзя показывать своих чувств, ведь Элизабет Гест до этого не было никакого дела.
— А откуда вы?
«Зуб за зуб», — подумала она и выдала ответ:
— Из Чикаго.
