одно событие года», — подумала Кэйси, но настроение у нее все-таки улучшилось. Она улыбнулась и направилась к девочкам.
Джеффри оставил свой пикап на покрытой гравием площадке перед столовой. Отсюда ему было видно, что игра в мяч на поле в самом разгаре. Он пообещал не приезжать и терпел, пока не раздался телефонный звонок из Калифорнии. И теперь он жалел, что находится здесь. Ему не хотелось сообщать Кэйси, что вечером он должен быть на борту самолета, улетающего в Лос-Анджелес.
Когда девочки увидели его, они тут же заспорили, за какую команду он будет играть. Джеффри поднял руку, призывая к тишине.
— Боюсь, что не смогу участвовать в игре ни на чьей стороне. Я… — Внезапно он оборвал себя на полуслове. Как мог он во всеуслышанье объявить то, что хотел сказать только Кэйси, притом наедине? Конечно, график его жизни был непредсказуем и чрезвычайно сложен. Но ведь и у продюсера, который хотел его видеть в два часа дня в Лос-Анджелесе, тоже! Он повернулся к сестре Джоан, ожидавшей своей очереди вступить в игру.
— Извините, что прервал вас. Можно мне просто посмотреть на вашу игру со стороны? То, зачем я приехал, может подождать…
— Разумеется, мистер Колдуэлл. Нам очень приятно вас видеть. Может быть, вы будете настолько любезны, что согласитесь вести счет?
Конечно, Джеффри был согласен. Он надеялся найти Кэйси на кухне склонившейся над плитой и вызвать ее на несколько минут… или часов, если это будет возможно. Шел уже шестой час. У него оставалось совсем мало времени, чтобы успеть на десятичасовой рейс из Бостона. А Кэйси была на поле. На ней были спортивные майка и шорты, светло-голубой шарф и бейсбольные перчатки.
Сестра Джозефина забросила мяч куда-то между основной линией и дугообразными воротцами. Что бы там ни было, но игра шла. Лесли передала мяч Кэйси, и сет был завершен.
Кэйси подошла поближе к тому месту, где сидел Джеффри.
— Привет, Кэйс, — сказал он, — твоя команда отстает на четыре очка.
Она беспечно усмехнулась.
— Лучшего результата нам не добиться.
— Но ведь только начало третьей партии.
— Мы условились, что команда, в которой не хватает игроков, должна подавать чаще. Кроме того, мы играем против ветра. А что ты здесь делаешь?
Он скрестил ноги и уставился на нее. Девочки старались не упускать их из виду, но они должны были следить за игрой и за сестрами-монахинями.
— Мне позвонили, Кэйси, — ответил он серьезно и так тихо, чтобы только она могла его слышать. — Я должен быть завтра в своем офисе для очень важной встречи. Мне надо как можно скорее добраться до Бостона.
— Сегодня?
— Я заказал билет на девять часов. Мне очень жаль, дорогая. Если бы была хоть малейшая возможность избежать этого, я бы ею воспользовался, ты же знаешь. Я не хочу покидать тебя.
Она мрачно кивнула.
— Но рано или поздно тебе пришлось бы, — тихо и с усилием произнесла она.
«О черт», — подумала она. И как ее угораздило влюбиться в человека, чья жизнь протекала на другом конце страны? А она влюбилась в него. Казалось бы, что может быть глупее: она знает его меньше недели. И все-таки это правда. Она любит его. Глубоко, проникновенно, навсегда.
А теперь он уезжает.
— Ты не вернешься, да?
— Не в это лето. — Он не мог смягчить реальность ни для себя, ни для нее, и поэтому сказал прямо. Должен был сказать. Боль в глазах Кэйси разрывала ему сердце. Он перешел почти на шепот.
— Кэйси, я хочу продолжать встречаться с тобой…
— Каким образом?
— Не знаю, мы что-нибудь придумаем… Кэйси, пожалуйста! Я не хочу, чтобы то, что происходит с нами, когда-нибудь кончилось.
Девочки закричали ей, что подошла ее очередь подавать мяч. Ослепленная застилающими глаза горькими слезами и озабоченная только тем, чтобы они не потекли по щекам, Кэйси повернулась и сделала резкий удар битой. Она уже свободно обходилась без трости, но колено, расцвеченное теперь чуть ли не всеми цветами радуги — от голубого до желтого, — все еще побаливало. Этот удар ей удался, и она передвинулась на вторую линию. Ее подруги по команде едва удержались от проявления своих чувств, увидев это. Все лунки были заполнены, к счастью, кроме одной.
— Давай, давай, — подбадривала ее Эмба, — должно получиться!
Заметил ли кто-нибудь слезы в глазах Кэйси?
Сестра Джозефина передала свои перчатки Хуаните и отступила к краю поля.
— Рада видеть вас, мистер Колдуэлл. Я… Я могу спросить вас, что случилось?
Джеффри утвердительно кивнул и подавил желание рассказать этой доброжелательной, уравновешенной, с сильным характером женщине обо всем, раскрыть ей свою душу и посмотреть, сможет ли она навести порядок в царившем там хаосе.
— Я должен уехать сегодня, — сообщил он коротко, короче, чем намеревался.
— О Боже, какая жалость… — Сестра Джозефина выглядела по-настоящему расстроенной. — А как же Кэйси?
Итак, сестры все знали. Джеффри подтянул колени, обхватив их руками, и уперся в них подбородком.
— Мне всегда казалось, что Кэйси влюбится почти с первого взгляда. У нее слишком порывистая натура, но она всегда точно знает, чего хочет. — Сестра Джозефина говорила спокойно, почти задумчиво. Когда она сделала паузу, Джеффри поднял голову и увидел, что она кивнула в сторону Кэйси, готовящейся к своему последнему удару.
— В этот момент, мне кажется, она хочет забросить мяч прямо в Бостон.
— Я ее понимаю. — Он вытянул вперед ноги и оперся на полусогнутые руки, наблюдая за Кэйси. — О проклятье!
Сестра Джозефина опустилась на колени в траву рядом с ним. Она, казалось, тоже была совершенно подавлена той болью, которую испытывала ее племянница, и собственной беспомощностью.
— Почти в таком же состоянии Кэйси была в первый год своего пребывания здесь. Тогда она и получила свое имя-прозвище [4]: сразу же после того, как утопила в реке коллекцию ружей вашего деда. Мне иногда кажется, что он по-своему уважал ее, а вам? Он хотел помочь ей, хотя и не имел ни малейшего представления о том, как это сделать.
Джеффри только улыбнулся, чувствуя себя слишком несчастным для того, чтобы рассмеяться. Он хотел быть с Кэйси и любить ее, но тоже «не имел ни малейшего представления о том, как это сделать».
— Ваш дедушка знал только одно: он не в силах был облегчить ей дальнейшую жизнь, даже если бы и захотел.
— Я не хочу порывать наши отношения с Кэйси, — тихо произнес Джеффри.
— Конечно, не хотите, но ведь вы торопитесь на самолет, не так ли?
— Да, но…
— А Кэйси предстоит закончить игру и провести праздник. Даже если бы мы смогли обойтись без нее, она сама бы не сделала этого. Она останется здесь, а вы вернетесь в Калифорнию. Дайте друг другу время разобраться в своих чувствах.
— Как бы мне хотелось, чтобы сейчас у меня было побольше времени…
— Но у вас его нет.
Джеффри встретил ее проницательный взгляд. Разумеется, она права. Теперь ему стало ясно, что имела в виду Кэйси, говоря, что ее тетушки не так уж наивны. Теперь он увидел, почему им удается справляться со своими трудными подопечными: они не позволяли себе выдавать желаемое за
